Характеристики: 1020 +299 Уровень основной: 170 +134, Уровень мастерства: 44 Кругов перерождения: 10 Общая репутация: 11265 Прибавки от достижений Бодрость +500 Мана +1000 Хит-пойнты +1500 Регенерация бодрости: +100 Регенерация маны: +150 Регенерация хит-пойнтов: +200 Увеличение крит. урона: 30 % Снижение физ. урона: 30 % Снижение маг. урона: 30 % Плюс к наносимому урону: 30 % Звезды: 5 (седьмой уровень) До города Дарк добрался при помощи свитка телепорта. Да — весьма недешевое удовольствие, а финансы у него значительно уменьшились после щедрого разбазаривания жемчуга. Но мысль, что придется потратить целый день на переход, его убивала. Это Краснолесье надоело до такой степени, что даже тратить чуть времени на поиск мобов, о которых можно убиться, он тоже не захотел. Шиковать так шиковать. И вообще, ждать ему надоело. Вся его эпопея в Эксе — месяцы и месяцы ожидания. Достало. Дополнительный плюс — можно оперативно встретиться с немногочисленным составом клана Краснолесье. Лицом к лицу общаться куда удобнее, чем по чатам. Увы, но разработчики категорически не соглашались добавить к связи речевую функцию, а обмениваться текстовыми сообщениями нравилось далеко не всем. После жалобы Дарка на то, что он перевел прорву времени, носясь по ущелью и обыскивая мобов, в которых вообще ничего не нашлось, спутники не очень-то огорчились и потребовали показать письмо. Ни слова из него не поняв, Гамаюн тем не менее задумчиво заявил: — Я чую запах удачи. — И где же ты видишь удачу? — хмыкнул Дарк. — Я не вижу, я чую. Пустые мобы, пустой босс, и в итоге всего лишь одно письмо. Похоже, оно само по себе такая награда, что другой лут нам не полагается. — Да, — кивнула Лирка. — Это может оказаться отличный квест. — И как его получить? — спросил Дарк. — Язык неизвестный, сколько ни смотри, задание не выскакивает. — Я тут покопался в сети, — сказал Гамаюн. — Есть вариант обратиться в Лигу исследователей древностей. Там вроде как есть неписи, специализирующиеся на древних языках. — Ну давай сходим, — согласился Дарк. — Есть проблема. В этой дыре филиала Лиги нет. И вообще, в таких случаях советуют обращаться в главное представительство. Вроде как только там собраны лучшие спецы по древним языкам. — Не вижу проблемы, погнали туда. — Это в Шере, а до него отсюда три перехода стационарами. Если бонусов нет, это встанет почти в двести пятьдесят монет. — Блин! — воскликнула Лирка. — А если своим ходом? — Недели за полторы доберемся, если ничего не помешает, — ответил Гамаюн. — Полторы?! Да это вообще жесть! — Других вариантов нет, — скривился танк. — Да и полторы — это я с оптимизмом. Там по пути придется обходить южные провинции Кларды и держаться подальше от Мисахона. И там и там сейчас серьезные клановые разборки. Многие пути перекрыты, а там, где остались проходы, обязательно нарвемся. — Кстати, о войнах, — вклинился Дарк. — Видали, что Холостяки учудили? — А ты посмотри статус варкланов, — улыбнулась Лирка. Дарк неумело полез в соответствующий раздел меню и спросил: — Что именно смотреть? — Смотри кланы, с которыми у Холостяков война. — Мыши-из-Ада, Пьяные кактусы, Тотальное уничтожение и Зубастики, — вслух прочитал Дарк. — Получается, Холостяки всем вар кинули? — Нет, такая честь только нам, — ответил Гамаюн. — Остальные вары — это им кинули, а не они. — И куда эти нубы воевать полезли? — удивился Дарк. — У них же нет нормальных бойцов. — Ну, если толпой ловить одиночных противников, могут кого-то и слить в удачный день, — ответила Лирка. — Но вообще да, союзнички у нас — так себе. Обиделись на подставу, а как воевать, даже думать не стали. Не удивлюсь, если вар односторонний. — Это как? — не понял Дарк. — А так. Самый бюджетный вариант, это когда за объявление ничего не платишь. Если сольешь врага без флага, получишь небольшой минус в карму. А вот кинувших такой вар сливать можно по-всякому, и ничего им за это не будет. Хочешь, чтобы такого не было, — плати за полноценное объявление, как нормальные кланы делают. — Получается, это подарок для Холостяков, если так, — сказал Дарк. — Ну да, ты в минусовую карму не сольешь, а тебя в минус сливать придется. Смысла нет в такой войнушке. Да и не будет никто тут вары устраивать, даже Холостяки. Они ведь не боевой клан. А после такого прикольного ивента от них многие ливнут. В общем, обычные разборки нубов, не обращай внимания. Если специально их не искать, фиг нарвешься. — Да и хрен с ними, — подытожил Гамаюн. — С письмом этим что решать-то будем? Я бы рискнул, не так уж много на порты потратим, а выигрыш светит хороший. — С выигрышем вообще ничего не понятно, — поправила танка Лирка. — Но я бы тоже рискнула. Не каждый день первую добычу с ивента в одиночку берут. Это должно что-то стоить. — Раз так, надо лететь, — согласился Дарк. Непись выглядел столь старым, будто родился в те времена, когда письменность еще не придумали. Неудивительно, что именно этот замшелый динозавр считался лучшим в Эксе специалистом по древним языкам. Троица терпеливо ждала, пока загибающийся от маразма полиглот водил по расправленному свитку письма трясущейся рукой с зажатой в ней громадной лупой. Но наконец последовал вердикт: — Вам повезло, что вы обратились именно ко мне. Я последний, кто может прочесть язык этой расы, молодым деяния славной старины неинтересны, а ведь там было много такого, чем и сейчас можно гордиться. Вот помню… — А что за раса? — перебил Дарк, обоснованно опасаясь, что, если не направить старичка в нужное русло, придется часами выслушивать историю его молодости. — Раса? Хаюмы, так она называлась, хотя в точности произношения не уверен даже я. Эта гибридная раса сгинула во тьме гиблых веков так давно, что очевидцы ее существования не оставили нам ничего, что может дать подсказки по точному воспроизведению слов. Я говорю о фонетике, разумеется. — Нам неинтересно звучание, — сказал Дарк. — Просто переведите. — Так вам требуется перевод? — Конечно. Мы хотим знать, что здесь написано. — Тогда приходите через час, с квитанцией из канцелярии. — Какой квитанцией? — Вот, я вам зафиксирую заказ. Отнесите это на первый этаж, слева от главного входа. Там увидите короткий тупик, а в конце его дверь с табличкой на понятном вам языке. Когда спускались, Гамаюн угрюмо заявил: — У меня такое чувство, будто нас хотят ободрать.