«В этом контракте, среди прочего говорится что, если информация, которую вы мне представите, окажется достоверной, вы обязуетесь не передавать ее никому другому в течение трех лет. Вы также обязуетесь не обсуждать детали нашей сделки ни с кем, включая средства массовой информации. Если вы это сделаете, вы лишитесь вознаграждения, и я могу забрать все обратно…» «О, я читала контракт, — сказала она, усмехнувшись, но все еще не встречаясь с моим взглядом. — Несколько тысяч раз. Простите, я не хотела вас оскорбить. Просто для меня это немного сложно.» Я засмеялся. «Не волнуйся, Ло. Если ты поможешь мне найти один из Семи Осколков, то эти деньги будут твоими. Я обещаю». Она кивнула и глубоко вздохнула. Выражение нервного предвкушения на ее лице заставило мое сердце бешено забиться. Если этот ребенок лгал, что нашёл один из осколков, то она заслуживала «Оскара» за свою игру. Лоэнгрин Л0энгрин повернулась и подошла к книжным полкам, которые выстроились вдоль дальней стены подвала. Они были заполнены научно-фантастическими и фэнтезийными книгами в мягких обложках, дополнениями к ролевым играм и последними выпусками различных старинных игровых журналов, таких как Dragon и Space Gamer. Ло начала перелистывать огромную коллекцию старых модулей Dungeons & Dragons, стоявших на полках, очевидно, ища один конкретный. Я просматривал ту же самую книжную полку семь лет назад, в первые дни конкурса Холлидея. И я прочитал или бегло просмотрел большинство тех старых журналов и модулей — но не все. Оставшиеся названия все еще были в моем списке для чтения, когда я выиграл конкурс, и тогда я забыл о них. Теперь я корил себя, задаваясь вопросом, что же я упустил. «Последние несколько лет я рыскала по Мидлтаун в поисках способа изменить временной период симуляции», — сказала Ло. «Знаете, из-за двустишия». «Двустишие?» Она прервала свои поиски и повернулась, чтобы посмотреть на меня. «На надгробии Киры?» «О, точно, — сказал я. — Разумеется.» Я понятия не имел, о чем она говорит, и Л0энгрин явно видела это по моему лицу. Ее глаза расширились от удивления. «Боже мой. Вы даже не знаете о двустишии. Неужели?» «Нет, — ответил я, вскидывая руки. — Похоже, что нет». Она нахмурилась и покачала головой, как бы говоря: «Как низко пали сильные мира сего». «Ты знаешь, что в экранизации «Двух башен» Питера Джексона есть сцена, где король Теоден кладет Симбельминэ на могилу Теодреда?» — поинтересовалась она. Я кивнул. «Ну, если посетить воссозданную на ЭЗемле могилу Киры и возложить на нее симбельминэ, взятый из Арды, то на ее надгробии появляется рифмованное двустишие», — сказала Ло. «Возможно, подойдут и другие виды цветов, характерные для Средиземья. Я не уверена. Я не пробовала ни один из них». Я ощущал себя полным идиотом. Я несколько раз посещал могилу Киры в Средиземье в поисках подсказок. Но мне никогда не приходило в голову попробовать это. По крайней мере, я мог скрыть свое смущение, ведь я не «выкатывал реальность». Л0энгрин открыла окно браузера перед своим аватаром, затем повернула его так, чтобы я мог его видеть. Там был снимок надгробия Киры на ЭЗемле. Под ее именем и датами рождения и смерти была надпись: ЛЮБИМОЙ ЖЕНЕ, ДОЧЕРИ И ДРУГУ. Ниже были две новые строки текста, которых не было на ее надгробии в реальном мире: Первый осколок Сирены в первом логове лежит. Так что вопрос не в том, где, а когда, скажи? Вот оно. После стольких лет — настоящая подсказка. И казалось наиболее вероятным, что Л0энгрин стала первым и единственным человеком, обнаружившим ее, потому что никто другой не предоставлял ее мне, чтобы получить награду. «Когда я нашла это двустишие, — продолжала Ло, — я подумала, что «первое логово Сирены» может быть местом, где проживала Кира, когда создавала Леукосию — ее старая гостевая спальня здесь, на Миддлтауне. Но временной период этой симуляции всегда установлен на 1986 год. Кира жила в Миддлтауне только в течение младших классов средней школы, с осени 1988 года по лето 1989 года. Поэтому, чтобы попасть в логово Сирены, я решил, что мне нужно изменить временной период симуляции Мидлтауна на другое «когда». Я испробовала все, о чем только могла подумать, включая путешествие во времени». Она взяла в руки предмет, похожий на карманные часы большого размера — редкое устройство для путешествий во времени под названием «Омни». «Но безрезультатно. Машины времени здесь не работают, как на других планетах, например, на Земекисе». Это было то, о чем я уже знал не понаслышке. Я привез свою собственную машину времени, ECTO-88, в Мидлтаун, чтобы испытать то же самое. Я усовершенствовал машину полностью функциональным (и чрезвычайно дорогим) флюкс-конденсатором, который позволял мне путешествовать во времени на планетах, где это было возможно. Например, на ЭЗемле я мог путешествовать вплоть до 2012 года, когда ОАЗИС был впервые запущен, а GSS начала создавать резервные копии предыдущих версий смоделированной Земли на своих серверах. Но на Мидлтауне мой флюкс-конденсатор не работал, поэтому я отбросил путешествие во времени как вариант. «Но из загадки я поняла, что изменение временных рамок должно быть частью решения», — продолжила Ло. «Поэтому я продолжал искать другой способ…» Она повернулась и продолжила листать журналы D&D на книжной полке. «Затем, в начале этой недели, я изучала старую игровую библиотеку Ога, когда наткнулась на что-то странное». Наконец она нашла предмет, который искала, и протянула его мне. Это был настенный календарь в термоусадочной упаковке на 1989 год с работами художника-фантаста по имени Борис Вальехо. На обложке была изображена пара валькирий, несущихся в бой. Мои глаза расширились, затем я перевел взгляд на календарь, который уже висел на стене в подвале. Это тоже был календарь с работами Бориса Вальехо, на 1986 год. Сейчас на нем был октябрь. На нем была изображена женщина-воин в бикини, сидящая на черном коне, с волшебным кольцом наизготовку, надвигающаяся на драконов. Из любопытства я поискал название этой картины — она называлась «Волшебное кольцо» и была использована в качестве обложки для фэнтези-романа 1985 года «Ведьма-воин из Хель». Как и другие настенные украшения в подвале Ога, календарь нельзя было снять или убрать. И его страницы нельзя было перевернуть на другой месяц. «Холлидей закодировал симуляцию Мидлтауна, чтобы воссоздать его родной город примерно в октябре 1986 года, верно?» сказал Ло. «Так почему здесь оказался календарь на 1989 год?». «Хороший вопрос», — произнес я, взглянув на календарь на стене и тот, что был у нее в руке. «Но охотники по всему миру потратили годы на изучение содержимого этой комнаты. Почему никто из них не нашел его?». «Потому что его здесь не было», — заявила Ло, широко ухмыляясь. «Я проверила Пасхантерпедию. Там есть подробный перечень всех предметов в этом подвале. Единственный календарь, который в нем указан, это тот, что висит на стене». Она подняла календарь 1989 года. «Значит, либо они каким-то образом не заметили этот, либо…» «Он появился на книжной полке после завершения конкурса Холлидея», — закончил я. Л0энгрин кивнула и протянула мне календарь 1989 года. «Теперь попробуй поменять его местами с тем, что на стене». Я взял календарь у Л0энгрин, потом другой рукой потянулся и попытался снять календарь 1986 года со стены. К моему удивлению, он соскользнул вниз с гвоздя, на котором висел. Я аккуратно повесил календарь 1989 года на его место и открыл его на месяце январь. Как только я отпустил календарь, его страницы начали сами собой перелистываться вверх, пока на них не появился апрель. Пока страницы переворачивались, небо за окном быстро сменяло день и ночь, вспыхивая и угасая, как стробоскоп. Вся симуляция Мидлтауна прокручивалась перед нами, словно кадры фильма с замедленной съемкой, воспроизводимые на высокой скорости. Когда вспышки прекратились, наше пространство вокруг изменилось. Диваны в подвале Ога переставили, а у дальней стены появились еще две книжные полки, заполненные дополнениями к играм. На стенах появилось несколько новых плакатов. Но самым разительным отличием было время суток. За окнами подвала царила ночь. Фонари горели, и на улице было полнолуние. «Вау», — услышала я свой собственный шепот. Я взглянул на цифровой будильник, стоящий на одной из книжных полок. Его светящийся голубой дисплей показывал, что местное время сейчас 1:07 ночи. Я обернулся к Л0энгрин. Она светилась от гордости. «Поменяв местами календари, мы изменили временной период симуляции в Миддлтауне с октября 1986 года на апрель 1989 года», — пояснила она. «Но только этот экземпляр симуляции был обновлен. Остальные двести пятьдесят пять копий Миддлтауна, разбросанные по всей планете, остались в версии 1986 года. Я проверяла». «Если сейчас апрель 1989 года, — произнес я, — то что произойдет, если мы сейчас пойдем в пустую гостевую спальню Барнеттов?» Ло усмехнулась. «Перед тем, как мы отправимся туда, тебе нужно взять предмет, находящийся в этой комнате. Это аудиокассета, которую Кира подарила Халлидею и Огу». Она посмотрела на меня, проверяя мою реакцию. «Ты что, в самом деле меня проверяешь?» — спросил я. Ло кивнула и сложила руки. Сомнительное выражение на ее лице заставило меня громко рассмеяться. «Она называется «Леукосия Микс», — сказал я. Оскар Миллер упоминает его в своих мемуарах «Мидлтаунская гильдия искателей приключений». Но он не приводит полный трек-лист. Он только упоминает одну песню, которая была на нем — «There Is a Light That Never Goes Out» группы Smiths». Ло кивнула. «Именно так, — сказала она. — И теперь, когда мы перескочили в 1989 год, в симуляторе Мидлтауна есть две копии «Леукосия Микс». Одна в плеере Холлидея в его спальне, а другая находится здесь». Она подошла к окну на уровне земли в противоположном конце подвала, которое выходило на залитый лунным светом задний двор Морроу. На карнизе окна стоял магнитофон Ога. Она нажала на кнопку выброса и вынула кассету. «Согласно книге Миллера, Кира сделала две копии этой кассеты», — пояснила она, держа кассету в руках. «Она отдала одну Огу, а другую Холлидею, за несколько месяцев до того, как закончился ее учебный год за рубежом, и она должна была вернуться обратно в Лондон». Она передала кассету мне, и я взял ее в руки, чтобы прочитать наклейку на стороне «А»: На ней от руки было написано «Леукосия Микс», над вкладкой с трек-листом, написанным тем же почерком. «Спасибо», — сказал я, положив кассету в инвентарь. Ло уже взбегала по лестнице в подвал. «Дом Киры всего в нескольких кварталах отсюда, — прокричала она через плечо. — Следуйте за мной!» Когда через несколько минут мы достигли дома Барнеттов, Л0энгрин остановилась в конце затемненного тротуара, ведущего к зданию. Она указала на окно спальни Киры на втором этаже. Это была единственная комната в доме, где горел свет. На самом деле, посмотрев вдоль улицы, я убедился, что это было единственное освещенное окно во всем квартале. Л0энгрин заметила, что я обратил на это внимание, и одобрительно кивнула. Но она ничего не сказала. Я задумался на мгновение, затем достал из инвентаря копию сборника Леукосии и изучил трек-лист. Вот она, седьмая песня на стороне А. «There Is a Light That Never Goes Out» группы The Smiths. Одна из любимых песен Киры. Я повернулся, чтобы сказать об этом Л0энгрин, но она уже бежала в дом. Я последовал за ней следом. * * * Л0энгрин ждала меня в гостевой спальне. В мои предыдущие визиты эта комната была неубранной и пустой, если не считать кровати, комода и небольшого деревянного стола. Теперь же повсюду валялись книги в мягкой обложке в жанре научной фантастики и фэнтези, а стены украшали постеры. Темный кристалл. Последний единорог. Пурпурный дождь. The Smiths. Здесь же висели самодельные коллажи, сделанные из журнальных вырезок с персонажами видеоигр и рисунками. Повсюду были прикреплены листы бумаги для черчения, заполненные скрупулезными рисунками Киры с изображением персонажей, предметов и пейзажей из классических ролевых видеоигр, таких как Bard's Tale и Might and Magic. Я читал об этом. Кира провела сотни часов, копируя пиксели с экрана на бумагу, раскрашивая их вручную по одному квадратику за раз, чтобы понять, как разные художники добиваются своих эффектов, и улучшить их технику. Когда она позднее работала в GSS, она прославилась тем, что создавала произведения искусства, которые раздвигали границы доступного в то время компьютерного оборудования. Ог любил говорить, что его жена «всегда умела оживлять пиксели».