— Так куда летим? — тихонько спросила Руфь. — Ладно, давай на скалу. Потом, если понадобится, ещё слетаем. Долго что ли? — махнула рукой Эсмеральда. Вскоре, они уже были на своей вершине и вновь привязывали квадрокоптер. Кира взяла шефство над Мориком. Как и сказал сам пленник, он был не очень умным. А так же не очень красивым и не очень хорошо сложенным. И это всё было очень мягко говоря. Кроме умственных недостатков, его организм тоже весь был устроен неправильно. Единственное чего у него было в избытке, так это силы. Они это не проверяли, но это чувствовалось. Морик был очень негативно настроен к диверсантам, но девушки все сняли свои балаклавы, общались с ним непринуждённо, вкусно накормили. В общем, вскоре Морик размяк и перестал воспринимать их как чужих. Особенно Киру, которая первой проявила о нём заботу. Выждав, на её взгляд достаточно, Эсмеральда решила, что всё-таки с пленником нужно наконец поговорить, иначе смысл привозить его сюда вообще пропадает. Скармливать этому бугаю немногочисленные продукты тоже идея не из лучших. — Значит, вы тут ловите диверсантов, — сказала Эсмеральда, усаживаясь рядом. Мори сразу напрягся. — Не волнуйся, — сказала Эсмеральда, — мы не просим тебя предавать своих. Просто мы не диверсанты. Но нас могут за них принять. Нам же никто не объяснил, что тут можно делать, а чего нельзя. Куда можно ходить, а куда нет. Мы вообще ничего не знаем. Может быть ты нам расскажешь? А тайны свои не выдавай, не нужно. Мы не собираемся на вас нападать и причинять какой-либо вред. Но и сами не хотим пострадать по незнанию. Морик наморщил лоб. Слова Эсмеральды казались ему убедительными. — Жаль, — наконец выдавил он. — Что жаль? — не поняла Эсмеральда. — Жаль, что вы такие хорошие, — вздохнул Морик. — Почему? — удивилась Эсмеральда. — Были бы плохие, — сказал Морик, — я бы взял одну из вас и сдал главному пограничнику. А за поимку диверсанта, можно сразу отправляться на пенсию! Прямиком в город пенсионеров. — В город пенсионеров? — удивилась Эсмеральда, — а что это за место? — Это место, — мечтательно сказал Морик, — где можно больше не работать, спать на мягком, всегда вкусно и сколько хочешь есть, выбирать себе любых женщин, — он бросил быстрый взгляд на Киру, — у нас-то с этим туго, женщин нет вообще. На главных заставах бывают, но не много. А на малых нет. У нас вот ни одной. — Звучит как сказка! — сказала Эсмеральда, — и многие у вас туда отправились? — Я таких не знаю, — честно сказал Морик, — нам не везёт. Диверсантов вообще нет. К нам не заглядывают. Место плохое. До вас вообще ни разу не было, — он с сожалением обвёл Валькирий взглядом. Видно хотелось очень сдать начальству хоть одну, но больно уж они ему понравились. Да и сказали же, что не диверсанты. А если они и начальству так скажут? Тогда не засчитают Морику поимку. Получится, что и новых приятных знакомых подведёт, и на пенсию не отправится. — А на других-то заставах ловят диверсантов? — спросила Эсмеральда. — Да, и очень много. Но в основном далеко отсюда, — сказал Морик. — Удобно, — кивнула Эсмеральда, — значит вы все, я так понимаю, пограничники. А что вы охраняете? Это граница чего? — Мы не пограничники. Мы усиление, — сказал Морик. — Усиление? — не поняла Эсмеральда. — Ну да, — Морик искренне удивлялся, что она не понимает, — усиление! Пограничников мало, поэтому им нужна помощь. Вот им и присылают усиление. Нас. Таких как я. Не очень умных. — А откуда вас присылают? — спросила Эсмеральда. — Из города, — сказа Морик, — из «Энергона». Город рядом с «Энергоном» находится, вот его тоже так и называют. — А что такое «Энергон»? — спросила Эсмеральда, — никогда про такое не слышала! — Да сейчас стрельнёт уже, — сказал Морик и обернулся. Все посмотрели туда же, но там была только ночная темнота. Лишь в небе висела орбитальная станция ярким пятном. Эсмеральда уже поняла, что они скоро увидят. — Что-то ничего не стреляет, — сказала Бона. — Тссс! — Морик поднял вверх указательный палец, — нельзя говорить, когда идёт разряд! Все замолчали и уставились в темноту. Прошла минута, но ничего так и не случилось. Бона хотела встать, но Эсмеральда положила руку ей на плечо. А потом «стрельнуло». Это было где-то очень далеко, даже отсюда. Огромная зелёная молния, с тягучим треском, устремилась вверх и ударила в орбитальную станцию. От яркой вспышки все на секунду ослепли. — Энергон! — с благоговением в голосе сказал Морик. — Энергон! — потрясённо повторила Бона. — Значит, ты родился и жил рядом с этой штукой? — спросила Эсмеральда. — Да, — кивнул Морик, — мы все там родились. Всё усиление. — А где твои родители? Они остались там? — спросила Эсмеральда. — У нас нет родителей. Нас выращивают специально для усиления, — сказал Морик, — такая у нас миссия. Но нужно только поймать диверсанта, и потом можно жить без забот на полном обеспечении… и с женщинами, — он опять взглянул на Киру. — Надо его отсюда увезти, — сказала Бона тихонько, — не нравятся мне его взгляды. — Думаешь, мы с ним не справимся? — усмехнулась Эсмеральда. — Думаю, что не надо доводить до того, чтобы пришлось с ним справляться, — сказала Бона. — Хорошо, ещё немного поговорим и отправим домой, — сказала Эсмеральда, — Морик, слушай, так я не поняла, что вы охраняете? Неужели всё побережье? Если это секрет, то, конечно, не говори. Но зачем всё это? Морик задумался, не понимая, что на самом деле секретно, а что нет. Про диверсантов ходили только слухи и истории, живьём их никто из его знакомых не видел, а если бы и увидел, то не собирался вступать в разговоры. Так что про секретность им ничего не говорили. Такая ситуация просто не была предусмотрена. Подумав ещё немного, он пришёл к выводу, что зелёную вспышку они всё равно видели, так что это скрывать бессмысленно, поэтому и сказал: — Энергон! Мы охраняем Энергон. — Но он же очень далеко отсюда, — сказала Эсмеральда, — зачем вы сидите по всему побережью? Вы ведь всё побережье контролируете? — Я не знаю, — честно признался Морик, — я как приехал, всегда только в одном месте находился. Два раза только за хорошую службу на большую заставу ходил, там бывает представления показывают для тех, кто молодец. Я молодец… был тогда… — А сейчас не молодец? — удивилась Эсмеральда. — Сейчас нет, — сокрушённо покачал головой Морик, — сейчас совсем нет. Вы чужие, а все чужие диверсанты. Я вам поверил что нет, но зря. Начальство этого не одобрит. Пограничники мне этого не простят. Будут наказывать. Пенсию не дадут, даже если я десять диверсантов приведу. — Нас как раз десять, — сказала Эсмеральда, — может проверим, поверят тебе или нет, если ты десятерых приведёшь. — Десятерых сразу я не унесу, — с сомнением сказал Морик. — А зачем нести? — удивилась Эсмеральда, — мы сами пойдём. У вас там только один пограничник? Нам одному сдаваться нужно? — У нас только один, застава маленькая, — задумчиво сказал Морик. — А усиления сколько? — спросила Эсмеральда, — если ты нас приведёшь, может вас всех на пенсию отправят? Вас же не больше десяти человек? — Больше! — возмутился Морик, — нас сорок семь! И всю заставу на пенсию не отправляют, никогда про такое не слышал. — Всё когда-то бывает в первый раз, — философски заметила Эсмеральда. — А вам зачем это нужно? — подозрительно спросил Морик, — зачем самим сдаваться? Диверсантов всегда убивают, чтобы другим неповадно было. — Но мы же не диверсанты, мы и пограничнику объясним, что мы не диверсанты, — сказала Эсмеральда. — Но если вы не диверсанты, тогда меня точно на пенсию не отправят! — сказал Морик и взялся за голову, — я совсем запутался! Ничего не понимаю! — Мы можем и сами прийти к пограничнику, и обо всём спросить, — сказала Эсмеральда, — как его найти? — В середине заставы стоит один большой дом. Мы все живём в землянках, а он в доме. Там не перепутаешь. Половина дома его комнаты, а половина рабочее помещение, где он нас принимает и беседует, — сказал Морик, — но сейчас он спит, лучше утром к нему. Он не любит, когда его будят. — Но уж ради диверсантов-то проснётся, — сказала Эсмеральда. — Проснётся, но будет злой, — вздохнул Морик, — но вы же не диверсанты! — Но он-то об этом не знает! — сказала Эсмеральда. Морик опять задумался и на этот раз надолго. У него в голове концы с концами так и не сходились. — Хочешь поговорить с пограничником? — спросила тихонько Бона. — Естественно! — улыбнулась Эсмеральда, — только он сможет нам рассказать что здесь происходит. И что-то мне подсказывает, что жалеть как этого, — она кивнула на Марика, — его будет не обязательно. Можно будет допросить и с пристрастием. — Это мы можем, — Бона усмехнулась и хрустнула костяшками пальцев.