Какое-то время я бессильно наблюдал, как незнакомец вольготно хозяйничает в моем разуме, но никак не мог ему помешать. Кукла, как выяснилось, тоже куда-то спряталась, успев лишь крикнуть про вторжение и Наставника. И только благодаря ей, я успел поставить блок и чужая воля не растворила меня в себе. Но это было все, на что меня хватило. Все силы, а их и так было немного, уходили на то, чтобы держать рот закрытым. Я понимал, стоит лишь немного ослабить контроль, как слова польются из меня, словно вода из дырявого ведра. И я отвечу на все вопросы этого мужчины. Даже те, что он еще не сообразил задать. Но тут что-то произошло. Ищенко скрылся за одним из стеллажей, что-то там себе под нос забормотал, а потом вдруг в голос завыл. И столько в его голосе было ужаса, что мне самому не по себе стало. Так мог кричать лишь человек, который встретил самый большой кошмар в своей жизни. Однако, что важнее, одновременно с этим я почувствовал свободу. Воля Наставника — а удерживать меня в моем же сознании мог только этот тип функций — вдруг ушла. Немедленно я рванул к нему, чтобы пинками вышвырнуть из своего виара, но не успел этого сделать. Налетела волна холодного воздуха — откуда она могла взяться в подсознании? — и сбила меня с ног. Да еще и протащила по полу несколько метров. После чего я оказался в реальности. Дрожащий, растерянный, ничего не понимающий, вдобавок ко всему еще и лежащий прямо на тротуаре. Окруженный людьми. — Что случилось? — Мальчику и мужчине стало плохо, кажется… — Сразу обоим? — Кто-нибудь, вызовите скорую! — Пропустите, я медбрат! — Не толпитесь, дайте им воздуха! Очень хотелось встать или хотя бы осмотреться. Но даже поворот глазных яблок на градус влево привел к такому мощному головокружению, что не лежи я до этого, гарантированно свалился бы. Еще и этот гул. Многоголосый гомон людских голосов переплетался с биением крови в моих артериях, разрывал барабанные перепонки, и выстукивал по коре головного мозга навязчивый африканский мотив. Чувствуя, что меня вот вот стошнит, я изо всех сил зажмурился, и сосредоточился на дыхании — больше все равно сил ни на что не осталось. Конечно, надо бы было глянуть, что там с Ищенко, в каком он там состоянии? Как и я? Но это, как мне казалось, могло и подождать. А пока — вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Где-то на десятом повторе стало ощутимо полегче. Настолько, что я рискнул вновь открыть глаза и оглядеться. Первоначальные выводы подтвердились сразу же. Я лежал на холодном асфальте, меня окружали людские лица, и одно из них, самое крупное, что-то говорило прямо сейчас. «Дежавю. — подумал я. — Почти так же все выглядело, когда я пришел в себя в подворотне. Только публики вокруг не было». — Ты можешь встать? Сквозь гул донесся глухой мужской голос. Сосредоточившись на нем, я медленно кивнул. И тут же какая-то сила медленно, но властно, потянула меня куда-то вверх. Не сразу до все еще путающего виар и реальность сознания дошло, что это некий человек потянула меня за руку, воздвигая на ноги. — Обопрись, не спеши. — прогудел он откуда-то слева. — Все в порядке. Не делай резких движений. Вот зря он это сказал. В его оправдание можно было привести только то, что он не был со мной знаком. Со мной, Иваном Польских по прозвищу Лях. Иначе бы не стал говорить мне чего-то не делать. Ведь я всегда поступаю с точностью наоборот. Вот и сейчас, стоило ему лишь закончить свою фразу, как я стал оглядываться. От резкого движения сознание сразу же попыталось куда-то от берега отплыть, но я удержал его усилием воли. Будет тут мне еще командовать! Ищенко как раз поднимался на ноги. Судя по всему, что случилось в моем виаре, нанесло ему куда больший вред, чем мне. По крайней мере, искры безумия в его глазах говорили, что вторжение в чужой разум обошлось ему очень дорого. — Ты! — заорал он на меня, тыкая пальцем. — Ты! Ты демон! Ты сама Тьма! Разрушитель миров! Нормально! Кто на кого наехал еще? Это я, вообще-то, должен тут претензии предъявлять! — Спокойнее, мужчина! — попытался увещевать его кто-то из прохожих. — Это просто мальчик. Он тоже потерял сознание… — Вы не понимаете! Не понимаете! — Ищенко вырвался из заботливых, пытающихся его поддержать рук, и стал проталкиваться за предела круга зевак. — Он пожрет и наш мир! Он пожрет наш мир! Под конец он даже истерически хохотать начал. Как классический сумасшедший. Так и убежал куда-то, периодически оглашая окрестности дикими воплями и визгами. — Псих какой-то. — предложил я версию. — Налетел на меня, с ног сбил. Люди, даже живущие в обществе, где есть новусы, способные швыряться электричеством или прыгать на десять метров в воздух, все равно при прочих равных предпочтут рациональное объяснение. Которое непротиворечиво встроится в их картину мира. Сумасшедший дядька напавший на пятнадцатилетнего пацана был как раз из этой оперы. — Ох, что ж твориться! — Бедный мальчик! — Проходу уже от них нет! — Куда смотрят власти? Таким место в лечебнице, а не на улицах города! Гомон зевак подтвердил о моем верном выборе стратегии. А мужик, который меня держал, спросил негромко. — Если я отпущу, ты не упадешь? — Давайте проверим. — невесело хохотнул я. И остался стоять. Даже повороты головы больше не сопровождались приступами слабости и тошноты. Организм, как обычно, быстро локализовал повреждения, восстановив… Что? Как обычно? Это когда такое было обычным? И тут до меня вдруг дошло, что я знаю себя. Да, звучит дико, согласен, но раньше я лишь слышал про себя. И немного видел — в воспоминаниях. Кукла рассказывала мне что-то, но это было не совсем про меня. Скорее, про того парня, Ляха — героя какой-то сумасшедшей истории. Но не про меня. А теперь я и ощущал себя Иваном Польских. И помнил — именно помнил! — все, что мне рассказала Кукла. Даже того, что она не рассказала — тоже помнил! Я снова стал собой! Хм, ну не вполне. В сознании по прежнему зияла здоровенная черная дыра, на которую внутренним взором даже смотреть было страшно. Заблокированный участок памяти, хранящий в себе кусок моей жизни с момента отлета с Земли, до недавнего возвращения. Получается, это увидев его Наставник слетел с катушек? Похоже на то… — Я в порядке. — сообщил собравшимся. Выслушал предложения не торопиться с выводами и дождаться скорую, отверг их, поблагодарил всех, кто проявил заботу, и неторопливо зашагал в сторону дома. Никто меня удерживать не стал. Жители крупных городов — самые равнодушные люди на свете. На прохожих не кидается? Кровью не истекает? На помощь не зовет? Сам идет? Так нормально с ним все, чего пристали к человеку! «Похоже, вторжение Наставника сняло блокировку. — размышлял я по дороге. — По крайней мере, часть блокировки. Он нашел запертую дверь, попытался ее открыть, но вместо этого получил ментальную травму. Увиденное смешалось в его разуме с реальностью и он решил, что я, как минимум, сын Сатаны или кто-то в этом роде. Надо же, разрушитель миров, ха! Да я однокласснику-новусу челюсть не могу разрушить, что уж о мире говорить». И тотчас, едва об этом подумав, я понял — это не так. Я больше не бессильный заморыш, об которого могут вытирать ноги все кому не лень. Нет, тело не совершило мгновенного скачка от ботана к Чистильщику. Но в памяти всплыли способы это исправить. Два, если быть точным. Быстрый и медленный. Первый опасен. Быстрая перестройка организма может разрушить тело или заставить сойти с ума. По сути, это запуск алгоритма, с которыми функции внедрялись в землян, когда еще планировали вторжение. Прилетает пакет человеку в голову и начинает распаковываться, попутно стирая сознание прежнего владельца. Но мне он вряд ли подходит — слишком велики риски. Зато второй путь, пусть и более растянут по времени, почти безопасен. Почему «почти»? Ну, просто абсолютно безопасной инопланетная система работы с геномом не могла быть по определению. Прямо сейчас, двигаясь к дому, я мог запустить процесс перестроения костной ткани и мышечных волокон. Плавный, растянутый на несколько дней. Будет немного больно — поноют кости и мышцы, как после ударных тренировок, но это можно выдержать даже продолжая ходить в школу. А данная перестройка станет фундаментом, на который я потом смогу накатить некоторые обновы и улучшения. И так шаг за шагом я смогу вернуть свою прежнюю форму. Кстати, гораздо быстрее пойдет, если подключить Куклу — она же Аналитик, как-никак. Без нее на все уйдет около полугода, а вот с ней срок можно будет сократить примерно на треть. Но моя личная шиза, как пропала с момента появления Наставника, так до сих пор и не появилась. Неужели, его грубое ковыряние в моем подсознании уничтожило ее? Или, быть может, ее засосала эта черная дыра? Хреново, если так. Анька — девка с закидонами, хотя чего еще можно ждать от ИИ-шки, которая решила, что она теперь человек. Но я к ней уже привык. Даже считаю другом. Столько лет вместе, шутка ли! Не все семьи столько держаться. Ладно. Будем разбираться со всем последовательно. Сперва добираемся до дома и едим. Затем топаем в Чертог — хорошее, кстати, слово, я его от Ищенко подцепил — и наводим там порядок. Ищем Куклу, запускаем первичные мутации. Действуем осторожно, чтобы изменения не бросались в глаза. Сложно будет объяснить, почему вчерашний задохлик вдруг стал суперменом. Да и выпасть из реальности на несколько суток не хотелось бы, как и превратиться в чудовище. Я ведь не новус, строго говоря. Это ныне живущие ребятки получили свой генетический набор в наследство, и пользуются этим коктейлем с рождения. Я же схлопотал самораспаковывающийся архив цифровой инопланетной сущности в голову, который полностью перестроил мою физиологию. Теперь мне предстоит повторить это, с той лишь разницей, что нужно будет самому контролировать процесс. Попутно надо разобраться с тем, куда делась Кукла. И… Черт, еще же вечеринка эта клятая! Не хочется, но сходить туда надо. Социализация важна — проигнорируй я предложение толстячка из своего класса, и все робкие ростки приязни ко мне увянут на корню. Столько дел — как все успеть. «Шаг за шагом!» — мрачно пошутил я. * * * У подъезда меня ждал капитан госбезопасности… то есть, охраны престола, конечно же. Мужчина в форме сидел на лавке с таким видом, будто частенько в этом районе прогуливается, и в конце обязательно присаживается на эту вот скамейку. Вот мимикрия у человека — настоящий хамелеон. Погруженный в свои мысли я даже его не заметил до тех пор, пока он сам не подал голос. Вот тогда я и наткнулся взглядом на безопасника. — Денис? Спешишь? Когда к тебе приходит человек из органов, у тебя всегда найдется время. Иного варианта эти господа не примут. Так было в прошлой жизни, и вряд ли поменялось в этой. — Нет. Сергей Сергеевич? — Запомнил? Молодец. Ледящев моя фамилия. Помнится, я не представился при нашей первой встрече. — Ага… — Прогуляемся? Есть разговор. Ну, как я и говорил. Какого, спрашивается фига, сперва вызнавать спешишь ты или нет, если потом все равно потащишь на «прогулку»? Сказал бы уже прямо — есть разговор! — Конечно. Давайте. После того, как я все о себе вспомнил, косплеить пятнадцатилетнего школьника стало значительно сложнее. Постоянно хотелось действовать разумно и последовательно, как это делают взрослые люди и сложившиеся личности. К примеру, правильный Денис сейчас начал бы ершится. Типа, чего надо, я вас не звал, идите нафиг! Но сотрудник охранки этой оплошности не заметил. Или значения не придал. А то и вовсе решил, что я такой запуганный, что послушно выполню все, что он мне скажет. Ну-ну, пусть верит! — Денис. — начал Ледящев. — Я буду с тобой откровенен…