— Бесполезно, профессор! — возвестил он. — От убийц я тоже застрахован. И, пожалуй, Вы полагали, будто, уничтожив меня, сумеете овладеть драгоценными секретами? Да они крошки пользы не принесут подлецу вроде Вас, уж поверьте на слово! Счастливо оставаться! И прежде нежели потрясённый и озадаченный учёный муж сумел подыскать достойный ответ, мальчик воспарил над плоской крышей обсерватории, дабы приземлиться в более подходящем месте, а заодно и познакомиться с прославленными на весь белый свет достопримечательностями города Парижа. Париж и впрямь оказался выше любых похвал и всяческих ожиданий. Величественные и прекрасные дома высились вдоль бульваров, осенённых столетними деревьями. На улицах было столько народу, что приземляться Роб не рисковал: в одно мгновение вокруг мальчика собралась бы целая толпа зевак. Его и так уж заприметили с земли: несколько человек тыкали пальцами в воздух, а их соседи вертели задранными головами. Наконец, Роб замедлил полёт и повис над внушительным зданием Английской Гостиницы. На одном из верхних этажей, за маленьким железным балконом, виднелось открытое окно. «Прибалконившись», Роб спокойно, без колебаний проник в гостиничный номер, и тут же вздрогнул от неожиданности. — О вулер! — грянул истошный вопль. — Держи вора! Краем глаза Роб увидел очертания женской фигуры, поспешно метнувшейся в смежную комнату. Дверь с грохотом захлопнулась, заскрежетал поворачиваемый ключ. — Вот бедняга! — вздохнул Роб. — Испугаешься тут… Он улыбнулся при мысли о том, какую поднял панику. — Она, должно быть, решила, что я взломщик и пробрался по водосточной трубе или громоотводу! Вскорости Роб отыскал дверь, открывавшуюся в коридор, и прошагал несколько лестничных маршей, пока не достиг столика портье. — Сколько стоит снять номер на один день? — спросил он у важного толстого господина, восседавшего за столиком. Господин встрепенулся. Потом развёл руками, окликнул по-французски спешившего мимо официанта. Официант приблизился к Робу и отвесил почтительный поклон. — Я говориль англэ ошень отлишно! — молвил он. — Што шелаль господинь? — Сколько стоит снять номер на один день? — повторил Роб. — Десьятеро франкофф, месье. — А сколько это в долларах? — Долларах америкэн? — Да. Соединённые Штаты. — A! Уи! Да! Это есть двое доллар, месье. — Хорошо, — сказал Роб. — Заказываю номер. И мысленно прибавил: «За один день уплачу. А потом, конечно, разорюсь в пух и прах». — Сертэнэмэн, месье. Коньешно. У Вас… как это? Много поклажей? — Нет. Но плачу за день вперёд, — ответствовал Роб, принимаясь отсчитывать медяки. У официанта округлились глаза. Можно было подумать, этот человек увидал монеты впервые в жизни. Официант отнёс полную пригоршню американской мелочи толстому портье, который пристально, с тем же изумлённым видом изучил монеты. — Ви што, имьели стоять на… как это будьет? На папьерть? — спросил официант. — Не ваше дело, — внушительно сказал Роб. — Или берите деньги, или верните. Воспоследовал долгий тихий совет, после коего французы решили всё-таки принять задаток и дозволить странному американскому сорванцу остановиться в гостинице на один день. Гостиница почти пустовала, с деньгами у владельца было туго, и даже несчастная пригоршня заморских медяков немного пополняла совсем уж отощавшую кассу. Роб заявил подозрительно глядевшим на него портье и официанту, что иных денег у него попросту нет. С тяжким вздохом портье пересыпал мелочь в большую жестяную банку, не потрудившись открыть денежный ящик. Официант проводил мальчика до нужной двери. Юному путешественнику досталась крошечная комнатка под самой крышей гостиницы. Роб умылся, отчистил одежду от пыли, а потом уселся на край постели и начал развлекаться созерцанием последних событий, совершавшихся повсюду на земле и непрерывно отражавшихся блестящим зеркальцем Автоматического Летописца. Глава 12. Роб спасает Французскую Республику Следя за многоразличными происшествиями и делами, исправно отражавшимися Летописцем, Роб неожиданно присвистнул. И было от чего. Несколько мгновений мальчик сидел не шевелясь, погружённый в глубокую задумчивость. Роба одолели весьма серьёзные мысли. — Кажется, — промолвил Роб, захлопывая крышку Автоматического Летописца, — мне самое что ни на есть время вмешаться во внутреннюю политику Французской Республики. Летописец возвратился в карман. — Если не приложить руку, — рассудил Роб, — то вскорости Французская Республика снова станет французским Королевством, а я, как добрый американец, предпочитаю республику монархии. Роб отправился на первый этаж и отыскал уже знакомого нам официанта, умевшего «очень отлично» изъясняться по-английски. — Где сейчас президент Лубэ? — спросил Роб. — Месье ле прэзидан? На своём дворце, у своей резиданс, месье. — А где же она, резиденция Лубэ? Официант рассыпался в столь подробных пояснениях, что у Роба голова пошла кругом. Запутавшись окончательно, мальчик воскликнул: — Да, да! Большое спасибо! И кинулся наутёк. Выскочив на улицу, юный американец направился прямиком к жандарму и повторил вопрос — но с тем же прискорбным результатом, что и в гостинице. Жандарм замахал руками, будто ветряная мельница крыльями, и оглушил Роба потоком непроницаемых для разумения французских фраз. — Ежели опять отправлюсь по чужим странам шнырять, — пообещал себе Роб, — то сперва хоть чуток подучу тамошнюю тарабарщину. Отчего бы Джинну не изобрести машину, способную понимать любую речь и переводить её на человеческий, английский язык? Однако же, после продолжительных разысканий, прошагав несколько миль в самых разных направлениях, Роб исхитрился-таки отыскать резиденцию Лубэ. Там посетителю вежливо, но твёрдо сообщили: президент не покладая рук работает в саду и никого не принимает. — Превосходно, — заявил Роб. — В саду его не придётся долго выслеживать. И, к изумлению французских стражей, мальчик вознёсся в воздух футов на пятьдесят. С этой высоты Роб спокойно обозрел уютный сад, зеленевший позади президентского дома. От обычных наземных вторжений усадьбу защищала высокая стена, однако противовоздушной защиты у президента Лубэ не было. Роб слетел на траву и направился прямиком к человеку, сидевшему за садовым столиком под сенью старого раскидистого дерева и спокойно что-то писавшему. — Вы президент Лубэ? — осведомился Роб, не забыв поклониться. Человек поднял голову. — Прислуге было строго велено не впускать никого, — произнёс он на безукоризненном английском языке. — Видите ли, я очень занят. — Прислуга не виновата, — сообщил Роб. — Я перелетел через Вашу стену. Заметив, что президент сердито нахмурился, мальчик зачастил: — Я хочу спасти французскую Республику! Это очень важно! У меня просто не было времени препираться со всякими лягушатниками! Президент казался удивлённым. — Ваше имя! — резко потребовал он. — Роберт Биллингс Джослин, из Соединённых Штатов Америки! — По какому делу Вы явились, господин Джослин? Роб вынул из кармана Летописец и положил его на столик. — Вот, сударь, — сказал мальчик. — Перед Вами электрический прибор, показывающий и записывающий все мало-мальски важные события и происшествия. Хотелось бы обратить Ваше внимание на одно событие, приключившееся в Париже прошлым вечером. Это событие вполне способно повлиять на будущую историю Вашей страны. И Роб откинул крышку Летописца, расположил коробку так, чтобы президенту было удобно смотреть, и принялся наблюдать за сменой выражений на лице великого человека.