С кого начать? Тут все очевидно – Гретта Нойманн, когда-то информатор «Эльза». У нее, единственной из задержанных вчера, есть шанс избежать смертной казни, она должна пойти на сделку со следствием. На каких условиях? Вот сегодняшний разговор и покажет. Стройная шатенка с пронзительно голубыми глазами вошла в комнату для допросов, словно клерк в служебный кабинет. Не было заметно ни страха, ни показушной бравады, просто человеку здесь, за этим столом нужно проделать может быть непривычную, но понятную работу. – Здравствуйте, – Гретта поздоровалась первой. – Не могу сказать, что рада знакомству, но вряд ли для вас это важно. – Здравствуйте, мисс Нойманн. Я специальный агент ФБР Гордон Кончак. – Гордон встал и указал рукой на стул. – Присаживайтесь, разговор нам предстоит долгий. Настаиваете на присутствии адвоката, или поговорим пока с глазу на глаз? Сразу предупреждаю, что не гарантирую приватности беседы, каждое произнесенное здесь слово записывается. Затем взял в руки лежавшую перед ним фотографию. – А вы изменились за пять лет. Сильно изменились. Как и мистер Баштан. Вас опознали лишь по отпечаткам пальцев. Пластическая операция, как я понимаю? – Это не преступление, – голос «Эльзы» спокоен, ни малейшего признака волнения. – Когда мне будут предъявлены обвинения? Кончак вспомнил характеристику на нее как на информатора. Интеллект по тесту IQ ниже среднего, неамбициозна, романтична. Она? Интересно, с кем ее сравнивали? Впрочем, сейчас проверим. – В любой момент, мисс Нойманн, и в строгом соответствии с процедурой. Вы понимаете, что с момента их предъявления у вас не будет шанса на добровольное признание? Гретта откинулась на спинку стула и задумалась. Пауза затягивалась, но Гордон не торопил собеседницу – решение она должна принять только сама. Провернуть с ней трюк с хитрым препаратом, которым он недавно накормил брата «Пана», не получится – она американка, что бы она ни натворила, применять к ней спецсредства запрещено. Очень строго запрещено. А жаль – стоит добавить в любой напиток всего несколько капель, и собеседник не только ответит на любой вопрос, но потом даже и не вспомнит о своей откровенности, как и произошло с Рамизом. Что же, придется идти другим путем. Это не критично, на руках у ФБР сильные карты. Итак, неуважаемая, ваш ход. – Я могу рассчитывать на программу защиты свидетелей? Вот это наглость! А она от скромности не умрет. От электрического стула – возможно, но никак не от скромности. Убийца желает превратиться в охраняемого свидетеля! Это сниженный интеллект говорит, или в самом деле у нее есть что предложить взамен? Золотой запас русских, надо полагать, не меньше. – Я могу лишь гарантировать, что подготовлю документы. Рассматривать их будут другие люди. Мисс Нойманн, понимаете, какого уровня информацию вы в вашей ситуации должны предоставить, чтобы остаться лишь свидетелем? – Записи разговоров Николаса с заказчиками вас устроят? Всех разговоров со всеми заказчиками за пять лет? Разве это плохая цена? С ума сойти! Если Гретта не врет… черт, сейчас только не выдать восторга. Кажется, мистер Кончак, вы только что сорвали банк! Теперь главное – не проиграть концовку партии. Потому говорим спокойно, вроде как для нас ничего нового, нам такие предложения по десятку на дню делают. – Трудно сказать. Мне неизвестно ни качество записей, ни их содержание. Если их окажется достаточно для предъявления обвинений заказчикам, это может быть интересно. Но решать, еще раз говорю, не мне. Итак, начинаем работать? Отлично. Первый вопрос – у вас есть адвокат, или желаете, чтобы его предоставило следствие? Самый сложный вопрос в этой ситуации. Адвокат будет знать все, а когда на кону такие деньги, профессиональная этика может запросто дать сбой. Клиенты Шакала – люди не просто небедные – элита! Акулы бизнеса и политики, они для сохранения своих тайн пойдут на все. – Ну, у Николаса был адвокат… Черт, подсказывать нельзя! Камера запишет каждое слово, каждый жест! Сегодняшний разговор будут раскладывать на секунды, на доли секунд, в конце концов! Так что никаких подсказок, а что делать? Что можно сделать? Максимум – слегка сжать губы, чуть сдвинуть брови, ну, девочка, смотри, думай, понимай! – Впрочем, я доверю выбор следствию. Вы можете кого-нибудь порекомендовать? Едва заметная улыбка, которую к делу не пришьешь. Уф, молодец, теперь можно работать. Если бы ответ был иным… Баштан подобрал, скорее всего, специалиста по отмазкам. Такой за хороший куш маму родную продаст, не то, что нас с тобой. – Разумеется. Сейчас же и займусь. Предлагаю подождать здесь. С вами побудет наш сотрудник. Дороти, заходи, – крикнул Гордон, открыв дверь. – Ой, а я вас знаю, вы любовница русского копа, – наивно захлопала глазами Гретта, нахально включив дурочку. Вот теперь стало ясно, откуда взялось утверждение о невысоком интеллекте. Если бы не предыдущий разговор, Кончак согласился с ним не задумываясь. Сейчас же… подозреваемая решила позлить Дороти? Ну-ну. С тем же успехом можно злить танк. Такой же равнодушный и почти столь же опасный. Оставив дам в допросной, Гордон пошел к шефу. И началось. Звонки руководству, от руководства, в прокуратуру, из прокуратуры. Мудрое решение было найдено ближе к вечеру. Кончаку поручили задокументировать показания Гретты Нойманн, рекомендовать ей надежного и квалифицированного адвоката (читай, в случае чего, сам Гордон и будет отвечать) и совместно с ним готовить документы на сделку со следствием. Короче, если все хорошо – все вокруг герои, если нет – виноват неуклюжий специальный агент. Как везде и во все времена. Найти адвоката в Америке? Что может быть проще – все они проверены своими коллегами, их лояльность клиентам не подлежит сомнению, а приверженность закону – даже намеку на обсуждение! Пока речь не заходит о миллионах. А всего-то надо, чтобы некий мелкий человечек с интересными связями правильно понял тонкий намек. И никакого риска – за годы практики у каждого адвоката, работающего по уголовным делам, таких с десяток набралось. Они очень скромные, эти человечки, очень понятливые и очень, очень аккуратные. Почему? Да потому что живы до сих пор. Те, кто нескромен, непонятлив и неаккуратен, быстро, почти мгновенно опускаются. Под землю или под воду, как карта ляжет – их клиенты действительно щедры, но и крайне привередливы. Так где же найти такого уникума, почти святого романтика, верующего в закон не меньше, чем в бога? Помог шеф. В этот день у них с женой была годовщина свадьбы, и равнодушно глядеть на метания подчиненного он был не в состоянии. Пока адвокат не найдется, любимая супруга так и будет сидеть с этой Нойманн. Работа, черт ее побери. В результате задержанной был представлен молодой юрист, год назад уволенный из ФБР по состоянию здоровья после неосторожной попытки остановить грудью пистолетную пулю. Как бывший опер, адвокат был достаточно циничен, а как человек, только что сдавший квалификационный экзамен, еще не успел обрасти сомнительными связями. После долгих и яростных споров стороны все же пришли к согласию и принялись за дело в ударном темпе. Гретта написала признание в сотрудничестве с убийцей. Ей вменялось не соучастие, а лишь оказание ему услуг по выявлению слежки, снятию квартир, заказу гостиниц и тому подобных. Вроде бы знала, что мистер Баштан убийца, но сама не стреляла, яд в виски не наливала, так, почти что секретарша. И, как простая секретарша, готова выдать следствию доказательства преступлений, совершенных как самим Баштаном, так и его соучастниками, и заказчиками убийств. В обмен на непредъявление обвинений в убийствах, а также участие в программе защиты свидетелей. Уже на следующий день в одном неприметном доме в сорока милях от Нью-Йорка, из тайника, обнаружить который без подсказки Гретты было просто нереально, было изъято четыре чемодана, забитых видеокассетами. Даже выборочный их просмотр показал, что в руки ФБР попали убойные материалы, которые испортят биографию многим доселе уважаемым гражданам. – Что вы хотите, джентльмены, – Нойманн отвечала на вопросы собрания, решавшего ее дальнейшую судьбу, – мистер Баштан был очень опасным и жестоким человеком. Я не по своей воле с ним связалась, это же государственные служащие поручили мне сблизиться с этим монстром. Они приказывали, я выполняла. Как добропорядочная американка. Вот так, невинная жертва дьявольских игр спецслужб. В какой-то момент Баштан принял решение скрыться и заняться собственным бизнесом, сказал, что Гретта должна последовать за ним. И что ей, бедняжке, было делать? То, что русскому убить человека не сложнее, чем комара прихлопнуть, она уже убедилась. Как-то на ночной трассе напали на них трое хулиганов – ограбить решили. Всего лишь ограбить, да и то… мальчишки, не старше восемнадцати, угрожали ножами, но дрожали, как листья на ветру, сами себя боялись. Так Баштан их застрелил, сложил тела в машину и отвез в ближайший лесок. Потом закопал. А чтобы глубоко не копать, он тела порубил. Да, и лопата, и топор у него всегда в багажнике были. И болтал при этом о предстоящей рыбалке. Так-то. Место? О, Гретта его на всю жизнь запомнила, безусловно, покажет. Хоть завтра же. Ну и что она могла? Пришлось, разумеется, с Баштаном остаться. Вначале из страха перед ним, потом перед законом – понимала же, чем «милый друг» занимается. Что еще? Как заказчиков находили? А чего их искать? Шакал – имя, фактически бренд, его сами ищут. Через нескольких проверенных господ. Да, один из них – выходец из России, Рамизом зовут. Сама с ним не встречалась, только по телефону общалась, но Николас с заказчиками старался разговаривать под скрытой видеокамерой, так что не отвертеться тому Рамизу. И телефонные разговоры все записаны, будьте уверены. Связь? О, этим Баштан лично занимался. Было у него два телефона. Один – в съемной квартире был подключен к магнитофону. Каким-то образом Николас его прослушивал раз в два-три дня. Как? Этого она не знает, но в той квартире он вроде бы и не появлялся. А второй – с ним вообще что-то хитрое было. Телефон совершенно посторонних людей, на их линию установили какую-то аппаратуру, которая два раза в день, в определенные часы, переключала входящие звонки прямо на домашний телефон самого Баштана. На десять минут. Примерно так, она не специалист, сами, джентльмены, разберитесь. Что с русскими копами? О, там все как-то странно было. Вначале к Николасу поступил заказ. Ну, по той, хитрой линии. Он его Райану поручил. Райан? Да хрен знает, как его фамилия. Николас с ним давно познакомился, когда тот еще в армии служил. Через одного лейтенанта из пехотного полка в Миннесоте. Райан, когда уволился, сразу на Николаса работать начал. Вот, а с русскими… короче, взорвался Райан, сам взорвался. А один из русских жив остался, но пропал. Баштан, когда это понял, психовал, злой был. Дома почти не ночевал, все мотался, искал этого, пропавшего, но бес толку. Кажется, его сам заказчик опередил. Второй раз Николас попытался русского ликвидировать в больнице. Откуда узнал, куда его положили? Это миссис Нойманн неизвестно, но все равно ничего не вышло – опоздал, русский прямо на его глазах из больницы выписался. Гордон вспомнил, что когда они с Алексом уводили Бэзила из палаты, действительно, сидел в коридоре какой-то врач. Или не врач? Мог это быть Шакал? Запросто. А Нойманн продолжила. Оказывается, о том, что Бэзил возвратился в дом мисс Кэмпбелл, Шакал узнал сразу. Несколько раз он с Греттой прогуливался в Кранбэри. Видели и Бэзила, и эту, здоровую, которая вчера с ней в допросной сидела. Николас еще шутил, что у русского раздуто самомнение, раз нашел себе подружку не по размеру. Вот. Но попыток ликвидировать русского Баштан не предпринимал до тех пор, пока недавно лично не встретился с заказчиком. Нет, не Рамизом, с другим. Запись их разговора имеется в тех чемоданах, что господа из ФБР недавно изъяли. С ее помощью, между прочим. Господа не забыли? А потом вы все знаете, джентльмены. Николас собрал своих людей, сказал, что сделать работу надо в любом случае, ну, мы и поехали. Все? Да, всей командой. Или почти всей? Кто-то же рассказал Николасу, в какой больнице лежит русский. ГЛАВА XXX Григорян Вспомнилась присказка из детства: «Что такое «не везет», и как с ним бороться?» Действительно, сделано огромное дело, налажен бизнес, о котором еще недавно можно было лишь мечтать! Транши пошли. Все эти короли преступного мира, доны и наркобароны, все они вписались в его схему. Втянулись, включились, всосались! Потому что Морячок – первый, кто понял, какие перспективы открывает гибель социализма в СССР. Да еще и в СССР разваливающемся, доживающем последние дни. Пока еще эти демократы, что умеют лишь скармливать быдлу сладкие лозунги, научатся… впрочем, эти не научатся. Ничему и никогда. Жизнь обязательно выкинет их на свалку, придут другие – жесткие, прагматичные, умеющие руководить. Но до той поры страна, или то, во что она скоро превратится, будет раем для него и таких, как он! Все, все, все. Все сделано, пора сваливать из страны, где закон может бить. Крепко, больно, наповал. Может быть, в Армению. Или в Бразилию! В конце концов, чем он хуже Великого Комбинатора? Имеет право унаследовать его мечту? Разумеется, кто скажет – нет? Осталась ерунда – свалить из этого оплота демократии и прогресса. Сесть за руль или в самолет, на корабль, на худой конец, и уехать, помахав на прощание белоснежным платочком. Но пока не получится – его объявили в розыск. Что уж там нарыли американские законники – бог весть, но его фотографию показывают по всем каналам, печатают в газетах. Затравили, сволочи. Еще недавно казалось – убери мента и все будет хорошо. Так нет же! Заговоренный он, что ли? А теперь, кажется, его устранение проблемы не решит – слишком активно Морячка ищут. Бежать, срочно бежать! Как? Нужны другие документы. Надежные, которые пройдут проверку у пограничников, или как их здесь называют? Рейнджеры, кажется? Достать документы – не слишком большая проблема. Его клиенты такими возможностями располагают, да и помочь готовы, но… всегда есть это чертово «но». Где гарантия, что рядом с клиентом не сидит некий неприметный человек, которому достаточно увидеть и узнать разыскиваемого? А потом тихонечко стукнуть. И все, здравствуй, добрая полиция. Так что без хорошей ксивы вылезать из норы нельзя. Вернее, можно, но только один раз – встретиться, договориться и сфотографироваться. Иначе засыпемся. На улице, в баре, да где угодно любой коп может узнать. Усы и бороду он, конечно, отрастил – любо-дорого, но нос-то, выдающийся, ярко национальный, его куда спрячешь? Стоит любому добропорядочному пиндосу обратить на него внимание, позвонить в полицию, и все, пиши пропало.