ГЛАВА VIII Со дня побега Григоряна прошел месяц. За это время сделать удалось не просто много – прорву работы. По убийству в Малаховке отлично сработали комитетчики. Гена, на которого свалилось сопровождение следствия, получил от щедрот начальства технику и наружку и, то ли на авось, то ли от воистину божественного озарения, но плотно обложил того вертлявого паренька, некоего Костяна, который приезжал на квартиру Гаруна. Ничего в том люберецком хлопце не было интересного, потому уже через неделю схлопотал опер крутой разнос от начальства «за неэффективное использование сил и средств». Но кто-то там, на небесах, сжалился над чекистом и позволил таки зафиксировать попытку продажи старенькой зеленой пятерки. Без документов. Пропустить такой подарок судьбы – грех перед Фортуной, так что пока Костян искал покупателя, опера искали тот жигуль. И нашли! Запыленным и, слава богу, не вымытым. Пришлось срочно разыгрывать целое представление – проверку гаражного кооператива пожарной инспекцией. И пока переодетые чекисты, с матюгами и угрозами два часа выматывали душу охранникам на предмет наличия огнетушителей, лопат и изоляции электропроводки, двое спецов тихонечко забрались в нужный гараж и обыскали машину. А там – мама дорогая! На лобовом стекле отпечаток пальца Гаруна, в бардачке – следы оружейной смазки. Ходи сюда, дорогой, кайся. И Костян раскололся. Двое их было. Шестерок, которым Морячок поручил не слишком законное, но, по их понятиям, безобидное дело. Ребята угнали машину, на которой потом убийца приезжал на место преступления, потом забирали, чтобы уничтожить. Но не уничтожили, а из жадности спрятали в гараже, да еще не все отпечатки пальцев стерли. По ним и закрепили их признание. Чистосердечное, разумеется. Естественно, сам Гарун с этим идиотом, Костяном не встречался, но бедолага на свою беду оказался не только жаден, но и ленив. Угонял он с приятелем машину. А уже оставив на условленном месте, пересел в машину этого самого приятеля, и, вместо того, чтобы убраться, как было приказано, остался на месте. Из глупого любопытства друзья проконтролировали, как Гарун сел в угнанный автомобиль, чтобы отправиться на дело. Затем дождались его возвращения и еще раз увидели убийцу. Так что совпали и результаты работы Гены, и внезапно пробудившееся откровение Гаруна, причины которого так и остались тайной для Щербатова. Преступление Костяна с подельником невелико, можно было их и не арестовывать, но у следствия возникло подозрение, что на воле парням долго прожить не суждено. Потому сейчас, попивая в кабинетах интеллигентных следователей ароматный чай, топили они и друг друга, и Гаруна, и, что самое важное, господина Григоряна, который умудрился дать им поручение на угон лично. В результате доказательств на Морячка собрали много, а толку от них оказалось мало, потому что вначале его надо как-то поймать. По «Гиенам» сосредоточились на Кремне. Сеня, как вор старой закалки, лично разъезжал по стрелкам и толковищам, кого-то кидал, кого-то прессовал, дав в руки милиции достаточно материалов для собственной посадки. Собственно, главным вопросом стало – кто успеет раньше: милиция закрыть или конкуренты убрать. Кроме того, удачно на вербовку районных оперов подставился один из людей Морячка. «Комаров» в агентурном сообщении характеризовал его как шестерку, сявку, близко к серьезным делам не допущенную. Тем не менее, он неожиданно дал такой расклад по «Гиенам», после которого Кремня не посадил бы только полный кретин. А дальше преемники авторитета ожидаемо перегрызутся, постреляют – повзрывают друг друга, короче, кирдык банде. И лишь о самом Морячке ни слуху, ни духу. Установили, что в Ереван уехал он по железной дороге, благо, при покупке билета на поезд паспорт не спрашивают, и с тех пор все. Растворился в предгорьях Арарата. Посылать запрос армянским коллегам? Ага, после карабахской заварушки[20] получишь от них… от мертвого осла уши. Все стало совсем грустно, когда на «Комарова» пришло приглашение из США. Морячок обнаружился в самом Нью-Йорке, откуда пожелал, чтобы пятеро его доверенных лиц перебрались за океан. Не ехать нельзя, но связь с источником терялась надолго – милиция все же не разведка, у нее резидентур нет. Только когда «Комаров» в Москву вернется, можно что-то узнать. А когда это будет? То-то. После отъезда агента Щербатову осталось лишь ждать. Авось, небось и у моря погоды. Привет пришел, откуда не ждали. Как-то вечером Кузьмина и Щербатова вызвал генерал. – Что, орлы, слыхал я, вы по-аглицки шпрехать горазды? Кадровики доложили, что за знание иностранных языков даже доплату получаете. – Ну так, понимаем, конечно, – за обоих ответил Кузьмин. – Правда, давно не практиковались, но и забыли еще не все. – Да даже если и многое, все равно придется выкручиваться, в смысле, соответствовать. Докладываю голосом, что завтра, к пятнадцати ноль-ноль мы втроем следуем в посольство США, вот письмо из МИДа, ознакомьтесь. В письме, между прочим с грифом «Совершенно секретно», сообщалось, что американское посольство, засвидетельствовав в очередной раз свое уважение к Министерству иностранных дел СССР, ссылаясь на некие договоренности президентов обеих стран, просит прислать для серьезного разговора компетентных сотрудников, имеющих хоть какое-то представление о господине Григоряне А.В., ныне проживающем в США и подозреваемом в страшных преступлениях, правда пока непонятно в каких. – Принято, – генерал многозначительно показал пальцем в потолок, – решение, что пойдем на встречу мы трое в сопровождении сотрудника МИДа. – Чистого? – поинтересовался Кузьмин. – Да уж не грязного. Считается, что вербовать нас америкосы не станут, так что нечего в наше дерьмо коллег с Лубянки втравливать. На следующий день генеральская Татра[21] остановилась у посольства США. Молоденький милицейский сержант внимательно изучил документы, сверился с какими-то списками и сделал приглашающий жест. Встречали ментов трое хозяев лет сорока. – Добро пожаловать, господа, – без малейшего акцента по-русски приветствовал гостей невзрачный худой брюнет. Остальные поздоровались на английском. – Я вице-консул московского консульства. Позвольте представить, сотрудники полиции Нью-Йорка – главный детектив Вильям Шенли и детектив-лейтенант Юджин Красовски. Прошу пройти в посольство, господа. Пара полицейских выглядела забавно: высоченный лысый и усатый Шенли и изящный Красовски смотрелись как Торопунька и Штепсель. Впрочем, рядом с этой каланчой Торопунькой выглядел бы почти любой. Милиционеров провели в просторную, отделанную шикарным темным деревом комнату с большим овальным столом из мореного дуба. Прямо напротив двери на стене красовался барельеф с огромным американским орлом. Все здесь говорило о богатстве и мощи Великой Америки, давя на гостей навязчивой шикарностью обстановки. И лишь смущенные улыбки полицейских разбавляли тягостную атмосферу переговорной. Щербатову, когда учился на филфаке, приходилось общаться и с американцами, и с англичанами, но это были либо преподаватели, либо такие же студенты, приезжавшие в Москву на языковую практику. С официальными же лицами, да еще и в такой официальной обстановке, он разговаривал впервые. А ведь Шенли, если на русский перевести, зам. начальника всей нью-йоркской полиции, генерал, не ниже. Впрочем, и он чувствовал себя не в своей тарелке, не говоря уж о мистере Красовски, смущенно улыбавшемся и не знавшем, куда девать свои крепкие, тренированные руки бойца. Однако дело есть дело. Уже через четверть часа милиционеры и полицейские запросто обсуждали свои вопросы, начисто забыв о протоколе. Лишь дипломаты откровенно скучали, демонстративно отодвинувшись и уставившись в потолок. Как выяснилось, ситуация сложилась, мягко говоря, нестандартная. Американская полиция уже давно приглядывалась к брату Морячка, перебравшемуся в Нью-Йорк лет пятнадцать назад. Армянин, неожиданно оказавшийся евреем в десятом поколении, выехал из СССР на землю обетованную для воссоединения с проживающей в Израиле многочисленной и давно утраченной родней. Но в Австрии, в пересыльном пункте, что расположился вблизи Вены, неожиданно осознал, что он все-таки армянин и сражаться с арабами за новую родину вовсе не обязан. Зато ему просто необходимо в Нью-Йорк, где в далеком Брайтон-Бич скучают и страдают в ожидании его приезда уже армянские родственники. Кому и как объяснял свои трудности несчастный путешественник, сейчас уже и не установить, но, видимо, был достаточно убедителен, раз ему пошли навстречу и таки дали вожделенную грин-карту. Прибыв в страну неограниченных возможностей, молодой Рамиз с головой окунулся в мир чистогана, но, к огорчению американской Фемиды, в его криминальную часть. В кратчайшие сроки он умудрился познакомиться с конкретными господами из итальянских, колумбийских и мексиканских группировок. Его частенько видели на их вечеринках, но почему, за какие заслуги он стал своим у американских мафиози, до сих пор выяснить не удалось. Попытки полиции приобрести осведомителей из его окружения оказались тщетными, а внедренный платный осведомитель исчез на третий день вместе с курировавшим его полицейским. Оба до сих пор не найдены. Три недели назад к Рамизу из Мексики приехал младший брат Армен. Братья пчелами снуют между главарями банд, от осведомителей в которых известно, что готовится какая-то новая схема по отмыванию денег. К сожалению, понять, какая именно, у полиции пока не получается. Потому не будут ли любезны уважаемые служители советской Фемиды сообщить, что им известно по этому делу. Вот так, на голубом глазу, расскажите, братцы москвичи, какой информацией располагаете. С грифом «секретно», между прочим. Впрочем, наивными романтиками американцы не были, и к заверениям в полном уважении, как и к обещаниям передать вопрос на рассмотрение высокого советского руководства, отнеслись с полным пониманием. Когда дипломаты уже ушли по своим важным иностранным делам, а полицейские пожимали руки на выходе из посольства, Шенли неожиданно задал сакраментальный вопрос: – Господа, вы водку пьете? – На хлеб мажем, – автоматически ответил Щербатов. – Так может… – американец энергично потер руки. – Есть тут где поблизости? А то вернемся домой – и что рассказывать будем? Нам же коллеги проходу не дадут! – Есть, конечно, – растерянно ответил Щербатов, тоскливо посмотрев на генерала и представив, какую дырищу пробьет эта пьянка в семейном бюджете. Но тот сориентировался мгновенно. – О,кей, коллеги, покажите гостям город, ну и вообще… – при этом разжал ладони и поджал один палец. – А я к руководству, будем решать, чем коллегам помочь можно. Увидев девять пальцев, милиционеры облегченно вздохнули, предвкушая веселый вечер за казенный счет[22]. Утро следующего дня для Кузьмина и Щербатова началось с вызова в кабинет генерала. – Да, орлы, ну вы вчера дали дрозда. Сами-то помните, какую пургу несли? Если нет – вот, можете прочитать. Мне прямо с утра принесли, с пылу с жару так сказать, – он небрежно протянул несколько отпечатанных листов. – Ну ладно, этот мент, – он указал на Щербатова, – но ты, Ферапонтыч, ты-то что, не понимал, что каждый ваш чих запишут? – А чего мы такого сказали? – искренне удивился Кузьмин, дыхнув на начальника могучим перегаром. – Лучше молчи, душевно тебя прошу. Оба молчите. Чего сказал, спрашиваешь? Пожалуйста, – он вновь взял в руки распечатку разговора. – Андрэ, двоеточие. Работать вы, янки, не умеете. Нам и после литра водки в голову не придет посылать с осведомителем еще и копа, пусть даже в качестве ближайшего соучастника. Хорош соучастник, наверняка говорил по-русски, как диктор на московском телевидении. Они же у вас бывшие советские урки по легенде были. У наших преступников и речь другая, и даже жестикуляция. Я десять лет бандитов в тюрьмы сажаю, мне в голову не придет самому бандитом представиться. Вы же их сами спалили своими руками. Конец цитаты. Генерал сурово посмотрел на притихших подчиненных, изо всех сил изображавших раскаяние. – Андрей, ты сам понял, что выдал? Дипломат, твою мать, образчик толерантности. Они когда уезжали, на них смотреть было жалко. – Да пьяные они были! – не выдержал Кузьмин. – Впрочем, могу извиниться, жалко, что ли? – Вот и извинишься. Причем, оба извинитесь. Через месячишко. – Чего? – Того, принято решение американцам помочь. Дальше рассказал такое, чего еще год назад не могло присниться самому отмороженному фантасту, не говоря уже о профессионалах. Оказывается, в это самое время комитетские следаки в пожарном порядке готовили материалы дела для отправки в Штаты, в славную полицию не менее славного Нью-Йорка. Переписывались протоколы допросов Гаруна, откуда исчезало все, имевшее хоть какое-то отношение к его прошлой жизни. Снимались копии с показаний свидетелей, экспертиз, очных ставок и прочих бумаг. Вся эта гора документов переводилась, заверялась, подшивалась для будущей отправки за океан. Но мало получить материалы, в них еще и разобраться надо. Пока не для суда, вначале сами штатовские полицейские должны понять, что такое «вор в законе», почему ему «западло базарить с барыгой», кто такой этот «законник» и как вообще перевести «западло» на строгий язык американской юриспруденции. – Не потребуют американцы самих подозреваемых для допроса? – скорее в шутку поинтересовался Щербатов. – Сдурел? – не оценив юмор, взорвался генерал. – Гарун Красное Знамя получил… в общем, за что надо получил, не дай бог пиндосы узнают! Короче… Короче, само упоминание Гаруна, пусть и как простого гражданина, перед иностранцами, тем более американцами, было грехом непростительным, но перестроечный азарт взял свое. В результате родилось великое решение – удовлетворить просьбу Минюста США и командировать в славный град Нью-Йорк двоих московских оперов для координации действий с ихней полицией. Цель – добиться выдачи Морячка, как организатора убийств. В крайнем случае – посадки его в Штатах по американским законам. Выбор пал на Кузьмина и Щербатова, как владеющих английским, знакомых с материалами, но лишь в части общеуголовной. Ничего о делах спецназа они выдать не смогут, даже если очень захотят. Третьим, руководителем группы, отправлялся замначальника Управления кадров, языка не знающий, дела не читавший, зато зять зампреда Совета Министров. Свободны, товарищи, идите оформлять документы. Через три недели вылет. – Да, отдельное поручение сверху, поработайте там с «Комаровым», помогите товарищам янкесам его информацией, – закончил разговор генерал, многозначительно показав подчиненным крепкий волосатый кулак. Мол, не дай бог, засветите источника. – Что в стране происходит? – недоумевал Кузьмин по пути из начальственного кабинета. – Ментов в шпионов превращают. Ты знаешь, что нам светит, если пиндосы узнают, что мы там с агентом встречаться собрались? За шпионаж посадят и не почешутся. Куда страна катится? – К светлому будущему, куда ж еще. А мы с тобой в Нью-Йорк. Лично мне нравится. Секретно Экз. №