Леманн посмотрел на судью, и ему показалось, что тот глядит на него как на фокусника, который сейчас вместо кролика, вытащит из своей шляпы его сына. – Мне необходимо поговорить со всеми, кто служит в этом доме, – сказал Иоахим, с трудом выдерживая взгляд судьи. Ульрих фон Шульц тут же потянулся к звонку, висящему у камина. В комнату моментально вошёл всё тот же заспанный дворецкий. – Вальтер, немедленно соберите всех слуг в передней, – распорядился судья, – и прикажите им отвечать на все вопросы, которые задаст этот герр. Дворецкий без энтузиазма поклонился и медленно вышел. – Благодарю вас, герр Шульц, – вставая, сказал Леманн. – А теперь, разрешите откланяться. Мне нужно приступать к своим обязанностям. – Да-да, – подстегнул его начальник полиции, – приступайте, и немедленно! Иоахим вышел из комнаты и направился в переднюю. Там его уже ждала небольшая толпа поднятых из своих постелей слуг. Все они выглядели недовольными и помятыми. Кто-то зевал, кто-то, облокотившись на стену, стоя, дремал. Всего их собралось, пять человек, включая женщину, которая, по всей видимости, была кухаркой. Леманн осмотрел внимательно каждого и начал свой допрос. – Прошу меня извинить, – сказал он, – но всех вас подняли по весьма веской причине. Я, инспектор полиции Леманн. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Все вы знаете об исчезновении сына вашего хозяина, и мне очень нужно знать, кто из вас видел его последним. – Я, как кухонный работник, вообще редко вижу господ, – первой заговорила женщина. – В основном я общаюсь с хозяйкой. Она же утверждает ежедневное меню. Меня могли бы и не беспокоить, ведь мне необходимо идти готовить хозяевам завтрак. – Хорошо, – сказал Леманн, – тогда с вас и начнём. Значит, вы вообще никогда не видели сына ваших господ? – Почему? Вчера и видела, – ответила женщина, делая шаг вперёд. – Когда и где? – спросил инспектор. – Утром, когда месила тесто, – пояснила кухарка. – Я стояла у окон своей кухни, когда молодой хозяин выходил из двора на улицу. Проводив его взглядом до собора, за которым он свернул на дорожку, ведущую к ратуше, я продолжила спокойно заниматься своими делами. – Во сколько это было? – задал новый вопрос Леманн, оглядывая внимательно всех слуг. – Это было ровно в девять часов утра, – ответил за замешкавшуюся женщину другой слуга. – А вы-ы…? – Я работаю во дворе, – быстро ответил слуга. – Занимаюсь уходом за домом и усадьбой. Вчера была холодная ночь, и я встал пораньше, чтобы протопить гостиную. Хозяйку мучает ревматизм, и она не переносит сырости и холода в доме. – Кто ещё видел Бруно Шульца? – спросил инспектор. – Я, – отозвался ещё один слуга. – Я видел его уже в городе, когда шёл в хлебную лавку. – В какую именно лавку? – В ту, что за церковью, возле входа на рыночную площадь, – пояснил слуга. – Я каждое утро беру там свежий хлеб и булочки к завтраку. Их очень любит Герр судья. – В какой момент это было? – Я заходил в лавку, а молодой человек шёл мимо капеллы Богоматери. – Он был один? – Да, кажется один. – А всегда ли молодой фон Шульц ходил до учебного заведения пешком? – продолжал сыпать вопросами инспектор. – Практически всегда, – ответил кто-то из прислуги. – А кто-нибудь из вас знает; всегда ли он ходил через площадь? Ведь от этого дома до университета много и других путей. Теперь все слуги смолчали. Похоже на этот вопрос точного ответа никто не знал. Леманн ещё раз окинул оценивающим взглядом присутствующих, и, поняв, что больше ничего нового от них не узнает, всех отпустил. Словно Тесей ухвативший кончик от нити Ариадны, он теперь знал, куда двигаться дальше. Взглянув на свои карманные часы, он понял, что самое время для прогулки до рыночной площади. Там же, можно было впоследствии и перекусить. Выйдя на улицу, он решил не садиться в полицейскую двуколку, а пройтись через город пешком. Вытащив из внутреннего кармана несколько сшитых лоскутков серой бумаги и свинцовый карандаш, Леманн начал чертить схему центра города, на которой провёл линию от дома судьи до ратуши, того места где в последний раз видели исчезнувшего юношу. – А что делать мне? – спросил, высунувшись из двуколки, его проснувшийся заместитель Брюмер. – Отправляйся в участок и жди моего возвращения, – ответил ему инспектор. – Если до двенадцати часов дня я туда не приеду, езжай прямо к дому доктора Штанца, – махнул он рукой. – Знаешь где это? – Ну конечно! В нашем городе не найдётся ни одного человека, который бы не знал, что заколдованный особняк фон Веберов, – после этого неосторожного высказывания рыжий молодой человек сразу осёкся и прикусил губу, – принадлежит теперь этому странному и загадочному доктору. – Хм, – изогнув бровь, хмыкнул старший инспектор, но воздержался от вопросов, про заколдованный особняк. – Отлично. Вот там и будешь меня ожидать. Нам уже давно нужно познакомиться с этим, как ты сказал, странным и загадочным человеком. Несмотря на все указания начальника, я не собираюсь забывать и о других своих делах. На мне ещё лежит раскрытие зверского убийства семьи Хорьх, а доктор был последним, кто снимал у них жильё. Нужно, наконец-то, с ним пообщаться. Брюмер согласно кивнул головой и, взмахнув хлыстом, помчался в участок. Светало. На улицах стало довольно многолюдно и шумно. Все куда-то спешили. Утренний церковный звон возвестил ревностным католикам о начале службы. Инспектор дошёл до рыночной площади и стал внимательным взором её осматривать, но его обоняние нашло булочную намного быстрее глаз. Нырнув в проход между торговыми рядами, он упёрся в ту самую кулинарную лавку. Обойдя очередь возмущающихся такой наглости жителей, он зашёл внутрь. Здесь было довольно тесно и жарко, лотки с только что испечённым хлебом и всевозможными булочными изделиями заполоняли почти всё помещение. В центре стоял громадный дядька в сером халате, который, по всей видимости, и являлся хозяином лавки, и раздавал заказы. Здесь, инспектору всё было ясно. Этот человек вряд ли мог видеть кого-то из проходящих мимо его ларька людей. Купив пару сдобных булок и не задерживая больше очередь, он вышел обратно на улицу. Опять осмотревшись, он увидел несколько открытых лавок, расположенных под навесами, и шедших вдоль всей площади, до самого её конца. Вздохнув, и откусив парящую на холодном воздухе сдобу, инспектор направился вдоль этих рядов. Одну за другой, он проверял открытые лавки, спрашивая у их продавцов о юноше, подробное описание которого давал им всем, пока не дошёл до капеллы Богоматери. К великому сожалению инспектора никто не видел и не знал Бруно Шульца. Сразу за капеллой он остановился, не зная идти ли дальше до университета или покрутиться ещё здесь, в центре. И тут он почувствовал, что кто-то тянет его за полы пальто. Посмотрев вниз, он увидел одного из тех попрошаек, которые всегда снуют возле церквей и торговых площадей. Выдернув из его грязных рук пальто, он внимательно посмотрел на этого человека. Тот сидел на корточках, изображая больного, и протягивал для подаяния свою трясущуюся руку. Инспектор наклонился к нему, подобрав полы пальто и протянул, одну из купленных, но ещё не съеденных булок. Тот хоть и взял её, но был этим подаянием не очень доволен. Скорей всего попрошайке хотелось получить хоть немного денег, чтобы купить спиртного. – А что приятель, ты, наверное, каждый день сидишь здесь? – задал ему вопрос Леманн. – Сижу, сижу, господин, – кивая закутанной в грязные платки головой, ответил нищий. – Ну, тогда может быть, ты видел, проходящего тут вчера мимо тебя, примерно в это же время, юношу? Он был хорошо одет, высок, статен; светловолосый и немного худой. Возможно даже, что он каждый день проходил здесь. – Таких здесь много ходит в университет, – ответил нищий, отворачиваясь и пряча поданную булку под рваную одежду. Инспектор полез в карман пальто и вытащил оттуда несколько монет. – Может тогда стоит спросить у твоих знакомых? – сказал он, перебирая пальцами деньги, и смотря на сидящих неподалёку, таких же нищих. – Нет-нет, – остановил его попрошайка, увидев монеты. – Уж они-то точно ничего не видели. – А ты? – вновь обратился к нему инспектор. – Я думаю, что вы имеете в виду молодого человека по имени Бруно, – ответил нищий. – Так ты его знаешь? – встрепенулся Леманн. – Знаю, – ответил тот, – ни так хорошо, как вас, конечно, но знаю. – И ты знаешь, кто я? – удивился Иоахим. – Инспектор Леманн, – ответил нищий. – Вы служите в открытом два года назад в нашем городе отделе полиции. Как будто жандармов нам не хватало, прости Господи, – пробубнил он, перекрестившись. И уже более громко добавил: – Сами прибыли из Мюнхена. А юноша, которого вы ищете, сын судьи города. – Так ты его видел вчера? – спросил Леманн, поражённый осведомлённостью какого-то бродяги. – И вчера, и позавчера и во все те дни, когда он проходил мимо нас на учёбу, – ответил попрошайка. – Значит вчера, он, как всегда прошёл мимо вас и направился в сторону университета? – Да, прошёл, только долго отбивался от одного уродца, пытавшегося что-то у него выпросить. Мы этого человека видели впервые и приняли за своего конкурента. Он крутился и жеманничал возле молодого человека, пока тот не свернул за угол. Там они оба и исчезли. А когда наша братия решила проучить этого непонятно откуда взявшегося уродца, и, собравшись толпой, пошла следом за ними, за этим домом уже никого не оказалось. – Точно никого уже не было? – уточнил Леманн, вцепившись в плечо попрошайки. – Ведь за домами квартал просматривается очень далеко, куда же они могли деться? – Не знаю? – пожал плечами нищий. – Только никого там уже не было. Лишь из-под арки дома на другой стороне улицы, выехала большая чёрная повозка, и, свернув в сторону Старого моста, быстро умчалась. Вы уж не обессудьте, но если этот урод посмеет появиться в нашем квартале вновь, мы его точно побьём. Не нужны нам здесь приезжие конкуренты. Но инспектор его уже не слушал. Бросив пару монет в банку попрошайки, Леманн выпрямился, и направился на соседнюю улицу. Пройдя за капеллу, он оказался совершенно один. Людей вокруг не было вообще. «Да, тихий район», – мелькнула мысль у него в голове. Вдруг его внимание привлёк странный прохожий, вышедший из мясной лавки, стоящей немного в стороне от площади и примыкающей к большому дому. Этот человек был очень похож на карлика из шапито, чем сразу и привлёк внимание инспектора. Выйдя из лавки с мешком, прихрамывая, но передвигаясь при этом довольно быстро, он направился куда-то во дворы. Инспектор проследил за ним любопытным взглядом и на подсознательном уровне отправился следом. Свернув за пару домов, он увидел, как этот человек подошёл к ожидавшей его повозке. Закинув в неё свою ношу, карлик отвязал лошадь, взобрался ловко на козлы и помчался в сторону западных кварталов. Вот тут-то Леманн и пожалел о том, что отпустил полицейскую двуколку. Так он и простоял, просто опустив руки и смотря вслед удаляющейся повозке, пока та не исчезла за первым же поворотом между домами.