– Я не говорил «сразу», – уточнил американец. – Не говорил, – согласился Лисицын. – Но он ведь вообще нигде больше не работал. Так? На что жил? На сбережения или наследство бабушки? – То есть его завербовали еще в армии? Возможно. Но это когда было? Что нам это дает? – Тебе – ничего, а вот мне – возможно. Тут главное – что это за часть? – Эвон ты куда! Нет, не думаю, что у вас там был интерес. Обычная пехотная часть в лесах Миннесоты, – Кончак на салфетке написал координаты. – Все равно поинтересуюсь, на всякий случай. Как там наш друг? Никто подозрительный поблизости не крутится? Смотри, ты обещал. – А уехал наш друг. Вот прямо после интервью взял свою любимую на руки, – Лисицын фыркнул, представив сгорбленного и пыхтящего мента с чернокожей великаншей на руках, – и рванул прогуливать гонорар. Туда, где они отдыхают, никакой киллер не доберется, поверь. – Ну, тогда, за счастье молодых! – провозгласил русский, торжественно подняв стакан с соком. – За них! – Кончак в ответ поднял чашку с кофе. – И за моего шефа, который уже беситься начинает без жены, а всю злость срывает на мне, словно я ее в эту авантюру втянул. – Скажу по секрету, единственное, в чем я уверен твердо, это в целомудренности Дороти. Во всяком случае, мне мысль соблазнить ее в голову не пришла бы – заманчиво, но жизнь дороже! Через час, прослушивая запись разговора, в этом месте шеф сквозь зубы прорычал что-то про неполноценных русских и наглых подчиненных, которым он еще этот пассаж припомнит. ГЛАВА XXV А через день в стольном граде Вашингтоне подполковник Лисицын вошел в кабинет генерал-лейтенанта. В шикарном кабинете сидел седоволосый красавец-мужчина в парадной форме, сверкающий орденами и медалями, как новогодняя елка. – Присаживайтесь, Алексей Владимирович. И не коситесь так, у меня через час торжественный прием, должен быть при полном параде. Вас интересуют наши устремления к одному пехотному полку, я правильно понимаю? – Так точно, товарищ генерал… – Лев Александрович. У нас по званиям обращаться не принято. – Да, Лев Александрович. – Ну, так вам повезло, что запрос попал ко мне лично. Прежде всего, официально заявляю, что никакого интереса для ГРУ этот полк не представляет. Лисицын от этих слов погрустнел, а генерал озадаченно почесал щеку. Как-то совсем не по-генеральски. – Видите ли, Алексей Владимирович, это сейчас не представляет, а пять лет назад… вы, простите, давно в Штатах? – Четыре года. – Тогда должны были слышать эту историю. Понимаете, пять лет назад через расположение этого полка прокладывали одну интересную телефонную линию. Потом трассу изменили, но тогда нам кровь из носу надо было к ней подключиться. И занимался этим майор Баштан. Вам что-то говорит эта фамилия? – Только слышал, это ж все до меня было. Перебежчик, кажется? – Точно не известно. Баштан пропал при невыясненных обстоятельствах. С тех пор с семьей не связывался, о нем вообще ничего не известно. Может и перебежчик, только кому он на хрен нужен? Информацией, хоть сколько-нибудь важной, не владел. Фактически то дело было у него первым серьезным. Ну, вербовал он агентуру, неплохо, надо признать, был у него талант к этому делу. Но после ухода, если это был уход, подчеркиваю, – генерал многозначительно хлопнул по столу ладонью, – навредить нам по-крупному не мог при всем желании. Кстати, и не навредил. Во всяком случае, мы ущерба не почувствовали. Ну что, помог я вам? – Генерал встал, давая понять, что разговор окончен. – Надеюсь, – Лисицын тоже встал. – Могу я ознакомиться с материалами по Баштану? – Я дам такое указание, вам предоставят его личное дело. Только, сами понимаете, читать в нашей зоне безопасности. Уже вечером Лисицын сидел в стеклянной комнате, находящейся внутри другой, без окон, без обоев, лишь гладко отштукатуренной. Стеклянная комната стояла на тонких опорах, все было сделано так, чтобы ни одно сказанное здесь слово никогда не просочилось наружу здания. Об установке здесь своей аппаратуры прослушивания противник не мог и мечтать. В комнате лишь стол и три стула. На столе – личное дело майора Баштана Н.С., оперативный псевдоним «Казак». Итак, родился в Трускавце, окончил школу, поступил на разведфак Киевского общевойскового училища. Однако, поступить туда не суворовцу! Редчайший случай, да еще и в английскую группу! Умен капитан, не иначе – отличник. Так и есть, окончил училище с отличием, служил в Забайкалье, в спецназе. Направлен в ВДА[47], окончил с тем же отличием и сразу в Вашингтон! Вот это карьера, ничего не скажешь. И, главное, нигде блат не просматривается. Хотя… Может быть, жена? Пожалуй, возможно – москвичка, окончила МГИМО. Да, туда простые лягушки редко попадали, можно сказать, их там и не бывало. На фотографии Ольга Яковлевна выглядит… даже на фото – не красавица. Мог влиятельный папа подсобить красавцу-зятю? Запросто. Тогда понятно, почему после ухода от Баштана в семье никаких вестей – здесь такая супруга лишь обузой будет. Но это все не факты. Это все версии, основанные на домыслах, читаем дальше. И думаем. Так, служебные результаты – за год две перспективные вербовки и три кандидата. Интересные кандидаты, судя по оценкам руководства. Орел, прямо-таки. Могли быть подставы? Теоретически, да. Но генерал сказал, что не было проблем после ухода… нет, исчезновения майора. Пока исчезновения, не спешим марать офицера. Стало быть, ущерба не было, то есть агентуру проверили и убедились, что не подстава. Дальше, полком в Миннесоте начал заниматься за полгода до исчезновения, и здесь его застопорило. Полное отсутствие результатов, хотя в деле полно отметок о командировках в те края. Почему отсутствие результатов? А вот он, приказ – замечание за пассивную работу. Это как? Талантливый агентурист в столице оказался бездарем в Миннесоте? С чего бы это? Или уже тогда начал готовить Шакала, и свои контакты в полку скрыл от начальства? Опять домыслы. Все. Личное дело изучено. И ничего не понятно. Когда Лисицын возвращался в Нью-Йорк, в голове постоянно крутилась мысль – что-то упущено. Так бывает, когда кажется, что разгадка рядом, только руку протяни. Знать бы еще, в какую сторону ее тянуть. – Гордон, есть желание вместе пообедать? Тогда там же, через час. Договорились. Совершенно секретно Нью-Йорк, Макару В отношении «Хана» Докладываю о ходе вербовочной разработки «Хана». На состоявшейся сегодня встрече перед «Ханом» была поставлена задача – получить и сообщить информацию ФБР по исчезновению в восемьдесят шестом году сотрудника аппарата нашего военного атташе майора Баштана Н.С. (далее «Казак»). Данное поручение было мотивированно возможной связью «Казака» с преступной группой Шакала. Также ему было поручено представить фото- и видеоматериалы наружного наблюдения, возможно сделанные в ходе отработки контакта «Саргасса» с Шакалом. «Хан» заверил, что приложит все силы для выполнения поручений. Вопрос материальной заинтересованности «Хана» в выполнении поручений не поднимался. Вместе с тем в целях интенсификации разработки прошу выделить лимит на его угощение в рамках ст.9 Сметы расходов. Матвей Закончив писать справку, Лисицын устало откинулся на спинку стула. Среди массы серьезных, крайне ответственных дел эта нелепая разработка стала занимать все большее место. И дело не в вербовке «Хана». В ее реальность он не верил изначально, не тот случай. Но есть же и оперативное искусство! Художник, поэт, музыкант, все они могут создать шедевр, который никогда не увлечет публику. Лишь такие же маэстро смогут оценить неожиданную манеру письма, вроде бы не к месту прозвучавший, но такой точный аккорд, или непривычный, никогда и никем ранее не использовавшийся стихотворный размер. За эти произведения никто не заплатит, но разве меньше значит скупое: «Старик, ну ты дал! Просто слов нет!», если это сказал твой коллега, признанный мастер? Работа с «Одиссеем» вырисовывалась именно в такой шедевр. Это было видно по завистливым взглядам сослуживцев, когда на совещаниях руководство штрихом, словно о назойливой мухе, упоминало о деле «Саргасса». Говорило вскользь, но даже в язвительных словах начальства чувствовалась профессиональная ревность. Сейчас ему позволялось такое, за что еще полгода назад вышибли бы из страны и законопатили в секретариат до скончания времен. А времена, похоже, и впрямь заканчиваются – что будет со страной – не понимает никто. Потому и крутит Лисицын комбинации, каких отродясь не бывало в истории разведки. Сейчас все может быть, страна может развалиться, разведку могут разогнать, как пережиток старого мира. Но в памяти художника останется, что был в его жизни шедевр. Весомый, грубый, зримый, которым можно и должно гордиться! Только ведь шедевр обязан быть безупречным, а тут зудит что-то внутри. То, что никто не может объяснить, то, что называется оперским чутьем. Опыт подсказывает, что в такие моменты надо пахать. Много и тяжело. И начнем с личных дел коллег. Ведь нашлась же такая сука, которая слила маршрут «Юлы». И вновь зона безопасности, такая же стеклянная комната в таком же глухом помещении, только уже в Нью-Йорке. На столе стопка личных дел. Все с грифом «Совершенно секретно». Личные дела сотрудников резидентуры, задействованных в операции «Юла». От шоферов до зама резидента. Генерал-майора, между прочим. Фотографии, анкеты, воспоминания. С каждым из них было что-то общее, и не только по службе. Вот этот, шофер, не дожидаясь скорой, отвез дочку в больницу. Прозевали аппендицит, еще немного, и начался бы перитонит. Что он тогда вытворял на дороге! Но успел. Все обошлось. В операции «Юла» отвечал за подмену агента, увел наблюдение ФБР так, что те и не трехнулись. Этот – просто приятель, жены подружились, вместе сколько раз мотались на пикники да рыбалки. К той ночи подготовил место, где допрашивали информатора, сам принимал участие в допросе. Да что там, задействованы были только свои, те, кому доверял безусловно. И кто-то из них все же предал. Или продал. Кто? Смотрим. Родился, поступил, окончил, вновь поступил, вновь окончил, направлен, отозван, вновь направлен. Характеристики, представления, поощрения, взыскания, куда без них. Один, второй, пятый. Перелистывать дела можно до бесконечности. Еще раз, по второму кругу… Еще… Стоп! Мишка Гудзевич! Весельчак, заводила и душа компании! Почти напарник, во всяком случае, страховал по многим делам. Звезд с неба не хватает, но и взысканий не имеет. Хороший такой, крепкий середнячок, надежный и безотказный. Место рождения – г. Трускавец Львовской области Украинской ССР. Год рождения… да они ж погодки, с Баштаном. Друзья детства? Родственники? Срочная телеграмма улетела в Центр немедленно, только будет ли на нее ответ? Как поведут себя чекисты во Львове, откуда постоянно показывают шествия националистов, погромы православных церквей? Отработают запрос? Ой, что-то не верится в эту сказку. А если подозрение подтвердится, что делать? Судить? По каким законам? Местным? Да, ФБР заплатит любые деньги, чтобы получить его для обстоятельного допроса. Впрочем, об этом пусть голова болит у начальства, а нам Шакала ловить надо. И на оперативный эксперимент у нас право есть. Легкий такой, почти нежный, можно сказать – изящный.