Немного восстановив дыхание я еще раз подошла к зеркалу: да, прическа хоть куда. У меня была похожая лет пять назад, те же жуткие красные пряди. Только в тот момент это казалось мне невероятно стильным, хоть мамуля и утверждала, что я слишком стара для таких экспериментов. Ну что ж, если двадцать – это стара, то теперь я вообще древняя… Странно, что она никак не прокомментировала мой внешний вид с утра. Наверное, ей все же знакомо материнское сострадание. Я пробежалась руками по волосам: слабая надежда, что это лишь приколотые пряди канула в небытие: волосы были определенно мои собственные и как следует выкрашенные. Кстати говоря, следов наращивания я тоже не обнаружила, а я то всегда думала, что это более заметно. Похоже, новая технология: никаких следов. Даже не видно, что еще вчера у меня было стильное каре, просто удивительно. Наверное, я спустила кругленькую сумму на новую прическу… Надеюсь, не в том дорогущем салоне на Невском. Кое-как пригладив волосы в аккуратный пучок (красные пряди все равно были видны, как я ни старалась скрыть эту жуть), я наконец-то вгляделась в лицо. Если отбросить тот факт, что глаза мои по цвету весьма удачно гармонировали с новыми волосами, то бишь были абсолютно красными, то можно было сказать, что ночь не так уж сильно на мне сказалась: лицо свежее, не смотря ни на что. Небольшие мешки под глазами, но у меня были и похуже, когда приходилось ночевать на работе. Я воспользовалась мамулиной косметикой (понятия не имею, где моя собственная), немного скрыла следы вчерашнего. Что ж, можно было сказать, то выгляжу я неплохо, по крайней мере теперь на улице показаться можно. Следующий этап: одежда. Как я ни пыталась, найти ничего не смогла. Господи, надеюсь, я не прибыла сюда голой… Подумав, я все же отмела эту идею: голую в самолет меня бы точно не пустили, да и вряд ли я бы потом до дома смогла доехать, не отхватив приключений на свою голую задницу. Наверное, маман просто сунула мою одежду в стирку… В машинке одежды не оказалось, но спрошу у нее вечером, может, в какой шкаф спрятала? Или выкинула, она могла быть испорчена, раз я вступала в бой с асфальтом. Каким-то чудом я отыскала свои старые джинсы и таким же чудом они оказались мне как раз. Не то, чтобы я поправилась за последние годы, но именно эти джинсы я покупала лет этак в пятнадцать. Мне стоило гордиться своей фигурой, но сейчас было не до гордости. К джинсам присоединилась белая рубашка, тоже из старых запасов. В конце концов, я не на смотрины иду… по крайней мере, я так думаю, потому что до сих пор не знаю, куда именно меня должен отвезти Саня и к чему была вся эта спешка. Зазвонил телефон, который утром маман оставила дома. Наверное, мое неожиданное появление совсем выбило ее из колеи, бедняжку. Господи, надеюсь, она не подумала, что я поругалась с мужем и таким образом сбежала из дома? Наверняка так и решила, а я, дура, даже ничего толком не объяснила… Надо же быть такой простофилей! Наверняка, как только мама увидела мою жуткую прическу и невменяемое состояние, сразу сделала свои выводы… А что тут еще можно подумать? Поэтому-то она ничего не сказала, не хотела расстраивать еще больше. Странно еще, что она уехала на работу, а не взяла на себя миссию приглядывать за мной. Телефон тем временем смолк, но сразу зазвонил еще раз. Вся красная от чувства вины, я глянула на дисплей: звонил Саня. Не раздумывая, я схватила трубку: — Да? — Ринка? Ну где тебя носит, ёшкин кот? Стою тут, жду тебя… ты вообще можешь хоть раз не опоздать? — Выхожу, — буркнула я и отключилась. Вот тебе и приветствие от Сани. Между прочим, не так уж часто я и опаздывала. Не отрицаю, бывало, но кто в этом плане небезгрешен? И вообще, он три года меня никуда толком не возил, подумаешь, пару раз в аэропорту встретил… Мог бы и повежливее быть, в конце концов, мамуля ему платит, пусть и не особо много. Напялив туфли, само собой, тоже из своей старой коллекции, я покинула квартиру, заперев за собой дверь. Не придумав ничего умнее, сунула ключи в почтовый ящик на первом этаже: а ну как Саня меня в аэропорт повезет? Во дворе я помахала рукой соседке и вприпрыжку припустилась к машине. Как обычно, устроилась на пассажирском сидении и вежливо поздоровалась. Саня, все это время нетерпеливо постукивающий по рулю, смерил меня недовольным взглядом и недовольно буркнул: — Наконец-то. Ну за что мне это? Опять двадцать пять… — Что нового? — поинтересовалась я, не придумав достойного ответа на его комментарий. — Можно подумать, со вчерашнего дня у меня много нового, — усмехнулся Саня, ловко выруливая со двора и выворачивая на проспект. — Со вчерашнего? — мгновенно насторожилась я: похоже, это Саня меня домой привез, вот теперь и злится. — Вчерашнего, вчерашнего, — поддакнул он, подтвердив мои догадки. Саня, кстати, выглядел очень даже ничего: мамуля утверждала, что он поправился еще больше и теперь с трудом заталкивает себя даже в наш просторный автомобиль, но ничего подобного: он в прекрасной форме, по крайней мере относительно того, что я видела год назад. То ли у мамули садится зрение, то ли она немного преувеличила. Наверное, Саня ее чем-то неслабо разозлил, раз она так его оговорила. — Прекрасно выглядишь, — не удержалась я. Он с недоверием оглянулся на меня, но все же выдавил: — Ага… то есть спасибо. Наверное. — Так куда мы едем? — решила я сменить тему, выглядывая в окно: мы как раз выехали на центральную улицу и теперь двигали в северном направлении. — А куда по-твоему мы можем ехать? — съязвил Саня. — По-моему, вариантов может быть много! Почему бы тебе просто не ответить?! — Ты что, издеваешься? — В смысле? — не поняла я. — В прямом. — Саня, ты чего? Ну спросила я у тебя «что нового», и что с того? Я совершенно не помню, что было вчера и как я приехала, извини. Не хотела я тебя обижать! И, если мы и договаривались куда-то там поехать, я этого тоже не помню. И не смотри на меня так, как будто сам не перебирал с текилой! — витиевато закончила я фразу, увидев, что Саня пялится на меня как на ненормальную. — Похоже, вы вчера неплохо отметили начало учебного года, — наконец выдавил он, но по его физиономии быстро расползлась одобрительная улыбка: что-что, а алкогольные похождения – Санин конек. Помнится, ранее мои нежные уши вяли от его историй, который сам он искренне считал смешными. — Не думаю, что мы отмечали учебный год, то есть наверняка не помню… На мой взгляд, глупо отмечать день, который не является для тебя праздником. — Да? Ты говорила, что рада началу мучений. Это он так учебу обзывал. — Да, раньше я радовалась, — вздохнула я, вспомнив прекрасные студенческие времена, — Теперь не вижу повода. — Правильно, я тебе всегда говорил, учить – здоровью вредить, — тут же заявил Саня и в своей манере криво ухмыльнулся. — Курить – здоровью вредить. — Это ты так говоришь. — И все остальные, кто видит разницу между образованием и курением, — пробормотала я, но так, чтобы Саня не услышал: он и так сегодня мне не особо то рад. Видимо, злится, что ему пришлось среди ночи забирать меня из аэропорта, а если по дороге я еще и песни запела… Бывают у меня такие моменты, когда я начинаю считать себя талантом с большой буквы, когда на самом деле медведь хорошенько отдавил мне уши. Да, теперь злость Сани объяснялась куда лучше, наверное, у него тоже голова болит. Тем временем мы притормозили, Саня недовольно буркнул: — Полезай давай, здесь парковаться нельзя. Я послушно вылезла из машины, он сразу ударил по педали газа и был таков. Оставил меня черт знает где… оглядевшись, я сделала вывод, что не только черт знает где, но и я сама в курсе: на ступеньках родного института. Студенты сновали туда-сюда, через несколько минут должна была начаться первая пара. Но а мне то что здесь делать? Я тихо выругалась и набрала номер Макса: и опять безрезультатно. Он что, за одну ночь успел поменять номер? Зачем ему это делать? Или мы вчера на самом деле круто поругались? Иначе как объяснить мое неожиданное посещение родных пенат среди рабочей недели? Кстати, о работе… Туда я тоже позвонила, но с тем же успехом. Пожалуй, отправлю электронку боссу и скину туда свой новый номер. Если понадобится - сам перезвонит. Я порадовалась своей сообразительности (и это с больной то головой!) и прошла вперед: насколько я помнила, в библиотеке у нас имелись компьютеры, которыми студенты могли пользоваться в любое время. Конечно, это прошлый век и наверняка сейчас никому такое и в голову не придет, потому что почта и прочие достижения цивилизации находятся прямо в телефоне, но, как оказалось, мамуля заблокировала доступ в интернет на телефоне, что я прихватила с утра. А свой собственный исчез в непонятном направлении. Конечно, можно поймать какого-нибудь студентика и выпросить у него телефон минут на пять, но всерьез я не рассчитывала, что хоть кто-нибудь окажется столь добр ко мне: с красными патлами я смахивала на преступницу. — Саныч! — услышала я смутно знакомый голос, — Саныч, да постой же ты! Я резко остановилась, так, что обладательница смутно знакомого голоса налетела на меня и громко ойкнула. — Зачем же так неожиданно! — возмутилась она. — Дианка?! — недоверчиво разглядывая стоящую передо мной особу, пробормотала я. Дианка была моей самой лучшей подругой, дружба наша началась еще в школе, но неожиданно оборвалась после моего переезда в Питер. Хотя и за год до этого наше общение особой теплотой похвастаться не могло. Понятия не имею, почему так вышло и что привело к потере нашей связи: мне казалось, мы всегда понимали друг друга с полуслова и дружить будем до самой старости, но как говорится, не сложилось. Наша дружба просто не прошла через тяжелые времена. Теперь она мать-одиночка, родила год назад, и прямо перед этим ее бросил благоверный. Это мне наша приятельница по секрету рассказала, сама Дианка поднять трубку не пожелала. Максим утверждает, что все это ревность, вроде как я заполучила себе классного мужа и бросила подругу на произвол судьбы, но как по мне – это чушь собачья. К тому же, муж у меня иногда бывает самовлюбленным козлом и сказать может что угодно, и иногда – просто для поддержания своего гордого звания. Лично я бы за подругу радовалась, уверена, она за меня тоже. Тут дело в чем-то другом… точнее, в другой. Во мне. Это единственный приемлемый вариант. Прямо перед моим переездом я мало походила на нормального человека, со мной было очень трудно разговаривать. Я выдумала себе несуществующую трагедию и все мое существование проходило за стенами самосожаления. Жалкое зрелище. Тогда я и растеряла большую часть своих друзей, а потом и вовсе сбежала из города. Так или иначе, судя по ее сияющей физиономии, она мне более чем рада. И выглядела она, кстати сказать, просто прекрасно. Уж точно куда лучше чем я, со своими красными патлами и в джинсах, которые ношу практически десятилетие. Дианка оказалась все такой же худой, темные волосы как всегда стригла до плеч. Оделась в цветастое платье, к ним она всегда питала особую слабость, как и к внушительным каблукам. Похоже, некоторые вещи неизменны. — Привет, дорогая, — она крепко меня приобняла и даже расцеловала. — Привет, — я неуверенно сжала ее в ответ. Так странно, я думала, она меня знать не желает, а тут такой радушный прием. — Вот мы повеселились вчера, да? Голова болит, просто жуть… и руки у меня трясутся до сих пор, ага! Кажись, я еще протрезветь не успела, что неудивительно, памятуя веселую ночку… Слушай, может, забьем на все и в буфет? — таща меня за руку через проходную, предложила она. — Ты вчера меня видела?! — из всех вопросов я выбрала наиболее очевидный. Она немного притормозила, оглядела меня с ног до головы и весело рассмеялась: — Ну, Саныч, ты даешь! Я то думала, у меня дела плохи… Постой… ты же вроде кроме шампанского ничего и не пила?! — Похоже, все-таки пила, — тяжко вздохнула я. Загадок все прибавлялось: я то была уверена, что с самолета сразу пожаловала домой, но сейчас выходило, что я как-то умудрилась выловить Дианку, уговорить ее составить мне компанию… С кем она ребенка то оставила, посреди ночи? Да уж, все больше убеждаюсь, что алкоголь – не мое. Больше в жизни не сделаю ни глотка, пусть меня хоть пытать будут, иначе куда это годится? Ведь даже не помню, что пила, и вообще, как пила. И с кем… Даже Надьку не помню, а ведь, предположительно, вечер начинала именно с ней. Налицо явные проблемы. — Ну не знаю, мне ты казалась абсолютно трезвой, — усомнилась тем временем она, — Похоже, шампанское куда хуже той зеленой гадости, на которую меня подбили Дашка с Кристинкой. Сначала я хотела к тебе присоединиться, то есть к шампанскому, но они так настаивали… Ты же знаешь, Кристинка у нас придерживается святого правила «гулять – так гулять»! — Они что, тоже с нами были?! — Конечно, ты чего? Неужели их тоже забыла?! Наша шайка, все в лучших традициях… — Кристинка же в Якутию переехала… и с кем ты ребенка оставила? — выложила-таки я наболевший вопрос. Детеныш меня очень беспокоил. — Какого ребенка?! — Твоего, какого же еще. Дианка захохотала и взяла меня за руку: — Похоже, не одна я еще не успела протрезветь. Везет, от одного шампанского – и так прет! Идем, выпьем кофе и слопаем по той классной слойке с орехами. Или по две, сегодня грех вспоминать про диеты! Я послушно поплелась следом. Тут у меня было два варианта: либо Дианке настолько смешон мой вопрос о ребенке потому, что она все-таки далеко не мать-одиночка и муж с удовольствием отпускает ее на ночные попойки с залетными подругами, либо Машка Соколова меня жестоко обманула и Дианка вовсе не рожала. Фотографий в социальных сетях у нее не было, а как следует этим вопросом я не интересовалась, так что Машкина версия доказательств не имела. С нее станется, вполне могла и наврать мне с три короба, только чтобы понаблюдать за реакцией. В общем, я совсем уже запуталась… И голова как на грех опять разболелась… — Может, лучше в кафе заглянем? — предложила я, недоумевая, какого черта Дианка притащила меня в наш университетский буфет. Экономит что ли? И почему мы здесь встретились с самого утра? Могли хотя бы до обеда поспать, раз уж я работу прогуляла. В буфете же мало что поменялось, очередь уж точно меньше не стала, тут всегда отбоя от студентов не было. Все галдели, голову стянуло тугим обручем и я едва не заплакала от жалости к себе, красноволосой и с больной головой. А ведь у меня еще и нога… Дианка же, хоть и утверждала, что чувствует себя отвратительно, явно ощущала себя в своей тарелке. Она махнула мне рукой, что могло означать что угодно. Увидев, что соображаю я сегодня туго и мне нужна дополнительная помощь, она ткнула пальцем в сторону столиков: — Я возьму нам как обычно, ты пока место поищи. Кивнув ей с умным видом, я проводила ее взглядом: она довольно умело вклинилась в самое начало очереди, ловко задвинула локтем верзиле позади нее и с невозмутимым видом принялась разглядывать меню. Вот это я называю талантом, Дианка в этом плане ничуть не поменялась. Решив, что мне тоже стоит внести свою лепту в общее дело, то есть в этот странный завтрак в университетском буфете (надо будет спросить, что мы так к нему душой прикипели), я прошла в зал, заполненный небольшими столиками, в основном на четверых. Обычно большие компании сдвигали столы и шумно орали на весь буфет, остальные же тихо ютились по двое. — Эй, Санька, — свистнул кто-то с самого дальнего угла. Молодой человек рядом со мной обернулся, пятеро за столиками так же обратили внимание на крик. Само собой, их друзья так же обернулись. Распространенное имя, ничего не скажешь. Так как Санькой меня почти никто никогда не звал, я даже смотреть не стала в ту сторону, продолжала сканировать глазами помещение в поисках столика. — Злобная! Санька! — не желал успокаиваться свистун. В этот раз проигнорировать его я не смогла и даже сделала несколько шагов в направлении свиста. И дело не в том, что я на самом деле злобная (хотя если спросить моего мужа, он заявит, что именно такая, и обязательно добавит, что «злобная» - это еще слабо сказано). Девичья фамилия у меня была Злобина, так что на веселенькое прозвище я была обречена еще в детском саду. И я до сих пор благодарю бога, что родители не назвали меня какой-нибудь Адой… Кажется, они всерьез рассматривали такой вариант, но совесть не позволила так поиздеваться над дочерью. Интересно, кто может здесь меня знать? Тем более теперь я Медведева, что нравится мне куда больше: еще один плюс замужества. Кое-как протиснувшись сквозь толпу студентов, я наконец-то добралась до нужного мне угла. Навстречу мне сразу вскочил Ярик, мой старый знакомый. Он широко улыбался и как раз двигал мне стул. — Ярик?! — невероятно обрадовалась я, потому что на самом деле была счастлива его видеть. От избытка чувств я даже его приобняла. Само собой, в ответ он сжал меня так, что затрещали кости.