— На связи, Кондор. — Командир, температура растет. — Минут пять выдержишь? — Думаю — да. — Готовься, сейчас подлетаем, попытаюсь с летунами связаться, чтоб не слупили по дурости. Переключившись на волну радиостанции ИАПа, попытался вызвать: — Клумба-346, Клумба-346, вызываю Аспида-14, ответьте! «Клумба-346» это был особый позывной, которым мы могли вызывать особую помощь. Все авиационные части Западного фронта, в полосе которого крутились наши вертолеты, получили особые циркуляры, где оговаривался порядок оказания помощи особому авиационному подразделению НКВД. Сильно искаженный голос нам ответил: — Клумба-346, говорит Аспид-14. Чем можем помочь? Я глянул на экран планшета. Точно позывной 180-го ИАПа. — Идем на экстренную. Сейчас подлетаем, смотрите нам в зад не дайте и предупредите дежурное звено. — Вас понял, Клумба-346. Сколько вас? — Двое. — Хорошо. Ждем. Глава 12 Мы подлетели почти в сумерках. Пока «двоечка», которая держалась в воздухе только силой воли ее пилота, с напряжением почти плюхнулась недалеко от накрытых маскировочными сетями истребителей, мы нарезали круги, держа под прицелом подходы к севшему вертолету. Как я понял, местные авиаторы ожидали посадку самолетов, а тут на голову свалились неизвестные летательные аппараты, про которые в войсках ходили легенды. Мне пришлось еще раз связаться с командиром авиаполка, чтоб подтвердить, что это мы и по нам стрелять не надо. Когда я убедился что все нормально, а вокруг «двоечки» собралась толпа, я дал команду на посадку. Пилот лихо разорвал круг, рванул в сторону, прошелся над стоящими в ряд самолетами и, показав шик, с первого захода подлетел к указанному месту, завис, ожидая, когда выйдет шасси, и осторожно приземлился. Как только вертолет коснулся поверхности, я открыл дверь, выпрыгнул наружу и, пригибаясь и закрывая лицо от мусора и сильного ветра, поднятого лопастями, побежал к нескольким старшим командирам, которые стояли чуть в стороне и с огромным интересом рассматривали в прямом смысле упавшие им на голову секретные боевые машины. Движок «двойки» уже спешно заглушили, а моя «единичка» все еще ревела, на случай если экстренно придется взлетать. Я быстро шел, и, видимо, командир полка, зорким взглядом рассмотрев во мне руководителя, сам пошел навстречу. Отдав честь и наклонившись ко мне, чтобы я расслышал, пытаясь рассмотреть мои знаки различия. — Майор Хлусович Иван Михайлович, командир 180-го истребительно-авиационного полка. — Майор Кречетов, Главное управление госбезопасности, командир специального подразделения. Думаю, этого будет достаточно. Осмотревшись по сторонам, отжав тангенту радиостанции, бросил в микрофон: — Все, гаси. Бычок, на тебе охранение. Мы с майором отошли в сторону. — Иван Михайлович, выставьте часовых, чтоб лишние не подходили к секретной технике. Сами понимаете. И надо детишек в тыл отправить именно ночью, а то днем могут попасть под налет, а я их матерям обещал, что после освобождения все в целости и сохранности вернутся домой. Майор отдал распоряжения, и все, кто высыпал на улицу смотреть необычные летающие машины легендарных «ночных мясников», выхватывали у десантников детей и относили их куда-то в лес, где располагались палатки личного состава, столовая и медицинский пункт. Раненую комсомолку-разведчицу отнесли к медикам в первую очередь, а я, проконтролировав оцепление и охрану, порядок проведения срочных работ по ремонту вертолетов, пошел с майором в столовую. Летун, как нормальный хозяин, сразу предложил поужинать, и его очень интересовали наши похождения. Полковой особист, на которого произвели впечатления мои убойные бумаги с личной подписью Берии, носился вокруг вертолетов, организуя тягачи, которые должны были отбуксировать обоих «крокодилов» ближе к лесу и накрыть маскировочными сетями. Все бойцы остались возле машин, со мной отправился только Санька Артемьев, который ревностно взялся за обязанности моего охранника, и я не сопротивлялся, именно ему можно было доверить спину. Мы подошли к палаткам, и пришлось ждать — там сейчас кормили детей, а заместитель командира полка уже вовсю суетился, организуя машины для отправки и наших маленьких пассажиров в тыл. Майор устало тер глаза, видимо, не спал уже которые сутки. Возле палаток толпилось много народа, все вроде как чем-то занимались, но мне казалось, что многие прислушиваются к нашему разговору с комполка. Их можно было понять, полк непрерывно воюет, новости приходят только в виде сводок и редких газет. Летчики сверху что-то видят, но реальное положение вещей всем кажется тяжелым, учитывая потери, которые понес полк за последнее время. Людям нужна была надежда, и они ее видели в нас, как в ожившей легенде, уже гуляющей по войскам. Тем более новые боевые машины с совершенно невероятными характеристиками вызывали неподдельный интерес у летчиков. Капитан, заместитель комполка, подошел и по всей форме попросил разрешения обратиться. — Товарищ майор госбезопасности, что писать в предписании, откуда дети? — Деревня Зарубино. Капитан кивнул и убежал в канцелярию, а нас провели в палатку, где поставили отдельный стол и при свете керосиновой лампы нам поставили тарелки с какой-то разогретой кашей, горячий чай и ломти самодельного хлеба. Присев на скамейку и положив автомат на колени, взял предложенную ложку, зачерпнул, положил кашу в рот и почувствовал, как проголодался за последнее время. Санька, сидевший рядом, уже вовсю работал ложкой, но изредка поглядывал по сторонам, оценивая обстановку, так же, как и я, положив автомат на колени. Командир полка, сидевший рядом, пил небольшими глотками чай и, с интересом глядя на меня, спросил, хотя было видно, что ждал окрика, что не стоит задавать вопросы: — Это как вы так детишками обзавелись? Я решил не сильно скрывать наши похождения, людям нужны хорошие новости. — Мы под Вязьмой две ночи гуляли у немцев по тылам. Хотели ночью через линию фронта перелететь, но у «двойки» с движком проблема, пришлось сесть и ремонтироваться. Летели днем, увидели, как в этой деревеньке немцы кого-то вешают, завернули, глянули, а их там человек пятьдесят при двух машинах. Прошлись из пушек, получилось очень удачно, потом ребята зачистили оставшихся. Девушка, которую в санбат передали, из комсомольской диверсионной группы. Их предатель немцам сдал, она одна только в живых и осталась. Мы ее фактически из петли вытащили… Подошедший особист, молоденький худощавый лейтенант, с пылом перебил меня: — А что с предателем, товарищ майор? Сидевший рядом Санька, умявший кашу и попивающий чай, насмешливо прокомментировал: — А вот прерывать старшего по званию, товарищ лейтенант, нехорошо. Я с трудом сдержал улыбку. Артемьев, в белом маскхалате, в разгрузке и черной шапочке, выглядел весьма колоритно на фоне заморенных летунов, тем более он не поленился расстегнуть ворот куртки и демонстрировал свою черную морпеховскую тельняшку. Этот баламут уже строил глазки местным девчонкам, которые тоже повылазили, чтобы поглазеть на прилетевших боевиков. Летеха-особист смутился, обычно ему тут старались не перечить, вроде как власть, но мы-то и чином постарше и к руководству поближе, поэтому он только залепетал: — Виноват, товарищ майор госбезопасности… Я вмешался: — Ничего, бывает. И сделал паузу, отхлебнув чаю. Как-то мысли пошли в другую сторону, и я спросил майора: — Иван Михайлович, а у вас кофе есть? И натолкнулся на удивленный взгляд. — Да в сон клонит, а нам еще всю ночь сидеть, пока «двойку» не доведут до ума, и в Москву лететь на доклад. Майор пожал плечами: — Откуда у нас… — Понятно. Санька, не жлобись, доставай, порадуем летунов. Артемьев показательно покашлял, закатил глаза к потолку. — Давай, давай, знаю я тебя. Точно есть. Санька порылся у себя в подсумке за спиной и достал пакет. — Вот. Комполка завистливо присвистнул. Это в пехоте или у разведчиков могли бы быть трофеи, а летчики в этом отношении и в прямом и в переносном смысле пролетали мимо, поэтому такие мелочи, как немецкое оружие, шоколад и другое, вызывали у них не то чтобы зависть, но нездоровый ажиотаж точно присутствовал. — Ого, какое богатство. Смотрю, разжились неплохо. Санька самодовольно усмехнулся, подмигнул связисткам, которые ночью «случайно» в столовую зашли погреться. — Ну так свои нас не снабжают, вот приходится у немчуры на довольствие становиться, правда они пытаются возмущаться, но возражения с их стороны не принимаются… Пока буфетчица делала кофе, я продолжил рассказ: — А предателя мы повесили… Потом, выделив особиста, спросил: — Товарищ лейтенант, вы на наш счет какие-либо распоряжения получали? — Так точно, товарищ майор. Обеспечить вашу безопасность и полностью выполнять ваши распоряжения. — Хорошо. Усильте охрану, не помешает. Он вопросительно глянул на меня. — Что-то ожидается?