Даже её собственный муж, давно не видевший свою жену при свете, немного вздрогнул и невольно отвернулся. – Будете делать осмотр? – спросил он доктора, полезшего в свой саквояж. – Если вы имеете в виду, что мне нужно поставить диагноз, то уверяю вас, мне всё понятно и так, – ответил Штанц, вытащив из саквояжа несколько стеклянных мини сосудов и какие-то тонкие трубочки. – Ещё когда у меня дома, вы рассказали о симптомах болезни вашей жены, и её светобоязни, мне всё стало ясно, – сказал доктор. – Лучше присядьте, – предложил он суетившемуся вокруг него Вагнеру, – и подождите, пока я проведу первую процедуру очищения. – Процедуру очищения? – переспросил Абелард, садясь в кресло возле закрытого шторой окна. – Да, очищения, – повторил Штанц, разворачивая на столе, возле кровати, нечто подсумка с множеством хирургических инструментов. – Только сразу предупреждаю вас, что не обещаю стопроцентного выздоровления вашей супруги. Болезнь слишком запущена. – Позвольте вашу руку, – обратился доктор к женщине. – Боже, опять! – воскликнула несчастная. – Прошу вас, только не делайте кровопусканий, – взмолилась она. – Мне необходимо проверить вашу кровь, – пояснил Штанц, – а для этого нужно взять небольшое её количество. У вас есть ванночка для процедуры кровопусканий? – Она здесь, – сказал, вставая Вагнер, и подойдя к кровати жены, вытащил из-под неё маленькую, глубокую ёмкость, с носиком для слива. Это и была та самая ванночка, которой постоянно пользовался Адольф Менгер. Фрау Вагнер с трудом вытащила из-под одеяла свою левую руку и протянула её доктору. Он вынул из саквояжа ланцет, быстро окунул его несколько раз в жёлтое пламя свечи и подошёл к больной женщине. Затем Штанц засучил ей рукав пеньюара и, подсунув под сгиб руки маленькую ванночку, сделал ей резкий, и точный прокол в вене, которая была исполосована затянувшимися ранами от предыдущих кровопусканий ланцетом Адольфа Менгера. Потёкшая слабо кровь была почти чёрного цвета. Набрав её совсем немного, Штанц прижал к проколу кусочек мягкой, чем-то набитой ткани, и согнул женщине руку. – Подержите пока так, – сказал он ей. – Мне необходимо узнать какого типа у вас кровь. Доктор взял заполненную ванночку, поставил её на стол и стал производить над ней странные манипуляции. Вытащив из саквояжа кусочек материала, похожего на хрусталь, он на него капнул каплю крови женщины, набрав её из ванночки с помощью миниатюрной стеклянной колбы на один конец которой был одет кожаный мешок похожий на пузырь. Затем Штанц стал по отдельности брать из каждого сосуда, понемногу жидкости, так же напоминающей кровь, и смешивать её на кусочке хрусталя, перед каждым новым разом протирая его тканью, с кровью больной женщины. При этом в каждую новую, получаемую смесь, он добавлял крупицы какого-то зеленоватого порошка. Вагнер, внимательно наблюдающий за Штанцем, видел подобные опыты на своих глазах впервые. Однако досадное выражение доктора при каждом таком смешивании жидкостей, вызывали в нём всё большую тревогу. И вот, смешав, наконец, кровь женщины с жидкостью из последней принесённой им баночки и с частицей неизвестного порошка, Штанц радостно воскликнул: – Converged(Нашёл лат.)! – Простите, доктор? – не поняв, переспросил с волнением Вагнер. – Ах, извините, – ответил Штанц. – Я хотел сказать, что нашёл наконец-таки ту кровь, которая подойдёт вашей жене. После этого доктор подошёл к прикроватной этажерке и начал там что-то мастерить. Из саквояжа он вынул предмет, напоминающий небольшую трость. Только она имела основание для установки на ровную поверхность и к тому же внутри себя скрывала металлический стержень, который доктор из неё вытащил. Так, у него получился настоящий штатив, к верхнему краю которого с помощью тонкой бечёвки он закрепил тот самый стеклянный сосуд, из которого брал жидкость последней, только предварительно закрыв его странной крышкой с торчащими из неё трубками и перевернув сосуд донышком вверх. Затем, он вытащил из саквояжа тонкую длинную верёвку из какого-то мягкого материала, на одном конце которой имелся ещё более тонкий предмет, чем-то напоминающий заточенное перо с косым срезом. На одну торчащую из крышки банки трубку доктор натянул вытащенный им предмет, а другой конец трубки поднял и просто засунул под держащую сосуд бечёвку. Свободной рукой он достал из саквояжа стеклянный флакончик и зубами вытащил из него пробку. Вырвавшийся из него необычайный аромат моментально заполнил всю комнату, приятно защекотав пазухи носа герр Вагнера. Этот божественный запах напомнил ему исходящее от цветущего майского разнотравья дурманящее амбре. Так пахли букеты, которые он когда-то собирал для своей будущей жены. Штанц поднёс флакончик к руке женщины и, перевернув его, уронил ей на место сгиба предплечья пару капель какой-то чудо-жидкости. Потом снова заткнул флакон, убрал его и хорошенько растёр эту ароматную жидкость в месте прокола. Когда с пера закапала бурая жидкость, он вонзил его женщине в руку, засунув его косой заточенный край достаточно глубоко ей под кожу. Несчастная немного скорчилась, но стерпела. Затем он взял тряпичную перевязку и намотал её в месте укола на изгиб руки. Посмотрев внимательно, как набухла проводящая из подвешенного сосуда трубка, которую Вагнер поначалу принял за верёвку, он сказал: – Теперь придётся подождать. Вашей жене нужно восполнить силы, прежде чем я начну очищать ей кровь. – Я никогда, ничего подобного не видел, – признался Вагнер, подходя к чудному устройству, сделанному доктором на его глазах. – Ну что вы, – отвёл его комплимент Штанц. – Это изобретение принадлежит не мне, а древним лекарям, проводившим подобные опыты вливания различных жидкостей в человеческий организм, через проткнутые иглами перья птиц и полые, тонкие, отполированные изнутри трубчатые кости мелких пернатых. Одного из тех самых именитых учёных звали Герон Александрийский. Он же описал результаты своих опытов в старинных трактатах, откуда я и позаимствовал эту систему, немного усовершенствовав её, благодаря достижениям нашего времени. Хотя и наш с вами соотечественник Эльшольц так же привнёс в эту науку немало полезного, сделав на основе своих опытов множество важных открытий. Правда бедняга тогда так и не понял, что у каждого человека кровь отличается по составу. Да и я-то к этому пришёл совсем недавно, путём проб и множества ошибок, – вздохнул Штанц. – А в этом сосуде находится уже очищенная кровь, сходная по составу с кровью вашей жены. – А где вы её взяли? – поинтересовался Вагнер. – У здорового человека, – ответил Штанц. – Я ведь служил когда-то в военном госпитале, а там этого добра было много. У меня имеется целый небольшой набор, самых разных видов крови. И если бы вы только знали, чего мне стоило её сохранить! Не забывайте, ведь я не просто доктор, я учёный. Но, к сожалению, не в каждом докторе он есть, – заметил, опять вздыхая, Штанц. – А что же это? – вновь задал вопрос Вагнер, показывая пальцем на странное приспособление. – Через это приспособление я постепенно восполню нехватку крови в организме вашей жены, – пояснил доктор. – Для этого я использую тонкую очищенную и обработанную в специальном растворе кишку одного крупного грызуна и острое, заточенное гусиное перо. Полость в пере делается с помощью тончайших игл. Посмотрите, – сказал он, указав на развёрнутый подсумок, – у меня их много. И если будет нужно, я сделаю ещё. Ведь использовать перья можно только один раз. Все эти вещи органического происхождения, и после специальной обработки, хранятся у меня в специальном растворе, чтобы не потерять своих свойств. А когда состояние вашей супруги улучшится, я сделаю несколько безболезненных для неё, но очень необходимых кровопусканий, и, очистив в своей лаборатории её кровь, волью ей её обратно. Это, если не вылечит, то хотя бы облегчит и улучшит, состояние вашей жены. А сейчас, ей необходимо восполнить свою потерю, иначе процедура очищения лишь убьёт больную. Доктор подошёл к стеклянному сосуду, из которого поступала жидкость в тело несчастной женщины, приоткрыл его донышко, которое, как, оказалось, тоже имело съёмную крышку, и всыпал туда из бумажного свёрточка, несколько гранул какого-то порошка, воткнув крышку обратно. – Это лекарство на основе высушенного сока разных лечебных трав, – пояснил он, следящему за его действиями Вагнеру, и добавил, – способом, известным лишь нескольким докторам на всей земле. Даже ещё не видя результатов от лечения Штанца, Абелард Вагнер уже был в восторге от всего того, что доктор при нём сделал. От наблюдающего за его реакцией на свои действия доктора, это, конечно, не ускользнуло. Казалось, он, словно ждал момента, когда восхищение Вагнера достигнет своего апогея, чтобы, наконец, задать ему нужный вопрос: – Сможете ли вы завтра быть дома в это же время, чтобы принять меня? – спросил он Абеларда. – Конечно, смогу, – ответил тот, не задумываясь. – Тогда, если меня отпустят, я постараюсь не опоздать, – сказал Штанц, посмотрев на Вагнера. – А кто же вам может помешать? – с нескрываемым волнением, поинтересовался тот. – Ну, как же, ведь меня могут вызвать в полицейский участок, – ответил Штанц. – Поясните? – потребовал Вагнер. – Видите ли, сегодня, перед моим приездом к вам, мой дом посетил инспектор Леманн. Он был очень откровенен в своих подозрениях на счёт меня; задавал много вопросов о моём временном проживании в доме убитой семьи Хорьх, интересовался, когда и в какое время я от них съехал. Его наводящие вопросы и подозрительный взгляд, вызвали у меня опасения, что я у вашего инспектора первый подозреваемый. Он бы ещё долго мучал меня своими расспросами, если бы я не сослался на то, что меня очень ждут. И пока я не сказал ему, что еду к вам, он от меня не отстал. А когда я садился в свой экипаж, пообещал, что наш разговор не закончен, и в ближайшее время мы с ним ещё встретимся. После высказанного недовольства, доктор вновь внимательно посмотрел на реакцию герр Вагнера. Как только Штанц закончил говорить, Абелард встал с кресла и заходил по комнате, сложив за спиной руки. – Ах, да что же это он себе позволяет! – наконец воскликнул в сердцах Вагнер. – Можете не переживать доктор, – сказал первый советник подходя к Штанцу, делающему вид, что он наблюдает за процессом поступления жидкости в руку больной женщины и затягивающему в этот момент узел на трубке, – больше он вас не побеспокоит. Я сегодня же переговорю с начальником полиции. Я уверен, что такой человек как вы, просто не может быть замешан в чём-то непристойном, и уж тем более в истории с убийством. – Никоим образом, уверяю вас, – чуть кланяясь в знак благодарности, сказал Штанц. – Только прошу об одном вас, доктор, – обратился к нему Вагнер, – вылечите мою жену. Помогите ей встать на ноги. – Я сделаю всё, что будет в моих силах, – торжественно пообещал Штанц. Вагнер пристально посмотрел на него, и понял, что доктор говорит искренне. Его это успокоило и он сел обратно в кресло. Штанц тем временем подошёл к женщине и вынул из её вены проводящую жидкость трубку. Затем он собрал своё приспособление, свернул подсумок и вновь обратился к Вагнеру: – Теперь, пусть ваша жена отдыхает, – сказал он. – Сейчас она спит, но когда проснётся, пусть поест говяжьего бульона на хорошо и долго проваренных костях. После приёма пищи дайте ей это, – и он положил на стол, вытащив из саквояжа, несколько бумажных пакетиков. – Что это, доктор? – Это толчёный древесный уголь с кое-какими растительными добавками, – объяснил Штанц, закрывая саквояж и направляясь к дверям. – Завтра, после завтрака, пусть примет ещё один пакетик. Достаточно его содержимое высыпать в тёплую воду и выпить. – Спасибо доктор, – поблагодарил его Вагнер, и тут же спросил, – а сколько я вам должен за приход? – Рассчитаетесь, когда ваша супруга поправится, – ответил Штанц, – и предупреждаю вас, я не всегда беру за лечение деньги. После последней фразы доктор загадочно улыбнулся, широко растянув свои щёки, и вышел из комнаты, оставив герр Вагнера в полном недоумении. 9 глава Трактир «Weiser Main», что обозначало не что иное, как Белый Майн (часть реки протекающей по землям Баварии) располагался на самой окраине Вюрцбурга, недалеко от западных, мало заселённых на то время районов. Сюда любили заходить фермеры, лавочники и ремесленники всех мастей. Открываясь рано утром и закрываясь поздно вечером, трактир приглашал всех желающих зайти в него и выпить кружку свежего пива или же отведать вкусных местных блюд, придающих заведению особый колорит. Запах жареного мяса разносился далеко за пределы трактира и тем самым привлекал не только завсегдатаев, но и тех, кто просто оказывался неподалёку. Особенно если учесть, что стараниями его хозяина, именно в этой части города, больше не было ни одного питейного заведения. Герр Шумахер, владелец кнайпа, просто всех выжил, в прямом и переносном смысле. Но сейчас был день, и большинство людей ещё находились либо на работе, либо решали какие-то свои дела. Ажиотаж как всегда ожидался только к вечеру. Герр Шумахер спокойно стоял за стойкой и большим полотенцем протирал глиняные пивные кружки. Вдруг входная дверь скрипнула, и в его заведение зашёл совсем незнакомый ему человек. По внешнему виду посетителя было видно, что он военный. У него за плечами висел большой и, судя по оттянутым чёрным лямкам, увесистый ранец. На вид мужчине было не больше тридцати лет. Довольно рослый и широкоплечий с прямым выдающимся носом и глубоко посаженными большими глазами, правильно очерченным ртом и овальным подбородком, он выглядел бы довольно привлекательным для многих представительниц женского пола, не будь скромно одет. Из-под старомодной шляпы с высоким цилиндром, охваченным пряжкой над широкими загнутыми полями, (такие головные уборы Шумахер видел когда-то только у моряков) торчали светлые волосы. Сам же человек, был одет в поношенную шинель серо-стального цвета, через не застёгнутые верхние пуговицы которой, виднелся тёмно-зелёный солдатский китель с красным кантом на чёрном воротнике и повязанный на шею платок. Похлопав замёрзшими от холода руками, человек огляделся. В тёплом уютном питейном заведении сейчас было немного сумрачно и серо. Посмотрев на Шумахера, посетитель прошёл к ближайшему столику, и, скинув с себя старый потёртый армейский ранец из телячьей кожи, уселся на деревянный скрипучий стул с низкой и неудобной спинкой. – А что, любезный, – обратился он хрипловатым простуженным голосом к хозяину заведения, – неплохо было бы согреться доброй кружкой тёплого пунша. – Извините, но могу предложить только пиво, вино, яичницу и жаркое из курицы, – сказал Шумахер, откладывая своё занятие и подходя к посетителю. – Ничего другого у нас пока нет, – пояснил он, видя вопросительный взгляд гостя. Скинув шляпу на стол и разгладив вывалившийся из-под неё взъерошенный соломенный чупрун, человек на секунду задумался, а потом произнёс: – Ладно, приятель, давай всё то, что ты перечислил. Да только смотри, чтобы пиво было свежим, а обед горячим. Я, видишь ли, жутко промёрз, а мне ещё необходимо будет найти место для ночёвки. Кстати, я был бы признателен тебе, если бы ты подсказал мне такое. – Могу только посоветовать поискать в самом городе, – пожимая плечами, ответил Шумахер. Оставлять у себя незнакомца, который не имел респектабельного вида и явно напрашивался на ночлег, он не захотел. Тем более что от опытного взгляда трактирщика не ускользнул и весьма длинный фиолетовый шрам на верхней части лба незнакомца, чуть прикрытый длинной чёлкой волос, который мог говорить о его ранении в голову и вследствие этого возможной контузии. А от подобного контингента можно было ожидать чего угодно. – Ну, хорошо, – махнул небрежно рукой посетитель, – поторопись тогда с обедом. Вдруг мне повезёт, и я не только найду кров на ночь, но и наймусь куда-нибудь на работу. Надоело путешествовать, пора найти своё место в моей новой гражданской жизни. Ну, корми же меня! – Сейчас всё будет, – сказал Шумахер разговорчивому гостю, и направился за стойку. Там была дверь, ведущая в кухню, где готовились обеды, и варилось пиво. Главными помощниками хозяина, была его жена и их сын подросток. Пока человек ждал свой заказ в заведение зашёл ещё один посетитель. Он не стал ничего рассматривать, а обывательской свободной походкой направился сразу к стойке. Как раз в это время с кухни вышел мальчуган лет одиннадцати, нёсший первому посетителю его заказ. Вслед за ним появился и сам хозяин.