Alex Finlay EVERY LAST FEAR Copyright © 2021 by Alex Finlay. This edition is published by arrangement with Aaron M. Priest Literary Agency and The Van Lear Agency LLC © Липка В.М., перевод на русский язык, 2022 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022 Пролог Тела нашли во вторник. Через два дня после того, как семья пропустила рейс и не вернулась домой. И через шесть, как прекратились все их переписки и активность в социальных сетях. Последним было размещено селфи семейства из Мексики: папа с мамой смешно выпятили губы уточкой, розовощекая девушка обиженно дулась, а мальчонка сверкал пластмассовыми очками и беззубой улыбкой. От моря арендованный ими небольшой дом стоял довольно далеко – в самом конце неасфальтированной улочки, врезавшейся в придорожные джунгли Тулума[1]. Когда управляющий открыл дверь, местному копу тут же ударила в нос вонь. Горничная, в обязанности которой входило убирать комнаты после отъезда гостей, с заплаканным лицом сидела на цементном крыльце, перебирая пальцами четки. В доме стояла ужасная духота. И повсюду слышалось жужжание мух. Несмотря на дух разложения, которым пропитался воздух, крови нигде не было. Как и других явных признаков насильственной смерти. Вот тогда-то полицейский и понял, что оттуда надо убираться. Час спустя по дому устало расхаживали криминалисты в костюмах химической защиты, не сводя глаз с ручных датчиков воздуха. Первой нашли мать – окоченевшую на диване с раскрытой книжкой на груди. В спальне на застеленной кровати лежала девушка, по-прежнему сжимая в руке телефон. Мальчик безмятежно спал под заботливо подоткнутым одеялом в обнимку с плюшевым мишкой. Эксперты проверили плиту и водонагреватель. Затем вышли во внутренний дворик, чтобы осмотреть трубы, по которым в дом поступал газ. И тогда они обнаружили кровавый след, а потом и отца – по крайней мере, то, что от него осталось. Глава 1 МЭТТ ПАЙН – Суровая ночка, да? У тебя такой видок, будто ты вместе с нами спал под открытым небом. Мэтт вгляделся в шахматную доску, не обращая внимания на чернокожего мужчину, не раз битого жизнью, а теперь сидевшего напротив него за потрепанным столом в Вашингтон-Сквер-парке. – Тебе не холодно? Где твоя куртка? – Уймись, Регги, – ответил Мэтт, отмахиваясь от вопросов, – дай мне сосредоточиться. И опять задумался над ходом на доске. Сквозь парк пронесся утренний бодрящий ветерок, и парень потер озябшие руки. Для апреля было чересчур холодно. – Да хоть весь день думай, – хрипло засмеялся Регги, – мне вообще по барабану. За два года Мэтт не выиграл у бродяги Бобби Фишера, обитавшего в Вест-Виллидже, ни единой партии. Он никак не мог понять, каким образом этот умнейший человек оказался на улице, но вопросов никогда не задавал. Парень пошел слоном, взяв пешку на g7. Регги покачал головой с таким видом, будто тот его разочаровал: – Я так понимаю, ты только что с тусовки? – Ага, в Годдарде, – Мэтт кивнул головой на Годдард-Холл – башню из выбеленного ветрами и дождями кирпича, возвышавшуюся над парком. – В Годдарде? Значит, с первокурсницами зажигал, – ухмыльнулся бродяга. Его познания о Нью-Йоркском университете были гораздо глубже, чем у большинства студентов. Вполне возможно, в свое время он там и в самом деле учился. Это было довольно странно, потому что окружающие имели обыкновение изливать Мэтту душу, рассказывая истории своей жизни, посвящая в свои тайны и проблемы. Он полагал, к этому располагало его лицо. А может, и тот факт, что он предпочитал не столько говорить, сколько слушать и наблюдать. Однако Регги, несмотря на свою непрекращающуюся болтовню, даже словом не обмолвился, как жил до того, как оказался в этом парке. Раньше Мэтт пытался уловить в историях мужчины какие-нибудь подсказки на его прошлое: тот постоянно держал при себе армейскую сумку цвета хаки и раньше вполне мог служить в армии; руки и ногти у него всегда были безупречно чистыми, что наводило на мысль о медицине. Уличный жаргон, на котором тот говорил, казался естественным, но иногда в нем проскальзывала фальшь. Он мог быть преступником в бегах, а мог и обыкновенным парнем, переживавшим трудные времена, любившим играть в шахматы и не испытывавшим ни малейшего желания оправдывать свой образ жизни перед каким-то докучливым студентом. – Стало быть, дружище, ты всю ночь отрывался с университетскими девчонками, – снова усмехнулся Регги, – хотел бы я знать, что на это скажет твоя рыженькая милашка. Хороший вопрос. Только эта рыженькая милашка вчера порвала с ним. Именно из-за этого Мэтт так на-дрался в «Purple Haze», а позже продолжил в Годдарде и порезвился на втором этаже с Диной (или Даной?). В итоге в семь утра он оказался в парке с взлохмаченной шевелюрой, лишенный возможности вернуться в кампус – электронный пропуск, ключ от комнаты и телефон остались в кармане потерявшейся куртки. Регги пошел ладьей на g8 и улыбнулся желтозубой, самодовольной улыбкой: – Знаешь, меня начинает удивлять, как тебя вообще зачислили в это замечательное заведение. С этими словами он бросил взгляд на здание приемного отделения, над которым развивался пурпурный флаг Нью-Йоркского университета. – Ну вот, ты уже говоришь как мой отец, – Мэтт передвинул свою ладью на e1, поднял взгляд на Регги и добавил: – Шах. Тот пошел королем на d8, но было уже поздно. Ферзь на g3. Мат был неизбежен. – Твою мать… – протянул Регги и окрикнул парня, игравшего за одним из соседних столов: – Эй, Элайджа, ты только посмотри – этот Аффлек меня обыграл! Регги всегда называл Мэтта «Беном Аффлеком», подразумевая под этим «белого парня». – Бойся спокойных, – тоном проповедника добавил Регги, цитируя неизвестный Мэтту источник, – пока другие говорят, они наблюдают. А когда остальные наконец дают себе отдых, наносят удар. Бродяга бросил на стол смятую купюру. – Я не возьму с тебя денег, – Мэтт встал, хрустнув позвоночником. – Еще чего, – Регги подтолкнул купюру к парню, – ты изучаешь кинематограф, и они тебе точно пригодятся. – Из его горла вырвался очередной смешок. Мэтт без всякой охоты взял банкноту и посмотрел на проплывавшие по небу темные тучи. Ему нравился запах надвигавшегося дождя. – Тогда давай я хотя бы принесу тебе завтрак из столовой. У меня на карте осталась пара неиспользованных. – Не-а, в прошлый раз там этому не очень-то обрадовались. Регги был прав. За время обучения на привилегированном факультете Нью-Йоркского университета Мэтт понял, что либерализм владельцев роскошных лимузинов имеет свои пределы. Большинство сокурсников считали его чем-то вроде диковинки – выходцем из Среднего Запада, далеким от всякой политики. – Да пошли они все… – Парень махнул рукой, приглашая Регги пойти с ним, но услышал за спиной знакомый голос: – Вот ты где. Мы тебя уже обыскались. Обернувшись, Мэтт увидел куратора общежития. С какой это стати тому вздумалось его искать? Обычно Филлип появлялся, только когда кто-то слишком громко включал музыку или в коридорах пахло травкой. – В кампусе федеральные агенты, – заявил Филлип с явной озабоченностью в голосе, – хотят с тобой поговорить. – Агенты? – Да, в шесть часов к нам заявились из ФБР. Сказали, ты не отвечаешь на звонки. – Что им от меня надо? Скорее всего, дело в его старшем брате. После того долбаного документального фильма все так или иначе было связано с Дэнни. – Не знаю. Но если за пределами кампуса ты занимаешься чем-то незаконным, я не… – Расслабься, приятель. Ничем я не… Мэтт немного помолчал, глубоко вздохнул и добавил: