– Несчастный Леманн, – прошептал герр Штольц, осенив себя крестным знамением, когда Брюмер закончил свой жуткий рассказ, – он не заслужил такой смерти. И если действительно всё было именно так, как вы говорите, то поимка этого злодея Штанца становится для нас с вами просто делом чести. – И этого негодяя неминуемо ждёт висельница! – подняв палец, воскликнул фон Майер, впечатлённый рассказом Брюмера ни меньше начальника полиции. – В этом плане, двух мнений быть не может, – согласился с ним герр Штольц. Когда же их кавалькада въехала в город и направилась к жандармерии, Штольц приказал Брюмеру съездить к герр Менгеру и попросить его приехать для осмотра незнакомца. К тому времени луна успела покинуть небосвод, окончательно уступив место алой заре. На улицах появились люди. Одни из них только пробудились и шли на работу, а другие наоборот, возвращались из долины и сонно зевая, спешили оказаться в своих протопленных домах. Город пробуждался и оживал вместе с природой. Фон Майер, соблазнённый предложением герр Штольца согреться, решил заехать к нему в полицейский участок. Тем более что коменданту самому не терпелось поучаствовать в допросе незнакомца, подобранного ими на дороге. Оказавшись на внутреннем дворе здания жандармерии, где располагалось несколько служебных помещений и штабная конюшня, они спешились. Вместе с начальником полиции они осторожно сняли незнакомца с крупа лошади и занесли в помещение, где скинули с его плеч рюкзак, и положили несчастного на софу возле старой печки, которая уже через пять минут загудела от растопленных в ней Штольцем дров. Пропустив по стаканчику вина, комендант и начальник полиции услышали топот копыт, подъехавшую карету и шаги людей в коридоре. Через минуту дверь в помещение бесцеремонно открылась, и появился доктор Менгер. Лицо его было понурым и немного опухшим, словно он всю ночь баловался с выпивкой. За его широкой спиной мелькнуло уставшее лицо Брюмера. Поприветствовав начальника полиции и коменданта, и получив краткие разъяснения, зачем его пригласили, он подошёл к лежавшему до сих пор без чувств на софе мужчине. Первый же осмотр его головы вызвал у доктора возглас удивления: – Это невероятно! – Что именно невероятно, доктор? – решил уточнить у него герр Штольц, наливая себе и коменданту ещё по кружке вина. – У этого человека шрам, опоясывающий всю верхнюю часть головы, ото лба до затылка. – И что же тут удивительного, – фыркнул фон Майер. – Судя по мундиру, этот человек бывший солдат и наверняка побывал в каких-нибудь переделках или даже сражениях, где мог запросто получить данное ранение. На войне такое случается, доктор. – Но этот шрам не от шрапнели или осколка, а от ланцета хирурга. – И что же вас смущает, доктор? – решил уточнить герр Штольц. – А то, что подобный разрез может сделать только очень квалифицированный хирург и то, лишь при одном условии. – При каком? – не унимался Штольц. – В том случае, если человек уже мёртв, – выдержав секундную паузу, словно для большей эффектности, ответил Менгер. В помещении на минуту воцарилась тишина. – Науке неизвестны ещё случаи полного вскрытия черепа на живых людях, а если бы такое и произошло, то непременно послужило причиной их скорой или мгновенной смерти, – пояснил доктор, через минуту всеобщего затишья. – Вы знаете, а я уже начинаю переживать за жизнь этого человека, ведь он почитайте более двух часов не приходит в сознание, – поделился с присутствующими своими опасениями Штольц. – Это и неудивительно, – ответил Менгер, продолжая осматривать голову несчастного. – Видите? – спросил он начальника полиции, показывая ему свою руку, испачканную в крови. – От сильного ушиба на голове, у него образовалась глубокая рана, через которую он потерял много крови. Неужели вы этого не заметили? – возмущённо сказал доктор и открыл свой саквояж. – А его ещё можно спасти? – тихо спросил у него Брюмер. – Попробуем, – пробормотал Менгер и, вытащив из саквояжа пузырёк, поднёс его к носу незнакомца. Мужчина поморщился и медленно открыл глаза. В тот же самый момент доктор вздрогнул и почему-то отпрянул назад, словно увидел перед собой привидение. От наблюдающих за ним троих мужчин это не ускользнуло, а герр Штольцу даже показалось, будто Менгер и вовсе испугался незнакомца. – Вы его знаете? – подавшись вперёд и громко поставив кружку на стол, спросил он у побледневшего доктора. – Нет-нет, откуда, – прошелестел толстыми губами Менгер и вновь склонился над пришедшим в себя незнакомцем. Хотя и стоявшему рядом Брюмеру и сидевшему в кресле фон Майеру, тоже показалось весьма странным поведение доктора, но уже через минуту, лицо Менгера выражало лишь беспристрастность, присущую всем профессиональным лекарям. Незнакомец застонал и, видно испытав боль, скорчил гримасу. Менгер вытащил из саквояжа тряпичные лоскуты, сбрызнул их какой-то жидкостью из пузырька, и начал обматывать ими голову человека. Мужчина не сопротивлялся. Наконец, доктор закончил и задал ему вопрос: – Как вы себя чувствуете? Незнакомец пристально посмотрел на Менгера и опять поморщившись, ответил: – Ужасно кружится и болит голова. Просто раскалывается. И ещё, немного тошнит. Менгер поводил из стороны в сторону перед лицом мужчины своими толстыми пальцами, и, заметив, что тот совершено на них не реагирует, встал и сообщил всем присутствующим: – У этого человека сильнейшее сотрясение мозга и я даже не исключаю частичную потерю памяти. – Как ваше имя? – задал свой первый вопрос незнакомцу герр Штольц. И встав из-за стола, он подошёл к софе и заглянул больному в глаза. – М-м-м, – промычал незнакомец, приложив к своей перевязанной голове руку. Было видно, что данный вопрос вызвал в нём ужасное замешательство и приступ головной боли, от чего он даже зажмурился. Воцарилась тишина. Все присутствующие не сводили с незнакомца глаз. – Жорж Лабуле, – наконец пробормотал мужчина, и, открыв веки, стал рассматривать представших перед ним четверых мужчин. – А! – воскликнул фон Майер, подскакивая со своего места. – Я же вам говорил, что он француз. – Однако свободно говорящий на немецком языке, – заметил Брюмер, посмотрев на коменданта с едва уловимой кривой усмешкой. – Вы уверены, что это ваше имя? – недоверчиво переспросил незнакомца Менгер. – Да, – кивнул головой мужчина, ещё раз поморщившись и приложив ко лбу ладонь, – уверен. Меня зовут Жорж Лабуле. – Странно, – пробормотал Менгер, но так, что его услышал рядом стоящий фон Майер. – Почему вы опять удивляетесь? – спросил он доктора. – Разве не видно, что этот человек француз? Хотя, и признаю, отлично знающий наш язык. Доктор не ответил фон Майеру, а лишь покосился на своего пациента и посоветовал ему найти хороший уход и длительный отдых. – Как бы не было ваше здоровье, я просто обязан задать вам ещё несколько вопросов; перед тем, как вы соберётесь нас покинуть, – проговорил резко герр Штольц. И, склонившись над Жоржем Лабуле (будем называть его именем, которым он сам себя назвал) спросил его: – Знаком ли вам доктор Хенрик Штанц? – Нет, это имя я слышу впервые, – медленно чеканя каждое слово, ответил Лабуле, всё ещё держась рукой за свою голову. – Тогда что вы делали в его доме? – поспешил задать ему другой вопрос Брюмер. – Кажется, я больше ничего не помню. Ни то, как здесь оказался, ни всего остального, – мотая головой и моргая глазами, прохрипел незнакомец. – Но откуда вы? – Как очутились в нашем городе и что здесь делали? – Господа, господа, – резко вмешался в начавшийся так скоро допрос Менгер, активно зажестикулировав руками, – этот человек с трудом вспомнил своё имя. Он не ответит сейчас на ваши вопросы. После сотрясения и потери крови, он не сможет сделать этого. – В таком случае, что же нам делать? – возмущённо спросил доктора Штольц. – Ждать, пока он восстановит своё здоровье, – ответил Менгер. – А по мере того, как оно начнёт к нему возвращаться, к нему вернётся и память. Дайте этому бедняге время. – Чёрт возьми, – выругался Брюмер, сделав досадный взмах руками. – Ну, не отчаивайтесь так, – попытался успокоить молодого человека фон Майер. – Возможно мои солдаты, посланные на поиски Штанца, уже поймали его, и везут сейчас в город. Да я просто уверен в этом! – Штанца? – заслышав знакомую и ненавистную для него фамилию, переспросил Менгер. – Значит, я оказался прав в отношении этого прохвоста, и вы его всё-таки решили арестовать? Давно пора! – К сожалению, всё намного серьёзней, чем вы можете себе представить, – с тяжёлым вздохом ответил ему Штольц. И, заметив вопрошающий взгляд доктора, добавил, отрицательно покачав головой: – Вот только пока я не могу ничего вам рассказать. – Так что же будем делать с этим человеком? – более тихо, спросил своего начальника и коменданта Брюмер, указав кивком головы на странного незнакомца. – Можно отвезти его в Юлиусскую больницу, – предложил Менгер. – Я могу договориться с её докторами, чтобы этому человеку там обеспечили должный уход и внимание. – Не слишком ли, для француза, – скривился в презрительной гримасе фон Майер. – К тому же, он может оттуда сбежать. А если это лазутчик? Брюмер и Штольц переглянулись. Они поняли, что их мнения, относительно маниакальной подозрительности фон Майера, видящего повсюду только одних шпионов, молча сошлись. Однако оба решили его не озвучивать. – Скоро в наш город прибудет специальная комиссия, направленная сюда министерством внутренних дел Баварии и нам понадобится множество свидетелей, – сказал Штольц, подпирая подбородок, – этот, – и он ткнул пальцем в лежащего на софе незнакомца, – может стать одним из них. Кстати, неплохо было бы задержать и всю прислугу доктора Штанца, – добавил он, посмотрев многозначительно на Брюмера. – Я ими займусь, – сразу отозвался молодой человек. – Тем более некоторых из них я знаю. Вновь зависла пауза. – Тогда, отвезите его в церковь святого Бурхарда, – предложил новую идею Менгер, после небольшой заминки. – Там и уход можно обеспечить и охрану. – А что, великолепная идея, – подкрутив обвисший ус, похвалил доктора фон Майер. – В церкви он будет под неусыпным контролем моих солдат, и я смогу чаще справляться о его здоровье. – Главное, не переусердствуйте, – согласился с последним предложением доктора Штольц. – Этот человек не должен подвергнуться вашим средневековым пыткам. – На этот счёт будьте спокойны, – помахал рукой фон Майер, и с досадой заметил, – вот только навряд ли он сможет сидеть верхом. – Я готов предложить вам свою карету, – отозвался Менгер, застёгивая верхнюю пуговицу пальто.