Девушку вдруг настигла усталость, разлилась по всему телу. Кларк расслабилась и позволила себе прижаться к любимому, положить голову ему на грудь. – Вот то, что доктор прописал, – тихо сказал Беллами, гладя ее по волосам. – Не лезь в медицину, Блейк, – сонно ответила она. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась, почувствовав свой самый любимый запах, смесь дыма от костра, влажной земли, сосновых иголок и соли, запах Беллами. Он поцеловал ее в макушку: – Отдохни немного. Она теснее прижалась к нему: – И ты. Но вместо того чтобы почувствовать, как выравнивается его дыхание, и расслабляются руки, и он засыпает, Кларк слышала бешеный стук его сердца. Она подняла голову. Беллами лежал с открытыми глазами. – Все будет хорошо. Мы их найдем и вернем домой. – Кларк, просто спи. – Тебе тоже надо поспать. Ты нужен нам отдохнувшим. – Я не могу спать, – его голос дрогнул. – Беллами, – она погладила его по щеке, – попробуй. Он отдернул голову, и ее рука упала. Кларк села. – Ты же знаешь, я о них тоже беспокоюсь. Уэллс – мой лучший друг, я люблю Октавию, и Эрика, и… Он закрыл глаза и вздрогнул, как будто ее слова причинили ему физическую боль. – Замолчи, пожалуйста. Ты не понимаешь. У тебя нет ни братьев, ни сестер, ты не знаешь, что это такое. А я потерял сразу двоих. – Когда он открыл глаза, в его взгляде уже не было никакой нежности, только ярость, и ей захотелось убежать. – Они заплатят за это. Когда я доберусь до этих лысых ублюдков, не выживет ни один. Кларк испуганно посмотрела на него. – Беллами, мы не планируем на них нападать. Мы прокрадемся в их лагерь и заберем своих. Или даже устроим переговоры. Может же быть мирное решение? – Мирное? – Беллами дернулся. – Ты издеваешься? – У нас всего два ружья, и мы не знаем, с чем столкнулись. Мы не можем пойти на верную смерть просто потому, что тебе захотелось пострелять. Беллами вскочил так быстро, что Кларк чуть не отлетела в сторону. – Ты так и не доверяешь мне? Думаешь, я вспыльчивый идиот, у которого мозгов не хватит придумать разумный план? Кларк вздохнула: – Конечно, нет. Я просто думаю, что есть же какая-то возможность… – Ты никогда не будешь мне доверять? Я всегда останусь преступником с Уолдена, который все портит? – он смотрел на нее так, будто видел впервые. – Неправда! – Кларк попыталась взять его за руку, но он вырвался и резко бросил: – Ложись спать. Мы выдвигаемся через пару часов. – Беллами, подожди… Но он уже исчез. Глава 12 Гласс Гласс и семь других девушек, захваченных в лагере, выстроились в ряд. В выданных им белых платьях они напоминали столбики ограды, которую Люк выстроил вокруг их хижины. Их вывели из норы и провели по нескольким извилистым ободранным коридорам в большой пустой зал. В стенах и потолке зияли дыры, и лучи раннего солнца заливали пол. Из трещин в цементе росло несколько цветущих деревьев, и в воздухе стоял нежный сладкий аромат. В другой ситуации это могло бы понравиться Гласс или хотя бы удивить ее, но чем дольше она оставалась в Камне, тем страшнее ей становилось. Она не знала еще, что здесь происходит, но понимала, что это нечто неправильное. – Что они с нами сделают? – прошептала Октавия. – Не знаю, – Гласс нервно оглядывалась. Блондинка под тридцать, одетая в простое серое платье, шла вдоль ряда, оглядывая девушек. Если она хмурилась или слегка приподнимала бровь, Гласс становилось еще страшнее. Она не знала, по каким критериям их оценивают, и, хуже того, не знала, что будет лучше – пройти проверку или провалиться. Женщина в сером дошла до Гласс, оглядела ее с ног до головы, а потом уставилась ей в глаза, не мигая. Не зная, что делать, Гласс посмотрела на нее в ответ. Но взгляд женщины был таким резким и проницательным, что Гласс выдержала его всего секунду, а потом отвела глаза. Женщина сразу же перешла к Октавии, и Гласс не сумела понять, как ее оценили – правда, ей показалось, что не слишком высоко. Расстраиваться или радоваться? Какой смысл производить впечатление на этих людей? Может быть, чтобы выжить? Она жила как будто на автопилоте, испытывая одно-единственное чувство – сделать все что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Вернуться в лагерь. Вернуться к Люку. Когда девушки двинулись вперед, потребовался испуганный взгляд Октавии, чтобы Гласс сообразила пойти за всеми. – Я покажу вам Камень, прежде чем вы приступите к уборке, – крикнула блондинка. – Сорен хочет, чтобы вы полюбили свой новый дом, раз уж вы пока с нами. – Пока с ними? – прошептала Лина за спиной у Гласс. – Как будто мы в гостях! Гласс кивнула, но ничего не сказала, не желая злить блондинку, которая уже поглядывала на них подозрительно. – Это судомойня и прачечная, – сказала женщина, когда они прошли по коридору. Они прошли через неряшливое помещение без окон, и Гласс успела увидеть несколько краснолицых женщин в белых платьях. У одной стены они отскребали глиняную посуду, у другой – стирали одежду в огромных, исходящих паром баках. Да уж, завидная участь. Блондинка остановилась, подняла руку и кивнула. – Завтра вы все получите задания в зависимости от того, к чему пригодны. Октавия тихонько фыркнула: – Ага, пригодны. Интересно, есть ли у нас дар свыше к стирке грязных тряпок или врожденный талант к мытью посуды? Женщина в сером сердито взглянула на Октавию, и та затихла. Девушки снова двинулись вперед и вскоре вышли на улицу. Поодаль Гласс увидела группу Защитников с бритыми головами. Они бежали рядом с какими-то усталыми, спотыкающимися людьми. По тому, как Защитники на них кричали, Гласс решила, что это тоже пленники. Нет ли среди них ее друзей? Она пригляделась, изо всех сил обдумывая ситуацию. Встревожившись еще сильнее, чем раньше, Гласс старалась запомнить как можно больше подробностей о Камне. Снаружи он выглядел единым строением, но изнутри оказался целой кучей похожих на соты зданий. В принципе, их собственный лагерь был выстроен примерно так же. От некоторых зданий, мимо которых они проходили, остались одни скелеты – голые стальные балки и горы мусора, – другие не были разрушены. То и дело на глаза попадались одетые в белое Защитники, которые почему-то почти ничего не делали. Каждый день в лагере колонистов был полон забот. С утра до самой ночи люди возделывали землю, собирали дрова, присматривали за детьми, строили новые здания. А что целыми днями делали здесь? Какие-то признаки жизни Гласс заметила в центре крепости, который блондинка назвала «Сердцем Камня». Это была маленькая рощица – видимо, в прошлом тут располагался внутренний двор, – на многих деревьях которой висели плоды. Гласс вдохнула аромат созревающих яблок и груш, почти не слушая объяснения о религиозных церемониях и приношениях Земле. Группа снова двинулась вперед, хотя Гласс хотелось еще постоять под деревьями. – Теперь я отведу вас к нашему лидеру и продемонстрирую наше великодушие, – торжественно сказала блондинка и повела их обратно в здание. – Вернувшись из длительного духовного путешествия, Сорен хочет с вами познакомиться. Гласс и Лина обменялись нервными взглядами. «Познакомиться» – странное слово по отношению к девушкам, которых накачали наркотиками и украли. А их ждал человек, который отдавал такие приказы и одобрял все действия Защитников. Вдруг они вышли из здания на огромное поле, такое гигантское и светлое, что Гласс при виде него даже споткнулась. Обширное прямоугольное поле было покрыто грядками, а вдали на полуденном солнце сверкала река. Когда глаза немного привыкли к свету, Гласс разглядела развалины каких-то зданий на горизонте, разные овощи на грядках. Одинокая женщина в белом платье бродила меж грядок, внимательно оглядывая урожай. Длинные черные волосы спадали на одно плечо. В глаза бросилась какая-то странность, и Гласс подошла ближе, чтобы получше разглядеть, что там такое. У грядки, усыпанной картошкой, были колеса. Блондинка заговорила о щедрости Земли, и Гласс вдруг поняла две вещи: во-первых, картошка растет под землей, а не лежит кучами наверху, а во-вторых, колеса были у всех грядок. Это вообще были не грядки, а тачки. И никакая это не ферма, а просто склад, где сортируют украденную еду. Гласс захлестнул гнев – она помнила, как тяжело работали колонисты и деревенские, готовясь к празднику урожая. Недели, проведенные в полях, часы, затраченные на охоту, многие дни, когда они собирали и сушили фрукты. – Вы просто воры! – невольно вырвалось у Гласс. Лина вздрогнула и отчаянно замотала головой, но было уже поздно. Блондинка замолчала и прищурилась. – Как ты смеешь так говорить о Защитниках, – начала она. Гласс отступила на шаг, когда женщина двинулась к ней, занося руку. Но темноволосая женщина с поля подошла к ним, вытирая грязные руки о белое платье. Блондинка замерла. – Тихо, сестра, – сказала темноволосая, – я бы хотела послушать, что она говорит. – Ее глаза лучились любопытством, а от их уголков разбегались морщинки. Она улыбнулась Гласс живой, теплой улыбкой. – Расскажи, пожалуйста, – попросила она, – как это мы воры? Гласс чувствовала, что должна быть осторожной, несмотря на добродушие женщины, но вспомнила ужас на лице Люка, когда ее утащили из лагеря. Крики страха и боли, звучавшие на поляне после взрыва. – Щедрость Земли? Земля ничего не дала вам. Эту еду вы украли у людей, которые тяжело работали, чтобы накормить своих детей. Вот у вас поле, – Гласс обвела его рукой, – почему вы ничего на нем не растите? Не умеете?