В траве сидел кузнечик, Совсем, как огуречик, Зелёненький он был, Зелёненький он был. Он ел одну лишь травку, Не трогал и козявку И с мухами дружил, И с мухами дружил. Но вот пришла лягушка, Прожорливое брюшко, И съела кузнеца, И съела кузнеца. Не думал, не гадал он, Никак не ожидал он Такого вот конца, Такого вот конца! И такая печальная была эта песенка, что под конец даже сами певцы не выдержали и горько заплакали. Всем было жалко бедного кузнечика, которого съела прожорливая лягушка. Слёзы текли из их глаз в три ручья. – Такой хороший кузнечик был! – всхлипывал Растеряйка. – Совсем никого не трогал и с мухами дружил, – сказал Торопыжка. – И за это его лягушка съела! – добавил Винтик. Только Знайка не плакал и утешал товарищей: – Не плачьте, братцы! Не съела лягушка кузнечика. Это неправда. Она муху съела. – Все равно… – всхлипывал Винтик. – Мне и муху жалко. – А зачем мух жалеть? Они только надоедают всем да заразу разносят. Вот ещё выдумали – из-за мухи плакать. – Я вовсе не из-за мухи плачу, – сказал Ворчун. – Просто я вспомнил, как мы пели эту песенку, когда были дома. В это время Незнайка так громко завыл, что все от удивления перестали плакать и стали его утешать. Все спрашивали, отчего он так громко плачет, но Незнайка хныкал и ничего не отвечал. Наконец он сказал, не переставая всхлипывать: – Я по Гу… я по Гу… я по Гуньке соскучился! – С чего бы это? – удивились все. – Не скучал, не скучал и вдруг соскучился! – Да! – капризно ответил Незнайка. – Я здесь, а Гунька дома остался! – Ну и не пропадёт без тебя твой Гунька, – сказал Торопыжка. – Нет, пропадёт! Я знаю, он тоже скучает по мне. Гунька мой самый лучший друг, а я даже не попрощался с ним, когда мы улетали на воздушном шаре. – Почему же ты не попрощался? – Я поссорился с ним и не захотел прощаться. Когда мы улетали, он всё время глядел на меня и махал мне рукой, а я даже нарочно отвернулся и не хотел смотреть на него. Я был тогда гордый оттого, что лечу на воздушном шаре, а теперь меня мучит эта… как её?.. – Совесть? – подсказал доктор Пилюлькин. – Вот, вот, братцы, совесть! Если бы я попрощался, мне было бы легче. Вернёмся, братцы, домой – я помирюсь с Гунькой и попрощаюсь. – Если мы вернёмся, то надо будет здороваться, а не прощаться, – сказал Знайка. – Ну всё равно, я сначала попрощаюсь, а потом поздороваюсь, и все хорошо будет. – Придётся, друзья, отправляться в обратный путь, – сказал Гусля. – Незнайка домой захотел. – Да, братцы, мне тоже пора домой, – сказал Пилюлькин. – Ведь без меня в Цветочном городе может кто-нибудь заболеть, а лечить некому. – Что ж, погуляли – и хватит, – ответил Знайка. – Надо когда-нибудь и домой возвращаться. Завтра выступаем в поход. Бал окончился. Синеглазка подошла к Незнайке. – Вот мы и расстаёмся с вами, – печально сказала она. – Да… – тихо ответил Незнайка. – Нам уже пора домой. – Вы совсем недолго побыли у нас. – Мне очень хочется побыть ещё, но и домой хочется, – опустив голову, сказал Незнайка. Синеглазка задумалась о чём-то, потом сказала: – Конечно, вам уже пора домой. У вас дома остались друзья, которые, наверно, беспокоятся о вас. Вы хорошо делаете, что не забываете своих друзей. Некоторое время они оба стояли молча. Незнайка хотел что-то сказать, но в горле у него стало почему-то тесно и слова не шли изнутри. Он смотрел вниз, ковырял каблуком землю и не решался взглянуть на Синеглазку. Он боялся, что она заметит у него на глазах слезы. Наконец они подняли головы. Глаза их встретились. – Хотите, я сошью вам на дорогу сумку? – спросила она. – Хочу. На другой день Знайка и его товарищи выступили в поход. Решено было путешествовать пешком. Воздушный шар лопнул, и его трудно было починить, да к тому же и не было попутного ветра. Впереди всех шёл Знайка с компасом в руках, за ним доктор Пилюлькин, потом Винтик и Шпунтик, а за ними остальные малыши-коротыши. Незнайка шёл позади всех. У каждого за спиной была сумка. Эти сумки им сшили малышки. В сумках лежали пироги на дорогу, а также семена разных фруктов, овощей и цветов, которых не было в Цветочном городе. У Сиропчика в каждом кармане лежало по арбузной косточке. Все малышки вышли провожать малышей. Многие плакали. – Не плачьте, – говорил им Знайка. – Когда-нибудь мы снова сделаем воздушный шар и прилетим к вам. – Прилетайте весной, когда зацветут яблони! – кричали малышки. – У нас очень красиво весной. Малышки остановились на окраине города, а малыши направились по дорожке среди зарослей травы и полевых цветов. – До свиданья! До свиданья! – кричали малышки и махали руками. – До свиданья! – отвечали им малыши. Синеглазка молча махала рукой. Скоро малыши были уже далеко, и голоса малышек едва доносились до них. – Незнайка! Незнайка! – закричала вдруг Синеглазка. Незнайка обернулся. – Письмо, Незнайка! Письмо! Незнайка изо всех сил закивал головой и принялся махать шляпой. – Он услышал! – обрадовалась Синеглазка. Скоро путешественники превратились в едва заметные точки, а потом и совсем скрылись за поворотом дороги. Малышки потихоньку разошлись по домам. Всем было невесело. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ