– Нам обязательно про неё говорить? Она и так уже везде суёт свой нос! – Она просто немного неуклюжая. К тому же ты ей нравишься. – Да ладно? – удивилась Мангустина. Но, не найдя что ещё сказать, замолчала. Было очевидно, что она не привыкла нравиться людям, и сама мысль об этом настолько её потрясла, что она была готова изменить своё мнение о Джун. – Ну хорошо, но… она же постоянно вытворяет всякие глупости, – пробурчала она по инерции. – Хотя у неё нет причин так себя вести! Ну, в смысле у её родителей ведь самая крупная фабрика в городе по производству миндального печенья, а она, вместо того чтобы это ценить… – О, поверь, она знает этому цену, и ещё как… – с улыбкой сказал Чарли. – Она пользуется своим положением, чтобы хулиганить. Один раз, когда на фабрике замешивали миндально-дынное тесто, она, чтобы саботировать целую партию печенья, вылила в ёмкость с тестом острый соус. – Правда? – удивилась Мангустина. – И что потом? – Её родители получили приз за оригинальный рецепт, после чего заказали известному иллюстратору портрет Джун и теперь выпускают печенье с новым вкусом и фасуют его в коробки с её портретом и именем. А богатые англичанки скупают это печенье, восхищаются, говоря, что оно «wonderful», и мечтают встретиться с Джун лично. – О… даже так. Бедняжка, – сказала Мангустина с сочувствием. Чарли на минутку оставил апокартофель и взялся за шипунью. На вкус она была как обычный лимонад, правда очень вкусный. А оригинальность её заключалась в том, что пузырьки в ней были крупные и золотые. Чарли хорошенько распробовал напиток, а потом решился задать Мангустине вопрос, который мучил его весь день: – Я всё хотел спросить… Вокруг все постоянно твердят про Святые Ро… – ЛОВИТЕ ЭТО МЕРЗКОЕ ЖИВОТНОЕ! ОНО СТАЩИЛО МОЮ ЧЕРЕПАШКУ С СЮРПРИЗОМ! Чарли резко обернулся и увидел то, чего опасался: Бандит галопом мчался к нему, держа в зубах булочку в форме черепашки, с которой капала сырная начинка. Он в три прыжка оказался у их столика и, заметив шапку-выручалку, ловко в неё нырнул. – Бандит! – крикнул Чарли. – Поверить не могу! – На твоём месте я бы сейчас переживала не за него, – прошептала Мангустина. Чарли проследил за её взглядом: прямо у него за спиной стояли Тибальд и его шайка. – Мы из твоего кота чучело сделаем! – сказал здоровяк, которого звали Торус. Чарли заметил у него на руке татуировку: это был ворон, и он щёлкал клювом, как настоящий. – Э-э… из-за какой-то булочки? Мне кажется, это слишком, – возразил Чарли. – Вы не переживайте, я возмещу ущерб. – Нет уж, спасибо, – вмешался Тибальд. – Не надо нам ничего «возмещать», мы и сами можем взять что захотим. – И, схватив со стола бокал Чарли с недопитой шипуньей, он вылил остатки ему на костюм. Пузырьки полопались, и на одежде Чарли образовались золотые пятна. – Ладно, слушайте… – начал было Чарли. – Нет, это ты слушай, деревенщина! – Торус сказал это так, словно влепил Чарли пощёчину. – Будешь делать, что тебе говорят, и точка. – Деньги нам твои не нужны, мы в сто раз богаче тебя. Расплатишься натурой. Вот это будет забавное зрелище. Чарли был против насилия – не важно, было ли оно направлено против него самого или против кого-то ещё. Он резко встал и расправил широкие плечи. Как он и ожидал, это напугало нападающих и они немного отступили. Но продлилось их замешательство недолго, и троица снова взялась за своё. – Да этот клоун решил нас запугать! – оскорблённо взвизгнула Маруза. – А должен смешить! – подыграл ей Тибальд. – У-у-у… Так он вообще ничего не понял, давайте-ка ему поможем! – И он начертил в воздухе руну. Так быстро, что Чарли даже не успел разглядеть, что это было. «Это уже не смешно», – хотел сказать он. Но на деле вышла какая-то мешанина: что-то вроде «Эшва-ушэ-шше-шуэ-шуо», потому что, когда у тебя полный рот конфетти, артикулировать чётко не получается. Вместе с толпой шуршащих звуков у Чарли изо рта посыпалось конфетти. – Ф-ФТУЭ?! – удивлённо промычал он, выплёвывая разноцветные кружочки. Боковым зрением он заметил Мангустину: она была вся как на иголках, не зная, чем ему помочь, и замерла в нерешительности. Она посмотрела на свой кулон, и на лице у неё отразилось беспокойство: магии у неё осталось очень мало. – Ну вот, это другое дело! – воскликнул Тибальд. – Теперь наш клоун соответствует своему званию. – Вот умора, ну ты и молодец, Тибальд! – восхитилась Маруза. Она вооружилась красивой резной тростью в виде тонкого ствола дерева, оплетённого плющом, с орлом на набалдашнике и стала лупить ею Чарли по ногам. – Давай танцуй, клоун! И заодно спой нам что-нибудь! А ну-ка! Раз-два, раз-два-три! – ШУОЙШЭ! – запротестовал Чарли, выдав очередную порцию конфетти. Маруза была проворна, и Чарли никак не удавалось увернуться от её ударов. Она охаживала его тростью по ляжкам и икрам, и боль была обжигающей. В конце концов Чарли вытянул руку и перехватил летящую на него трость. Маруза попыталась вырвать её у него из рук, но Чарли был намного сильнее. Пока они соревновались в перетягивании трости, мальчик с татуировкой ворона подошёл к столу Чарли и Мангустины и начал поедать их апокартофель фри: закинув в рот сразу две дольки, он тут же проглотил ещё две, а потом ещё парочку. Чарли почувствовал, как у него под ногами трясётся пол, а Маруза в это время продолжала упрямо тянуть на себя трость. Чарли сдерживался, чтобы не начать защищаться в полную силу, но контролировать себя ему было всё сложнее, тем более что он не мог говорить и применить дар убеждения не получалось. Вдруг его соперница больно пнула его по голени. Тогда он не выдержал и сломал её трость об колено. – Это же семейная реликвия! – завизжала несносная драчунья. – Эй, ты, клоун, кто тебе разрешил нападать на Марузу?! – подключился Тибальд. – Значит, будешь платить ещё и за это! – И его гибкие, как змеи, руки молниеносно взмыли в воздух и… застыли на месте. Тибальд возмутился и стал гневно озираться: – Кто посмел меня остановить?! – Я, – ответила Мангустина. Хотя это и так было понятно: её руки были подняты, а в воздухе перед ней полыхала руна. – То, что вы делаете, – незаконно, особенно на территории этого постоялого двора. – Да что ты знаешь о законе?! Закон – это мой отец! – закричал Тибальд. – Торус, объясни этой тупице! Кстати, позавчера она угрохала мою метлу, за это тоже пусть платит! Чарли бросился вперёд, пытаясь встать между Тибальдом и Мангустиной, но Маруза подставила ему подножку, и он распластался по полу, кашляя пригоршнями конфетти. Торус заглотил сразу три апокартофелины – и пол задрожал, как при землетрясении. И пока Чарли вставал с пола, верзила подошёл к Мангустине – её руки были заняты руной, не дающей Тибальду закончить его руну, – татуированный здоровяк растопырил пальцы, все в крошках, соли и масле от картошки, и, злорадно ухмыляясь, вытер их об её красное платье. – Фштуэй! – запротестовал Чарли. – Стоять, клоун! – зашипела на него Маруза и начала чертить в воздухе руну, видимо, чтобы подкрепить магией свой приказ. – Всё равно непонятно, чего ты там бубнишь. А дылда Торус уже добрался до очков Мангустины и теперь обтирал жир с пальцев об их стёкла. Чарли, не раздумывая и наплевав на руну, которую Маруза уже почти запустила в него, схватил её за шиворот и швырнул в кресло, распростёршее объятия в трёх метрах от них. В ту же секунду Торус размахнулся и влепил Мангустине пощёчину. Удар оказался таким сильным, что очки, слетев с неё, заскользили по паркету, а сама она упала на пол. Руна, которую она удерживала, вмиг испарилась. – О! Спасибо, Торус! – воскликнул Тибальд, который снова мог двигать руками. Но запустить в Чарли ещё одно заклинание он не успел: придя в ярость оттого, что Торус ударил Мангустину, тот набросился на громилу. Каждый из них был неприятно удивлён силой противника, но Торус частенько участвовал в подобных драках и знал, что делать. Он всем своим весом налёг на Чарли, и они повалились на стол. Бокал с шипуньей Мангустины разбился вдребезги, а Чарли спиной почувствовал, как под ним что-то хрустит. Апокартофель фри. Баржу так сильно тряхнуло, что столы и стулья перевернулись вверх ногами, а постояльцы, которые были в это время в гостиной, попадали на пол. – Тэдемовцы, сюда! – заорала Маруза. – Проучим деревенщин, а то они думают, что они у себя дома! И баржу в мгновение ока поглотил хаос. Тэдемовцы были в меньшинстве, но магии не жалели. Мебель и заклинания летали по всей гостиной. Графин с водой пустился вдогонку за недомагом, а догнав, вылил ему за шиворот всю воду. Тэдемовец взялся выводить в воздухе сложнейшую руну, но закончить её не успел: одна девушка, из тех самых «деревенских», сшибла его с ног простой, но мощной руной. Большинство молодых людей вообще драться не умели: они неуклюже замахивались и рассекали кулаками воздух, а потасовки заканчивались тем, что дерущиеся или падали на пол, или таскали друг друга за волосы. Всё время вспыхивали новые заклинания: какие-то из них были исполнены более умело, какие-то не очень – как будто то тут, то там чиркали отсыревшими спичками. И тут Бандит решил выскочить из шапки-выручалки, чтобы вонзить когти в Торуса, который растерялся и, не придумав ничего лучше, сгорбился, прикрыл лицо руками и стал ждать, когда этот озверевший ураган оставит его в покое. Чарли ещё не успел отдышаться, как Маруза снова бросилась в атаку, и он снова одним тычком отбросил её в кресло. Обернувшись, он увидел верещащую Мангустину, а перед ней – Тибальда, который одну за другой чертил в воздухе руны. Чарли заметил, что у Мангустины ужасно вздулись вены на лбу. – Швуоп! – закричал Чарли, извергая поток конфетти. – Заткнись, клоун, уже не смешно! – в ярости рявкнул Тибальд и, начав плести в воздухе сложнейшую руну, вдруг с отвращением посмотрел себе под ноги. – Это ещё что такое?! Куда ты лезешь?! Ой, фу! Тряп… – На лицо ему, не дав договорить, шмякнулась Тряпуля. Чарли оставил злодея Тряпуле, а сам схватил за руку Мангустину, которая пыталась собраться с мыслями. – Шуыстро шуайдём шуатсюда, – попытался он совладать с потоком конфетти. – Что? – последовал совершенно логичный вопрос, поскольку Мангустина не поняла ни слова из того, что он сказал. И в эту секунду на другом конце зала появилась хозяйка баржи. – В трюме пробоина! – прокричала она. – Какой поросёнок проглотил одним махом целую тарелку апокартошки?! – И, не дожидаясь ответа, она схватила вёдра и тряпки и снова побежала вниз. И действительно, пол уже был весь покрыт водой. Наверное, поэтому Тряпуля умудрилась так быстро оказаться в нужном месте. Чарли решил, что давно уже пора линять, и потянул за собой Мангустину. Они чудом увернулись сначала от летающего зонтика, потом от летающего барного стула, но когда были всего в метре от лестницы, весь постоялый двор вдруг охватила мёртвая тишина. Чарли умел различать хорошую тишину от плохой, и ему хватило секунды, чтобы понять, что тишина, наступившая на барже, не сулит ничего хорошего. – Что здесь происходит? – послышался ледяной голос. Это были академ-патрульные. 18 Патрульные Их было минимум шестеро. Среди них Чарли узнал тех двоих, которые прицепились к нему утром. Но что интересно: теперь они не казались Чарли такими уж опасными. Среди них один патрульный выделялся на общем фоне: в его леденящем взгляде было какое-то жестокое высокомерие. Матовая кожа, крутые скулы, роскошные волосы, собранные в конский хвост, и особенно бросалась в глаза его красная военная форма. Было понятно – он вожак. А что самое удивительное – замысловатые татуировки на его руках были набиты так плотно, что руки казались чёрными, без единого нетронутого места. – Так-так! Ни за что не поверю, что наша прекрасная тэдемская молодёжь спуталась с какими-то отбросами, – сказал он мягким голосом. – Буду вам благодарен, молодые люди, если вы сейчас же отправитесь домой к родителям. И в будущем попрошу вас быть более разборчивыми в общении. И Чарли своими глазами увидел, как около пятнадцати подростков, приосанившись, гордо прошли к выходу. Пол к тому времени уже покрылся двухсантиметровым слоем воды. Торус был не в лучшей форме: Бандит хорошенько его потрепал. И когда этот верзила проходил мимо патрульного в красной форме, тот бросил на подростка взгляд, полный презрения. Тибальд, мокрый и растрёпанный, тоже выглядел неважно. Но, несмотря на это, когда он проходил мимо главного патрульного, тот сделал шаг вперёд и поприветствовал его: – Господин Денделион, передайте вашему отцу от меня низкий поклон.