Бармен вытащил из холодильника под стойкой бутылку «Корз Лайт», открыл, поставил на стойку передо мной, сказав: – Это бесплатно. Если расскажешь, откуда приехал и какие новости. Садись. А вообще мы берем федеральные деньги, и на обмен что-то полезное тоже можно взять. Разберемся. Я обратил внимание на выражение «федеральные деньги», как-то оно прозвучало… ну вроде как «чужие деньги», «нехорошие деньги», примерно так. Сидящий слева рослый немолодой толстяк в джинсовой куртке с овчинной подстежкой и в черной ковбойской шляпе, с усами как у моржа, показал на табурет рядом с собой, сказал, выговаривая гласные в нос: – Садись сюда, здесь свободно. – Спасибо, – кивнул я, усаживаясь и хватая бутылку со стойки. Холодное. Пиво. Кайф какой, все три больших глотка. Бармен смотрел на меня с одобрением. Никто не разговаривал, явно предполагая, что слово перешло ко мне. – Привет, я – Влад, – сказал я, обращаясь вроде как сразу ко всем. – Я – Бад Мак-Лири, у меня тут ранчо, – сказал толстяк, протягивая большую и пухлую ладонь, которая при пожатии вдруг оказалась твердой как доска из-за мозолей. – Угощает Эрни, – показал он на бармена. – Это Мел, моя жена теперь, – он чуть откинулся назад, давая мне возможность рассмотреть крепкую, одетую как ковбой женщину лет сорока, сидящую прямо за ним. Она отсалютовала мне стаканчиком с виски. – Это Джо, мой друг, – показал он на тощего бородатого дядьку лет за пятьдесят, стоящего у него за спиной. – Это Салли, – продолжил речь бармен, показав на женщину слегка за тридцать, со светлыми от природы волосами, белыми бровями и простеньким круглым лицом. – Майк, – отсалютовал мне пивной бутылкой крепкий мужик лет сорока, стриженный под военного. – Пьер, – кивнул тощий чернявый парень, сидящий за углом стойки. – Мари, – негромко и не слишком дружелюбно буркнула носатая молодая женщина с черными, заколотыми в хвост волосами, сидящая рядим с ним. – Мэт Поплавски, я здесь помощник шерифа, – представился рослый, усатый и лысый мужик, действительно одетый в форму – темно-коричневую рубашку с серыми погонами и серыми же клапанами карманов. На рукаве была видна эмблема с надписью «Округ Джонсон, департамент шерифа». Его куртка висела на спинке стула, он сидел за столиком, расправляясь с большим стейком, рядом с которым лежала гора жареной картошки и здоровый початок кукурузы, что вызвало у меня острый приступ голода. – А точно такой же стейк можно получить? – повернулся я к бармену. – Можно, – коротко кивнул тот. – Десять минут. – Откуда ты? – спросил меня толстяк. – Из Колорадо вообще-то, – сказал я, возвращаясь к базовой версии своего происхождения. – Но вообще иммигрант, из Восточной Европы. – Здесь четверть населения штата из Восточной Европы, чертовы поляки, – хохотнул Бад, покосившись в сторону депьюти Поплавски. – Четверть немцев, поляков восемнадцать процентов, – ответил нимало не смутившийся страж закона, а затем вдруг поразил меня вопросом в лоб: – Ты местный или чужой? Можешь не врать, у нас с чужими нормальные отношения. Их отношения с федеральной властью нас не интересуют. Некоторое время я сидел молча, просто переваривая услышанное. Потом окончательно растерялся, подбирая вариант ответа. Затем все же сказал: – Нет, я местный. Но мне нужен контакт с чужими – я человека ищу. – То есть ты едешь на север, к ним? – Еду на север, в Канаду, искать их. Я понятия не имею, где они находятся. Вы знаете? – попытался я пустить разговор в русло эдакого конструктивного обсуждения проблемы. – Нет, не знаем. В Канаде, где-то на севере, – ответил депьюти, в то время как все остальные с явным интересом прислушивались к разговору. И, опережая мое разочарование, он добавил: – Но у нас есть с ними связь. Мы знаем, где их форпост. И раз в месяц сюда приезжает их конвой, мы немного торгуем. И забирает своих людей. – Своих людей? – совершенно озадачился я. – К нам выходят чужие, постоянно. Те, кто слушает радио и кто читает плакаты. Я немного покраснел. Радио за время пути я даже включить не догадался – исключительно музыку гонял. А вот плакатов никаких не видел, точно, о чем и заявил. Сидящие в баре переглянулись, затем бармен сказал: – Похоже, что их опять снесли. Ты ехал откуда? – Через Ньюкастл и Жилетт. – Опять, – уверенно кивнул он, потом пояснил: – Федералы платят банде «Отверженных», чтобы те убирали плакаты с дорог. Мы их восстанавливаем, у нас на этот счет договор с чужими, а те их срывают. Одно время даже начали вешать на их место фальшивые, отправлявшие людей в сторону Каспера, там никто не живет, кроме банд, но, похоже, им не под силу оказалось что-то строить, а не ломать. – Я ищу женщину из чужих, – сказал я. – Могла она проехать через вас? – Могла, почему нет, – вновь заговорил депьюти. – В принципе я могу проверить, но это уже завтра. И только после того, как ты мне докажешь, что мне стоит это делать. – Не понял, – чуть нахмурился я. – Я хочу убедиться, что ты ей не навредишь, – пояснил он свою фразу. – У нас такие правила здесь, понимаешь. Я кивнул. Потом спросил: – А где можно устроиться на ночлег? Кто-нибудь подскажет? – В Баффало есть гостиницы, – заговорил Бад, вынудив меня повернуться в другую сторону. – А если хочешь, могу устроить тебя здесь рядом, есть маленький домик, где жили ранч-руки, могу дать ключ. Выражение «ранч-рука» меня озадачило: мой запас английского такого в себе не содержал, но потом сообразил, что так называют, наверное, работников с ранчо. В английском выражение «дать руку» означает «помочь». – А как насчет оплаты? – на всякий случай спросил я. – Ты меня вроде как даже оскорбляешь, – вздохнул тот. – Ты же ищешь ночлег, а не место для жизни, правильно? Там, правда, не убирались, но дрова есть, вода тоже есть, из скважины, ну и койки тоже есть. – Буду очень благодарен, – более чем искренне сказал я. – Если честно, то у меня уже сил нет ехать в Баффало и искать отель. И я не знаю, чем за него платить. – А что ты хотел продать? – спросил бармен. – А вообще там деньги Анклавов тоже принимают. Мы и с Анклавами торгуем. Я выложил на стол подсумок с пистолетом и магазинами, открыл. Бармен вполне сноровисто взял в руки «глок», осмотрел, покрутил в ладонях магазины, потом предложил за это все тридцать долларов. – Долларов штата Вайоминг, – пояснил он. – Но к федеральным долларам они идут один к одному. – На еду и гостиницу хватит? – Смотря на какое время, – усмехнулся он. – Но несколько дней проживешь, это точно. – Тогда согласен. – Я подвинул пистолет и все прочее к нему. Все равно не нужен, лишний, как-то не лежит к нему душа. А так у меня еще и «анклавовских» долларов где-то сорок с лишним осталось, так что нормально. Можно что-то из трофеев продать будет, наверное, но я их пока сам не разбирал и не решил, что себе оставлять, а что отдавать. Пиво как-то быстро кончилось, и Бад тут же заказал мне следующую бутылку, пояснив бармену: – За мой счет. Осталось только поблагодарить. С кухни же, в которой хозяйничал кто-то невидимый, донеслось шипение жарящегося мяса. Ну и запах донесся, куда же без запаха. – Ты откуда приехал? – спросил Бад. – Из Грэнби, Колорадо. – Грэнби, Грэнби, – наморщил лоб бармен Эрни. – Это не у вас какой-то парень забронировал бульдозер и развалил половину города? – У нас. – Я глотнул пива и вытер губы ладонью. – Только я туда позже приехал, так что всей истории не застал. – И ты прямо оттуда сюда? – спросил Бад. – Как там, люди еще остались? – Нет. Какие остались, все съехали. Пустота и трупы замерзшие. Когда там все оттает, лучше туда не соваться. – Сам все это время жил? – спросил Поплавски. Он расправился со стейком и подсел за стойку, чтобы удобней было разговаривать. – В какой-то степени, – ответил я уклончиво, при этом судорожно пытаясь сообразить, что лучше сказать. – Это как? – немного озадачился депьюти. «Была – не была», – сказал я сам себе, после чего создал очередную версию своей недавней биографии. – Сначала с женщиной из чужих. Потом сам. – Это ее ищешь? И почему она от тебя ушла? Поплавски даже не скрывал уже, что интересуется не из голого любопытства, а уже скорее по долгу службы. – Не ушла, обстоятельства так сложились. Вот и пытаюсь найти. – А в Анклавы она не попала? Они ловят чужих, – влезла в разговор белобрысая Салли.