— Папа! — летит к нему. — Ура! Папа! Я так тебя ждал. Он даже не смотрит на пакет с его игрушками, всё что его волнует сейчас — это папа. Даже не мама. Ухожу на кухню, чтобы поставить цветы и не мешать им. Они много времени потеряли, пусть восполняют. Я знаю, что Руслан любит меня, просто сейчас ему нужен папа, которого ему не хватало. Они болтают, потом смотрят новые игрушки. Когда я захожу в комнату, то слышу их разговор: — А ты больше не уедешь, пап? Ну надолго. Тебя же долго не было раньше, — рассуждает Руслан, одновременно играя с новой машинкой. — Не уеду, сынок. Только если по работе, но я всегда приеду к вам с мамой обратно. — А ты меня любишь? Как мама? — ему тоже это важно, как и мне. — Конечно, люблю, сынок. Больше жизни, — говорит, и я понимаю, что это правда. — И я тебя люблю, пап. И маму люблю. — Молодые люди, вы обедать идёте? — спрашиваю я, едва ли справлясь со слезами. Всё-таки с появлением сына я стала очень сентиментальной. — Идём, — улыбнулся Тимур. Он как-то изменился за поездку. Словно спала эта маска и марка, которую он держал. Парни с аппетитом уплетают мясо по-французски и салат. Потом Руслан зовёт папу смотреть с ним мультики, и тот охотно соглашается, пока я занимаюсь своми делами. Вечером даже ухожу в магазин, оставляя их двоих. — Зачем? — хмурится Тимур. — Уже стемнело. — Да я в ближайший магазин. Заодно воздухом подышу. Развлекайтесь, — смеюсь. Гуляю не спеша до магазина, тщательно изучаю товары, потом обратно. На всё уходит около часа, и время уже близится к десяти вечера. Войдя в квартиру, слышу тишину. На кухне сидит Тимур. — Руслан уснул? — Угу, — кивает. — Чай, кофе, что-нибудь хочешь? — спрашиваю. — Нет, спасибо. Разгружаю пакеты, а Тимур внимательно наблюдает. — Я люблю его, Вик, — говорит Тимур. — Я тоже его люблю, — смеюсь. — Его невозможно не любить. Облокачиваюсь на столешницу, а Тимур подходит ко мне почти вплотную: — Мне, наверное, пора, — шепчет. — Наверное, — пожимаю плечами. — Я не гоню. Он делает ещё один шаг, запуская руку в волосы, а затем, притягивая меня для поцелуя. Я с готовностью отвечаю, но в этот раз он перерастает в нечто большее. Руки Тимура блуждают по моему телу, залазят под свободную футболку, поглаживая живот, с которого почти сошли синяки, и поясницу. Затем опускаются ниже, гладят и ласкают очень нежно и аккуратно, словно ожидая отказа. Нет, милый, не дождёшься. Мои руки уже во всю снимают его футболку. Видимо домой он всё же заезжал, чтобы переодеться и принять душ. Отрываясь от моих губ, Тима задаёт глупый вопрос, который звучал уже давно, ещё в наш первый раз. — Ты уверена? — Ты опоздал на шесть лет с этим вопросом, — смеюсь, снова целуя парня. Он поднимает меня, а я обхватываю его торс ногами, и мы перемещаемся в мою комнату. Там Тимур аккуратно кладёт меня на холодные простыни, вызывая дикий контраст с нашими горячими телами. Поцелуи становятся глубже, а касания откровеннее. Когда на нас совсем не остаётся одежды, я слышу, как Тимур надевает презерватив, и резко входит в меня в полную длину. Я вскрикиваю от удовольствия, едва ли успевая снизить тон, чтобы не разбудить Руслана. — Тише, моя девочка, — шепчет Тимур. — Тоже хочу тебя давно до звона в яйцах. — Сильнее, Тимур, — прошу, будучи уже не здесь, а где-то на грани удовольствия. — Ещё. — Ты моя, — входит Тима сильнее, припечатывая и словом, и телом. Его пальцы сжимают грудь, а губы блуждают где-то на шее, оставляя засосы. Неужели Никита или кто-то другой мог подумать, что я смогу его хотеть? Единственный мужчина, которого я любила всю жизнь и буду любить всегда — Тимур. Себе я была готова признаться, а вот ему вряд ли. Наши отношения явно не будут долгосрочными, такую-то роскошь Тима себе не позволит. Сын — да, но мы — под большим вопросом. Слишком разные взгляды на жизнь. Заканчиваем почти вместе, и Тимур ещё какое-то время остаётся внутри. — Вик, — сейчас будет пытаться что-то объяснить. — Нет, — ещё не отдышавшись говорю. — Молчи. Не надо. Кивает. — Можно останусь до утра? — Можно. Обнимает меня, перекладывая на свою грудь, и я даже думать ни о чем не хочу. Хочу просто быть здесь и сейчас. Пусть это и неправильно. Зато в данную секунду я счастлива. На этой мысли я и засыпаю. Давно так крепко не спала. Однако с утра по привычке встаю пораньше, чтобы Руслан не застал этой картины. Иду в душ, затем готовлю завтрак. Тимур просыпается раньше сына и тоже начинает с душа. Выходит на кухню, пока я пью кофе, и садится на стул, не находя себе места. — Доброе утро, кофе будешь? — Доброе, да, пожалуйста. Я наливаю ему уже сваренный кофе, и он берёт меня за руку в момент, когда я ставлю чашку перед ним. — Вик, слушай... — Не надо, — перебиваю. — Пусть идёт как идёт. Я ничего от тебя не требую. И от дальнейшего разговора нас спасает сын: — Вы что, — обиженно говорит. — Едите без меня? И залазит на колени к Тимуру. Тот с радостью усаживает его. — Конечно, нет, — отхожу, чтобы наложить кашу и сделать бутерброды с сыром. — Мы с папой просто кофе пили. — А меня почему не разбудили? — Потому что ты сладко спал, — говорит Тима. — А ты сегодня не уйдешь? — Мне на работу надо, — виновато оправдывается Тимур. — Нет, — обиженно начинает сын. — Ты опять долго не приедешь? — Вечером приеду, — и вопросительно смотрит на меня. Я лишь киваю. — Ты будешь завтракать? — спрашиваю у Тима. — Нет, Вик, спасибо. Мне уже ехать надо, если честно. Переодеться ещё. — Привези сюда какие-то вещи, — предлагаю я. — Чтобы не было этой проблемы. Тимур удивлённо смотрит, но согласно кивает. Руслан проводит папу до самого порога, мы же просто машем друг другу рукой. День почему-то тянется. Может потому что мы оба ждём Тимура, а может потому что это воскресенье. Ходим гулять с Русом, заходим в магазин, готовим ужин вместе. Уже ближе к ночи приезжает Бесоев со маленькой сумкой. Они по привычке с Русланом играют, а потом мы все ужинаем. Я сижу за бумагами, которые мне привёз Тимур, когда он входит на кухню и встаёт за моей спиной. Не обращаю внимания, так как зависла в документах. Парень же кладёт руки мне на плечи, а затем откладывает бумаги, резко сажая меня на стол. — То есть, — проходит поцелуями по скулам, носу, едва касаясь губ. — Ты совсем не против? — Против, — начинаю, а Тимур замирает. — Если ты перестанешь. Усмехнувшись, целует уже так, что я забываю, что надо дышать, хоть и возможности не было. Мы вновь перемещаемся в кровать. Тимур безумно нежен, и, быть может, я не права, но мне кажется, что такой он только со мной. Я видела его на работе, слышала, как он разговаривает по телефону. Это всегда серьёзный, собранный, порой жесткий Тимур. Однако по отношению к себе я даже голоса повышенного ни разу не слышала. Но между нами всё же чувствовалась стена. Нам было очень хорошо друг с другом, но о будущем мы оба не хотели говорить. Уже ночью, когда я снова лежу на его груди, а он поглаживает моё плечо, я всё же уточняю: — У тебя есть кто-то ещё? — мне всё же важно было знать, что нет. Если он скажет, что кто-то есть, то я сразу же прекращу наши "отношения", и у нас останется только сын. — Нет, — шепчет, целуя в висок. — Я тебе никогда не изменял. После тебя ничего серьёзного не было. Сейчас только ты.