— Слушай… Случилось горе. И для тебя, и для меня, и для папы. Друзья сочувствуют нам… Но не может же весь мир бросить сейчас все свои заботы и взяться за поиски Кыша! — сказала мама. — А я бы, если бы у кого-нибудь в Японии, или в Ташкенте, или в Африке, или в Перловке пропал щенок и ко мне пришла бы телеграмма-молния, — я бы сразу бросил все свои заботы, отпросился у завуча и пошёл бы искать этого щенка! — Лучше давай поспешим! Можешь сегодня не умываться. Позавтракаем на ходу! — сказала мама. Вдруг кто-то позвонил по телефону. Я замер. — Да. Доброе утро. Сейчас туда бежим. Спасибо, милая Снежка, мы с Алёшей управимся сами. Спасибо! Он тебе всё расскажет… Передам… — Мама вошла в комнату. — Снежка рвалась идти вместе с нами. Она просила передать, что после уроков весь класс будет искать Кыша и найдёт его. Мне стало так хорошо, оттого что Снежка — мой друг, настоящий и первый в жизни. Глава 50 Мы с мамой шли по улице, и вдруг навстречу нам попался завуч… Он шёл не спеша, курил, поглядывал на деревья и чему-то улыбался. И хотя вид у него был не такой страшный, как в школе, у меня мурашки пробежали по спине от страха. Завуч тоже заметил нас с мамой и сразу перестал чему-то улыбаться. Мы поздоровались. — А что это вы удаляетесь в сторону от школы? — спросил завуч, слегка поклонившись моей маме. Мама быстро всё ему объяснила. — Надо искать, Сероглазов! Только не вздумай зареветь! Пёс был очень симпатичный, — сказал завуч. — Как? Разве вы его знали? — удивилась мама, очень пристально посмотрев на меня. — Да, я имел честь с ним познакомиться, — сказал завуч, но не выдал меня маме. — И вот беда, — пожаловалась мама, — мужа ночью вызвали на объект, а мне сегодня решительно невозможно отпроситься. Вы уж извините, что Алёша немного опоздает. — Травкина! Здравствуйте! Можно вас на минутку? — позвал завуч ту самую девушку Олю, которая проходила мимо нас с другими старшеклассницами. (Оля подошла к нам.) — У меня, Травкина, к вам просьба. У Сероглазова пропал щенок. Полагают, что он продан в институт. Чтобы Сероглазов один не болтался по улицам, будете его провожатой. Поможете в поисках. Его мама спешит на работу. — Можно, я? — Я в этом институте всех знаю! — Разрешите нам тоже! — с завистью загалдели другие девушки. — Кажется, я принял решение! — строго сказал завуч, и их как ветром сдуло. Я очень обрадовался неожиданной помощнице Оле, а мама выдала ей денег на разъезды. — Андрей Иванович! — сказала Оля завучу, приложив руку к груди. — Я всю жизнь буду благодарить вас за сегодняшний счастливый день! — Это почему же? — подозрительно спросил завуч. — Сегодня контрольная по геометрии, — сказала Оля. Мама засмеялась, завуч посмотрел по сторонам, наверно, чтобы заменить Олю кем-нибудь другим, но было поздно. Мы с Олей уже бежали по улице. В троллейбусе по дороге в институт я рассказал ей, как уснул, надев на себя ошейник, а когда проснулся, Кыш как в воду канул. А оперативник установил, что нашу квартиру забрызгали эфиром. Оля очень пожалела Кыша. Она его хорошо помнила, и он ей нравился больше, чем Гера — собака её приятеля Рудика. Глава 51 Когда мы приехали, я попросил Олю ни в коем случае не брать меня больше за руку, даже если переходим дорогу. А то как будто я из детского сада. И Оля пообещала. В институт нас не пустила вахтёрша в зелёной гимнастёрке и с медалью «За отвагу». Она не знала, приносили вчера сюда продавать собаку, похожую на Кыша, или нет. Мимо нас проходили сотрудники. Они раздевались в гардеробе — снимали пальто, надевали белые халаты и поднимались по лестнице. И я, и Оля пробовали расспросить четырёх человек про Кыша, но они в ответ смеялись, говорили какую-то ерунду, не пытаясь даже понять, что речь шла о щенке, попавшем в беду. Тогда Оля подошла к молодому, но лысому человеку в очках и в упор задала ему вопрос: — Послушайте! В конце концов, вот у вас есть сердце? Этот человек вздрогнул, приложил руку к груди и сказал, улыбнувшись: — Фу!.. Стало полегче. На месте… Я вполне мог забыть его дома или в закусочной. Аспирант Пашков, к вашим услугам. — Так вот, узнайте немедленно, не находится ли в вашем… собакариуме щенок Кыш. Вчера его похитили, — потребовала Оля. Она, как я понял, очень разозлилась за то, что никому до нас не было дела. — Длинная шерсть… уши тёмные, чёлка на лбу, — сказал я. — Морда у него похожа на цветок… на хризантему, — добавила Оля. — Я не знаком с этим цветком, — сказал аспирант Пашков. — Мне очень жаль вас, — ответила Оля. — Наука! Науке я отдал всё! Аспирант Пашков, извиняясь за то, что всё отдал науке, развёл руками и ушёл, а я спросил у Оли: — А для тебя что главней — наука или цветы? — Наука о цветах, — сказала Оля, засмеявшись. — Разве такая есть? — Скоро будете её проходить. «Ботаника» называется эта прекрасная наука. — А про собак есть наука — собакотаника? — Есть, только собакология. — А про кошек? — Наверно, кошкология. А ещё есть птицеология, рыбология, слонология, червякология и даже шакалогиенология. В общем, зоология. А я её не люблю. Я люблю ботанику. Несмотря на тоску по Кышу, у меня дух захватило от радости, что имеется столько наук про животных и что можно будет их изучать, когда я стану грамотным. Мы с Олей ходили по вестибюлю; я думал об этих науках и ещё о том, что среди людей, занятых своими заботами, всегда можно найти человека, который тебе поможет. Нужно только хорошенько поискать… Когда Пашков пришёл и сказал, что щенок, похожий на Кыша, сидит в клетке и, главное, что его принесли вчера, мне не поверилось. — И вы его видели? — спросил я. — Конечно. Уши тёмные, чёлка на лбу. Грустит, — сказал Пашков. — Так давайте заберём его! Напишите нам пропуск! — крикнул я, не удержавшись. — Вот тут я ничем не смогу вам помочь. Нужно прийти твоему отцу или маме с документами на щенка. Кроме того, институт заплатил за него деньги. Советую поторопиться. Я закрыл глаза и прикусил губу. Ведь мы ещё не зарегистрировали Кыша. Пока я стоял, в ужасе забыв обо всём на свете, Оля о чём-то договорилась с Пашковым. — Пойдём на работу к отцу! — заторопила она меня. — Адрес знаешь? Не бойся! Докажем, что он твой! — Желаю успеха. Вам повезло, что сегодня я был с сердцем, — сказал Пашков, и я попросил его последить, чтобы на Кыше не делали опытов, ничего не отрезали и не пришивали и не посылали в космос на долгие годы, потому что Кыш очень глупый щенок. — На меня он произвёл впечатление умного пса, — сказал Пашков.