— Мы все люди, и все хотим жить. Нам надоело, что какие-то недалекие вояки будут решать, кому из нас заниматься наукой и двигать прогресс, а кому копать траншеи, кому переселяться в другой мир, а кому умирать и замерзать. Нас не устраивает, что вы самолично, без учета мнения и интересов всех слоев населения, устанавливаете контакты на высшем политическом уровне в прошлом и решаете судьбы целых народов. Поэтому мы не предлагаем, а требуем, чтобы представителям нашего комитета были переданы бразды правления колонией, и мы принимали участие в управлении работой системы путешествия во времени. И главное, чтобы НАШИ ученые получили доступ к аппаратуре и смогли модернизировать ее. Мы хотим попытаться пробить каналы в другие миры, где не будет таких трудностей, с которыми мы столкнулись по вашей милости. — А не много ли вы на себя берете? — Это вы много на себе берете! Видимо, он сорвался, все больше распаляясь от моего равнодушия и ярко выраженного презрения, и последнюю фразу буквально выкрикнул, но тут же взял себя в руки. — У вас просто нет другого выбора. В противном случае, по истечении двенадцати часов, условия нашего сотрудничества будут изменены, и мы с вами будем разговаривать, как с военными преступниками, а, учитывая военное время, народный трибунал вряд ли сможет к вам отнестись снисходительно. — А что со взводом НКВД? Все-таки не наши люди, и Сталин может обидеться. — Они на время нейтрализованы, и мы сами будем отвечать перед руководством СССР… И с некоторым злорадством добавил: — На вмешательство на вашей стороне россиян можете не рассчитывать, они вами тоже недовольны, да и у нас есть зенитные комплексы… — Хм. Веселые вы ребята. Ладно, я вас услышал. Перезвоню… — Я… Что хотел вякнуть в ответ этот урод, я уже не услышал. Как ни в чем не бывало повернулся к Дегтяреву: — Олег, ну что? Накопал? Он мрачно кивнул. — Эти козлы у дизелиста и двух его слесарей родных выманили и взяли в заложники. Вот и заставили… — Н-да, господа офицеры, вроде всё продумали, а такую элементарщину и профукали. Артемьева подала голос: — Нет, Командир, мы до самого последнего момента отслеживали состояние родственников, допущенных в зеленую зону. Тут наши противники сработали оперативно. — Хорошо, Катюша. Что у нас по докладам агентов на земле? — Ну, дела не так уж и плохи, как выглядят. Гражданские затихли, боятся дернуться, но общий настрой к нынешним событиям весьма негативный: Логиновича с его дружбанами-гомиками все знают, поэтому иллюзий никто не питает. Если бы не боевики Приходько, уже бы давно всех порвали, но те народ разделили, мужчин мобилизовали и, по сути дела, взяли в заложники членов семей — женщин и детей, которых вроде как для безопасности собрали в дальнем ангаре. — Хорошо, в принципе почти всё ясно. Осталось только получить сигнал, что бандеровцы рванули через Красноперекопск для поддержки Приходько. — Серега, — подал голос молчавший Дегтярев, — ты думаешь, Приходько будет делиться с бандеровцами? Да он удавится, а никого не подпустит. Как мне кажется, вся эта комедия с карателями как раз для отвода глаз. Они, наверное, все еще ждут, что мы потравимся, и они возьмут нас тепленькими. — Знаешь, Олежек, чего-то тут мы не знаем, чего-то не хватает. Ну ладно, будем действовать по плану, ты же вариант «Бульдоги под ковром» организовал? — Конечно. Всё готово. Народ ждет только зеленого свистка… Светка, просматривающая на экране данные с видеокамер системы безопасности, поморщившись и показывая в сторону батареи, проговорила: — Сережа, а тебе не кажется, что как-то жарко становится? — В смысле? — Ну просто жарко, батареи что-то сильно греют. — Твою мать! Быстро всё отключить, они в системе управления подправили данные, и теперь у нас топливо в резервных генераторах быстрее вырабатывается, и по идее, мы из-за жары должны зараженной воды больше пить. Пока Светка копалась в системе в поиске соответствующих опций системы управления коммуникациями бункера, я проигрывал в голове варианты. — Катюша, Логинович с какого номера звонил? Вроде как 224, нашей внутренней сетки? — Да. — Этот номер вроде бы у нас в гостинице «Артека» установлен. Хм, совсем близко, там у нас наблюдательный пункт, вот его они в первую очередь и захватили. Разумно… Я встал, подошел к карте Симферополя, прикрепленной на стене, рассматривая ее. — Катя, что там Семенов? — Сигнал, подтверждающий выполнение плана, был получен пять минут назад. — Хорошо, с нами он или нет, уже не важно, начинаем действовать. Олег! — Да. — Сигнал «Бульдогам» цель номер один — гостиница «Артек». Цели номер два и три — аппаратура подавления радиосвязи. — Понял. Заложники? — Вряд ли они там, их скорее всего удалили. Ладно, удар по моему сигналу. Он только кивнул. Подняв трубку, я набрал номер, с которого звонил Логинович. — Да, я слушаю вас, Сергей Иванович, — ответил вальяжный голос. — Включите громкую связь. Он высокомерно проговорил: — Нас и так слышат те, кому это положено. — Приходько там? — Это не важно, вы разговариваете со мной, а я уполномочен всем гражданским населением вести эти переговоры. Я презрительно и грубо ответил: — Слышь, шестерка, мне глубоко плевать на ваш комитет в общем и на тебя лично. Ты и твои дружки по комитету, когда принимались на службу и получали аттестаты на довольствие, подписывали документы, в которых давали клятву выполнять устав внутренней службы, беспрекословно подчиняться военным властям и не вступать ни в какие организованные группы без согласия военных властей. Вы нарушили взятые на себя обязательства, хотя паек исправно получали и жрали в три горла, хотя по вашим же словам множество людей умирали от голода. Поэтому для вас у меня только один вариант развития событий — вы подлежите уничтожению. Пауза. Логинович, все еще не веря и считая себя неприкасаемым, заверещал, перейдя на «ты»: — А ты что, сам не нарушил присягу? Ты украинский офицер, а перебежал к клятым москалям. И кто ты после этого? Я усмехнулся. Спорить с этим отбросом было, мягко говоря, противно, но вопрос повис в воздухе. — Да, я давал присягу защищать украинский народ, чем я и занимался. Даже таких утырков, как ты, защищал. Людям, которых я и моя группа вытаскивали из зинданов, освобождали от рабства и вывозили в Севастополь, было откровенно наплевать, что у меня на шевроне украинский трезубец или российский триколор. Но знай, урод, лично тебе и твоим околонаучным прихлебателям я обещаю, что при любом раскладе, даже если мы пойдем на договор с теми, кто за вами стоит, то в любом случае одним из основных и главных условий будут твоя голова и головы твоих дружков-извращенцев, наколотые на ограду центрального парка. И это не метафора, это мое обещание, и ты, тварь, знаешь, что я привык исполнять свои обещания. Я не выдержал и хохотнул: — Еще раз спрашиваю, Приходько там? Опять пауза. И через некоторое время в трубке раздался другой, явно напряженный голос. — Слушаю, полковник. Глава 10 — Привет, олигарх. Неужели ты думаешь, что тебе всё просто так сойдет с рук? А сам махнул рукой Дегтяреву и, прикрыв трубку рукой, показал один палец — цель номер один приоритетная — и прошептал: «Ждать команды». В этот самый момент в спальном районе Симферополя, называемого «На семи ветрах» или «Маршала Жукова», в простонародье «Жучка», в гаражах автотранспортного предприятия открылись створки ворот и, ревя двигателями, на исходную позицию стали выдвигаться три САУ «Гвоздика», два Т-64 и четыре трофейные немецкие гаубицы. Место было выбрано великолепно. Именно отсюда, с господствующей над городом высоты, почти как со смотровой площадки, можно было легко рассмотреть, а соответственно и обстрелять любую цель. До вокзала и соответственно до места событий расстояние оказалось смехотворным, поэтому у опытных артиллеристов, специально привлеченных для этой операции, были по сути дела полигонные условия, и можно было ожидать попаданий не только в здание, но и в указанные окна на нужном этаже. Правда из-за бурана ничего рассмотреть нельзя было, но цели давно были выверены и пристреляны. Мысленно прикинув необходимое для самоходок время на выдвижение на исходные позиции, ориентацию на местности, распределение целей, я глянул на часы и приготовился ездить по ушам Приходько и его подручным… В трубке послышался смешок. — Ты меня пугать вздумал, полковник?