— Я люблю тебя, — сказал он ей. Он понял, что уже безнадежно влюбился в эту развратную хищницу. Он любил ее грязной, грубой и телесной любовью. Он не уважал таких, как она. Но он хотел именно ее и именно сейчас. Он обожал ее — содержательницу притона, у которой таких, как он, были, может быть, сотни, если не тысячи. Уже не молоденькую. Он любил ее, а уважение? Зачем оно ей?.. Примерно так он думал, когда проваливался в забытье на постели в отдельном кабинете заведения под экзотическим названием «Шанхай». Белла тоже выглядела уставшей, но все же не заснула. Она лишь посмотрела на своего нового клиента с улыбкой, в которой странным образом сочетались материнское участие и благодарность женщины. Немного погодя она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Пройдя на балкон, она обнаружила там Рожкова и Тамилу, которые по-прежнему сидели за столиком и оживленно болтали. — Ну, как он? — коротко спросил Илья. — Как всегда, ты же меня знаешь, — улыбнулась Белла. — Спит? — Как убитый. Утром заберешь его, а следующим вечером он придет сам. Фирма гарантирует. К тому же есть еще один момент… — Какой? — заинтересованно спросил Рожков. — Этого я тебе не скажу, — отрезала Белла. — Но он придет обязательно — я тебе обещаю. Рожков облегченно вздохнул и обнял свою Тамилу. — Поедем? — спросила та. — Нет, сегодня не могу, мне нужно дождаться Сергея. Он же не на машине — придется мне его везти. Тамила обиженно поджала губы, но возражать не стала. * * * Когда утром они с Рожковым сели в его «Мерседес» и укатили восвояси, Панаев еще долго думал о Белле, глядя на сменяющие друг друга картины городского пейзажа. Дома Сергей уснул радужным сном. В его сновидениях присутствовали и волшебные ласки, и желание новой близости с Беллой. Когда он проснулся, желание не стихло, а, казалось, наоборот, возросло с новой силой. Страшно болела голова. «Наверное, с похмелья», — подумал тогда Панаев. Но испробованные средства, включая чудодейственную импортную таблетку, не помогали. И что-то внутри подсказывало ему, что нужно позвонить Белле. Панаев даже не поехал тогда на работу — позвонил и сказал, что его не будет. И весь день провел в неясном для себя томлении. Наконец вечером решился. Быстро договорившись с Беллой о встрече по телефону, Панаев бежал, летел на всех парусах к ней, единственной и желанной. На сей раз Белла встретила его в красном, полупрозрачном пеньюаре, через который проглядывали наружу розовые бутоны подкрашенных сосков. Волна возбуждения с новой силой ударила в словно опьяненный и одурманенный мозг. Белла не торопясь смазала себя голубым гелем и, запустив руку в ширинку Сергея, коснулась его гениталий влажными от геля пальцами. Сладкая истома пробежала по его телу. Он быстро разделся и повалил ее на кровать. Их любовная игра была похожа на борьбу, в которой победу одержала Белла. Она положила его на обе лопатки, а сама села верхом и мелкими, ритмичными движениями, точными толчками направляла движения. Иногда она останавливалась — а он требовал продолжения. Это было своего рода изнасилование, только в роли насильника выступала женщина. — Ты просто колдунья, — изумленно застонал Сергей. А Белла правила бал. Когда она перешла к быстрым, ритмичным движениям, Сергей почувствовал, как накатывает теплая, пульсирующая волна, которую невозможно остановить… Уже лежа на кровати после умопомрачительного секса, Сергей, затягиваясь сигаретой, спросил: — А ты сразу узнала меня? Белла сразу же настороженно замерла рядом с ним. — В каком смысле? — Не притворяйся, Белла, — хрипло и немного нервно сказал Панаев. — Еще дома, после той самой ночи у меня мелькнула эта догадка. Ты ведь и есть та самая девушка моей мечты из общежития ПТУ. Белла ничего не отвечала. — Да, изменилась ты за это время, — Сергей отважился поглядеть ей прямо в глаза. А она, откинувшись на алых подушках, гордо посмотрела на него. И было заметно, что в душе она будто преодолевает какое-то сопротивление. — Ты спрашиваешь, когда я узнала тебя? — таким же, как у него, хрипловатым от волнения голосом переспросила она. — Когда ты предложил мне провести с тобой ночь. Что-то промелькнуло в твоих глазах. — Неужели? — Да-да, как тогда, двадцать лет назад. Кое-что не меняется даже с годами… — улыбнулась Белла. — Ну, допустим, я спросила на ухо у Ильи твою фамилию… А ты еще сказал, что это неприлично… Какая теперь разница? Сергей сглотнул слюну и некоторое время молчал. — Белла, а ты вспоминаешь нашу встречу? Первую… — Я всегда тебя помнила, — серьезно ответила она. — Помню, какой ты был растерянный, беззащитный, не то что теперь, взрослый, сильный… — И какой же лучше? — Для меня ты всегда был хорош, — вздохнула она. — Твой отец был отменным любовником, но он был нужен мне тогда как старший, заботящийся обо мне человек. — А я? — Ты — мужчина моей мечты. Мой идеал, который я пронесла через всю свою жизнь, — неожиданно высокопарно произнесла Белла. — Перестань, пожалуйста, — поморщился Панаев. — Нет, та встреча произвела на меня неизгладимое впечатление, — возразила Белла. — Ты не знаешь — я ведь плакала потом несколько часов, после того как ты ушел. Если бы я не была проституткой и жизнь сложилась иначе, мы вместе могли бы прожить счастливую жизнь… Я становлюсь сама не своя, когда ты прикасаешься ко мне. — А как случилось, что ты работаешь здесь? — прервал ее Панаев. — В моем положении бывает и хуже, — вздохнула Белла. — Это только говорят, что человек — кузнец своего счастья. Это верно лишь отчасти. Во многом все определено судьбой. Сам знаешь, детство у меня было тяжелым. Возвращаться в село после училища, где мать — всем известная потаскуха, в которую тычут пальцем? К отчиму, который в тринадцать лет меня изнасиловал? Да я когда в город бежала, для меня это были ворота в рай! К тому же мать в скорости умерла от пьянства. Белла прикурила сигарету и продолжила: — Потом я встретила одного парня и уехала с ним в Москву. Там он меня бросил, я некоторое время работала лимитчицей, потом вышла на улицу, но вскоре повезло: связалась с хорошей компанией и стала интердевочкой. Я ведь в сексе была королевой, за меня огромные бабки платили! — И где же эти деньги? Почему ты здесь? — У меня неплохая квартира, к тому же открыть весь этот будуар… — обвела она руками комнату, — заметь, лучший в городе — немалых денег стоит. И то без любовника-фээсбэшника я бы не обошлась. Сюда я вложила почти все свои сбережения, оформив все по собственному вкусу. И видишь, неплохо устроилась. — Но ты же могла выйти замуж! Стать другой… Переехала бы в другой город, где никто не знает твоего прошлого, — продолжал убеждать Панаев. — От себя не уйдешь, — грустно ответила Белла. — Да и зачем? В моих отношениях с мужчинами всегда что-то ломалось. Мне, конечно, как любой девушке, хотелось любви, настоящей, чистой. Но я была какой-то испорченной, и они это чувствовали, относясь ко мне как к шлюхе. Многие мужчины были со мной только одну ночь, а потом исчезали. Я чувствовала себя униженной и бесправной. Об меня, как о половую тряпку, вытирали ноги. Как ни странно, когда я стала делать то же самое за деньги, я почувствовала уважение к себе со стороны клиентов. Я почувствовала свою власть над мужчинами. — И все-таки… Был же, наверное, самый лучший, с кем хотелось быть всегда? — Ты не поверишь мне, но это был ты, — глаза Беллы увлажнились. Ответом послужили удивленно поднятые брови Панаева. — Я тебя, Сережа, еще тогда захотела, — продолжила Белла. — Брось ты! — Может быть, я тебя всю жизнь ждала! Такого как есть… Даже твои удары я вспоминала как самую сладкую боль в жизни. Панаев недоверчиво и подозрительно смотрел на Беллу. — Господи, тогда я боялась, что отдамся тебе в общежитии, как последняя деревенская шалава! — воскликнула она. — Перед тобою гордость держала. Сколько их потом через меня прошло! А тебя вот на всю жизнь запомнила. А за выходку ту прости. Я ведь совсем другое хотела тебе сказать. Жизнь меня и так наказала, может быть, за это. — И что же сейчас? Вот я, перед тобой… — Я, можно сказать, счастлива. Эти слова Белла произнесла почти искренне — она, прожженная шлюха, неожиданно для себя начала воспринимать Сергея Панаева не как очередного своего клиента. Несмотря на явный налет театральности и напыщенности, свойственный людям ее профессии… …Встречи Панаева и Беллы продолжались день за днем. С момента их «нового знакомства» прошла уже целая неделя. Встречались они уже не в «Шанхае», а у Панаева на квартире. Бизнесмен достаточно щедро оплачивал эти встречи — разумеется, накрывался роскошный стол, да и в карманы Беллы деньги сыпались регулярно. Словом, Панаев вел себя как настоящий мужчина, и Белла щедро вознаграждала его за это. Но вот однажды воскресным утром Панаев, проснувшись у себя в квартире, обнаружил, что Белла пропала, хотя эту ночь провела с ним и заснули они вместе. «Куда она подевалась? — была его первая мысль. — О, как жутко болит голова… Она же обещала не уходить по-английски!» Панаев повернулся, продрал глаза и увидел, что у изголовья его кровати сидит Илья Рожков. — Ты как сюда попал? — удивленно спросил Панаев. — Меня пустила Белла, — объяснил Илья. — Она как раз выходила, а я пришел. Сказала, чтобы я тебя не будил.