Роб сообразил: рукоять ушла в землю, боевая кнопка оказалась нажатой и прибор непрерывно испускал оглушающие разряды во всякого, кто приближался. Не желая попусту пугать сельчан, мальчик приземлился, высвободил завязшее оружие, и кнопка приняла обычное положение. Но сельчане уже сочли мальчика своим врагом, и едва Роб коснулся земли, как на него градом посыпались камни и палки. Впрочем, Защитное Одеяние, подаренное Джинном, работало на славу, останавливало все нехитрые снаряды и отбрасывало их вспять по точно той же траектории — так что и камни, и палки попадали в самих метателей. «Почти как настоящие бумеранги!» — подумал Роб. Простодушным крестьянам показалось настолько неестественным получать синяки и шишки от собственных снарядов, что они решили, будто с неба спустился волшебник. С воплями страха и боли сельчане разбежались кто куда. «Здесь не задержишься, — с сожалением решил Роб. — Не пришёлся я им по вкусу, всё испортил, выронив трубочку! Судя по внешности и речи, эти люди — ирландцы. Получается, что я попал на Изумрудный Остров!» Справившись со своей картой, Роб определил примерное направление дальнейшего полёта и взмыл в воздух. Спустя немного времени мальчик опять понёсся над морем, устремляясь к английским берегам. Либо карта была неточной, либо компас привирал, а ещё вернее, сам Роб изрядно просчитался — но день уже клонился к закату, когда, переменив курс не менее семи раз, мальчик достиг великого города Лондона. Робу немедленно стало ясно: снижаться над запруженными народом улицами — неразумно. Привлечёшь всеобщее внимание, рассудил юный путешественник — иди знай, что потом стрясётся… Мальчик завертел головой, ища укромное местечко, пригодное для приземления. Неподалёку высился огромный собор, колокольня которого, чудилось, достигала облаков. Юный путешественник принялся витать вокруг шпиля и вдруг увидел в нём небольшую дверцу. За дверцей обнаружилась каморка звонаря. Протиснувшись в отверстие, Роб отыскал уводившую вниз приставную лесенку и начал спускаться. Приставных лесенок на самом деле оказалось три, а за ними пришлось шагать по скрипучей винтовой лестнице, и лишь после этого Роб очутился внизу. Боковая дверь, открывавшаяся на улицу, была заперта, как и главный вход, но Роб направил на замо́к трубку-выручалочку и одним нажатием кнопки вышиб его. И, как ни в чём не бывало, двинулся по лондонским улицам, точно прожил в столице Британского Королевства всю свою мальчишескую жизнь. Будьте покойны: в Лондоне есть на что полюбоваться! Роб слонялся по городу и вертел шеей до тех пор, покуда из сил не выбился. Мальчику захотелось передохнуть, и он облюбовал себе скамейку в прекрасном обширном парке. Здесь, полускрытый зеленью и ветвями, он решил развлечься ещё чуток и вынул из кармана Автоматический Летописец. «Ничего не скажу, великий город! — подумал юный странник. — Но поглядим-ка, чем британцы нынче в Южной Африке промышляют!» Роб завертел колёсиком, в окошке Летописца возникла надпись «Южная Африка», и, откинув крышку, мальчик широко распахнул глаза. Колонна английской пехоты, ведомая столь же отважным, сколь и упрямым офицером, отбивалась от окруживших её превосходящих сил противника. Буры — так зовутся бледнолицые южноафриканские жители, давным-давно приплывшие в Африку из Голландии, высадившиеся на южной оконечности континента и оставшиеся, к великому огорчению тамошних чернокожих племён, жить неподалёку от Мыса Доброй Надежды, — эти самые буры наседали на британцев отовсюду. Англичане стояли насмерть, но плен или погибель уже грозили им нешуточно. «Вот на что было бы нужно посмотреть королю Эдуарду! — подумал Роб. — Надо выследить короля и доложить ему о битве». Неподалёку стоял полицейский. Приблизившись к стражу лондонского порядка, Роб осведомился: — А где нынче короля отыскать можно? Полицейский уставился на незнакомого и небывало нахального сорванца с нескрываемым раздражением. — Нынче, — заметил он с расстановкой, — Его Королевское Величество изволят пребывать во Дворце Мальборо. А Ваша честь, — с высокомерной насмешкой добавил «фараон», — решили проведать государя? — Вот именно! — подтвердил мальчик. — Я, видите ли, американец, и решил: дай-ка, покуда в Лондоне ошиваюсь, заскочу к Его Величеству и поболтаю с королём чуток! Полицейский усмехнулся, но тут же посерьёзнел опять: — Американцы сплошь и рядом — невоспитанные невежи, шуты балаганные, а потому охотно верю: ты стопроцентный американец. Вон там стоит знаменитый Дворец Мальборо, а у Его Величества, кажется, намечен торжественный приём. — Спасибо! Загляну к Эдуарду! — крикнул мальчик и помчался прочь. Полицейский остался стоять, хохоча во всё горло. И Роб очень быстро понял, что насмешило англичанина. Дворец окружали королевские телохранители, не пропускавшие никого, кроме посетителей, имевших надежнейшие документы. «Остаётся только идти напролом, — решил Роб, поскольку друзей, способных за меня похлопотать, в Англии не сыщется». Мальчик дерзко приблизился к воротам, и его немедленно остановили два скрещённых перед носом ружейных дула. — Стой! — крикнули часовые. — Простите, — сказал Роб, — но я ужасно тороплюсь. Он оттолкнул ружейные дула и прошествовал в ворота. Солдаты пытались заколоть Роба штыками, офицер выхватил длиннейшую шпагу и сделал выпад, но Защитное Одеяние уберегло мальчика и от клинков, и от града посыпавшихся пуль. Роб достиг парадного входа во дворец и наткнулся на свежий отряд телохранителей. Раздалось новое громогласное «стой», и, поскольку все новые солдаты были молодцы как на подбор, мальчик понял: без трубки-выручалочки тут не обойтись. Англичане выстроились плечом к плечу и пропускать наглого сорванца отнюдь не собирались. — Отступите-ка, парни! — распорядился Роб. Ответа не было. Мальчик поднял трубку и, нажимая на кнопку, повёл выручалочкой слева направо. Тот же час огромные королевские стражи попадали, словно кегли, а Роб отважно переступил через поверженных и проследовал в роскошный зал, где дожидались государя воспитанные и вежливые герцоги, графы, бароны, виконты и тому подобные родовитые посетители. — Надеюсь, Его Величество не очень занят? — осведомился Роб у гофмейстера, приблизившегося к мальчику с торжественным выражением на лице. — Мне бы с ним потолковать немножко… — П… п… простите? — выдавил потрясённый гофмейстер. — К… к… как Ваше имя? — А, неважно! Роб махнул рукой, оттолкнул седовласого джентльмена в сторону и вступил в приёмные покои великого британского короля. Его Величество король Эдуард был занят весьма серьёзным разговором с одним из своих министров. Король недоумённо поднял голову и устремил взор на незваного гостя. Потом холодно поклонился Робу и возобновил беседу как ни в чём не бывало. Но смутить Роба удавалось редко. — Ваше Величество! — крикнул мальчик. — У меня важнейшие новости! В Южной Африке идёт ужаснейшая битва. Из ваших солдат вот-вот рубленых котлет наделают! Разгневанный министр поднялся с кресла и приблизился к Робу. — Соблаговолите объяснить своё неслыханное вторжение! — потребовал он. — Уже объяснил. Буры собираются искрошить ваших солдат. Вот, поглядите сами. Роб извлёк из кармана Летописец, а министр шарахнулся в сторону, решив, будто незваный гость ухитрился протащить в королевский дворец адскую машину и готовится взорвать венценосца вместе с особами, приближёнными к престолу. Король, напротив, не обнаружил ни малейшего страха, спокойно подошёл к мальчику и глянул в открывшееся окошко прибора. Сообразив, какому чуду становится свидетелем, Эдуард негромко вскрикнул, но тут же умолк и долгим взглядом уставился на побоище, бушевавшее среди южноафриканских равнин — вельдов, или вельдтов. Будучи зорким человеком, король сразу же распознал полковые мундиры солдат и понял, в какой опасности очутились британские войска. — Да их же в порошок сотрут! — выдохнул король. — Что предпримем? — Сию минуту мы ничего предпринять не в силах, — ответил Роб. — Но до чего интересно смотреть, как отважные ребята втридорога продают свои шкуры! Правда? Министр, отважившийся наконец поглядеть в Летописец, громко застонал. Все трое — министр, государь и Роб — умолкли, созерцая разворачивавшуюся перед ними трагедию. Окружённые намного превосходящими неприятельскими силами, англичане спокойно и упорно отражали нападение за нападением, продавая свои жизни, как выразился Роб, втридорога. Офицер уже свалился, изрешечённый пулями, и король, знавший этого достойного командира ещё ребёнком, провёл по глазам тыльной стороной ладони, словно стараясь укрыться от ужасного зрелища. Потом, словно зачарованный, Эдуард опять склонился над окошком Летописца и вскричал: — Смотрите! Смотрите! Над гребнем ближайшего холма возникли шлемы английских пехотинцев, наступавших цепью! Шеренга за шеренгой пехота переваливала через гребень, покуда не покрыла ближайший склон до самой подошвы. А затем со звонким кличем, прозвучавшим для трёх далёких наблюдателей словно слабое эхо, англичане бросились на выручку погибавшим товарищам. Буры смешались, подались назад и минуту спустя уже бежали во все лопатки. Обессиленные бойцы — все, кто уцелел в ужасной схватке, — упали в объятия своих спасителей. Роб захлопнул крышку Летописца со стуком, выдавшим его переживания. Король сделал вид, будто закашлялся, вынул носовой платок и потихоньку смахнул слёзы. — А славно всыпали этим олухам! — заметил быстро воспрянувший Роб. — Правда, и вашим досталось на орехи. Эдуард Английский лукаво посмотрел на мальчика, но тут же посерьёзнел и вспомнил о Летописце: — Как зовётся это устройство? — спросил король, указывая на прибор пальцем, слегка дрожавшим от пережитого волнения. — Это новейшее электрическое изобретение, — ответил Роб, осторожно возвращая Летописец в карман. — Сконструировано так, что показывает происходящие события в тот же миг. — Можно ли приобрести подобное, и где, если не секрет? — полюбопытствовал король. — Полезнейший прибор! — Не продаётся, — отрезал Роб. — Это мой собственный, первый и пока единственный на всей земле. — Ого! — Думается, — наставительным тоном промолвил мальчик, — что негоже раздавать приборы такого рода направо и налево. Их применение даст одним людям огромное преимущество перед другими. — Безусловно. — Я показал Вам эту битву лишь потому, что мне случилось оказаться в Лондоне проездом. Вот я и подумал: королю будет интересно. — Благодарю, Вы чрезмерно любезны ко мне… Минутку, — спохватился Эдуард, — а как Вам, собственно, удалось во дворец проникнуть?