– Значит, ты Лаврушкин-Савичев? – Да. – Теперь понятно, хотя и не все. – А что еще не понятно? – Ты ведь уже давно знаком с Катей? – Давно. Больше пяти лет. Когда-то мы с ней плотно встречались. Даже собирались пожениться. Но затем… – Затем в дело вмешалась Эльвира и рассорила вас! – Катина сестра меня ненавидела, – признался Лаврушкин. – Сам не знаю, за что. – За то, что ты беден! – воскликнула Кира. – Она считала, что ты станешь Кате обузой! – Мне она ничего такого не говорила. Я перенес разрыв с Катей очень болезненно. Чтобы забыться, я с головой ушел в работу. Как раз в то время скоропостижно скончался от инсульта мой отец. Он совсем не мучился, просто вечером заснул здоровый и счастливый, а утром не проснулся. На похоронах было несколько человек из его коллег. Все они выглядели такими подавленными! Ведь со смертью отца они теряли не только друга, но и рабочие места. А в их возрасте это равносильно катастрофе. – У твоего отца была своя фирма? – Крохотная фирмочка, которая занималась грузоперевозками. Две «газели» и старенький «ЗИЛ», который уже дышал на ладан, – вот и весь автопарк. И все же друзья моего отца попросили, чтобы я попытался реанимировать предприятие. Сначала я не был уверен, что у меня получится управляться с бизнесом. Но со временем я понял, что тут нету ничего сложного и что у меня все получается. Для начала я заложил квартиру отца, взял кредит в банке и купил несколько новых машин. С их помощью мы быстро стали завоевывать утраченные позиции на рынке. Дорого не брали, работали аккуратно и добросовестно. Грузчиков не держали. Сами таскали мебель, сами садились за руль. Очень скоро о нас заговорили. Потом все покатилось, как по маслу. К нам пошли клиенты, потекли деньги. – А с Катей ты не думал помириться? – Думал, но не решался. Она так твердо мне сказала тогда «нет», что ее голос до сих пор звучит у меня в ушах. Но сердцу не прикажешь. Промучившись почти два года, Савичев понял, что не может без Кати. Бизнес его катился по налаженной колее, долги были выплачены, работать сутками напролет больше не было ни нужды, ни желания. – Я позвонил ей. Телефон, как ни странно, остался прежним. Она мне сказала, что замужем, и замолчала. Я уже хотел повесить трубку, но Катя снова заговорила, и что-то в ее голосе сказало мне, что она рада моему звонку. Я предложил ей встретиться. Она согласилась. И мы… – И вы снова стали встречаться! – Ну да, – нахмурился Лаврушкин. – Только вот этот человек… Катин муж… Он ужасно с ней обращался! Я много раз предлагал Кате уйти от него. – А она? – Она не соглашалась. Говорила, что муж еще страшней, чем кажется. Что он очень мстительный. Что он ни за что не смирится с ее уходом, добьется своего, навредит мне или даже разорит мою фирму. – И ты испугался? – Я?! Я – нет! С чего бы это? Я твердо сказал Кате, что никого и ничего не боюсь. Что я хочу быть с ней. И что бизнесом я занимался исключительно из желания забыть про нее. Но Катя все равно колебалась, сомневалась, не решалась. Я торопил ее, но сильно не давил. Кате и так хватало давления со стороны мужа. И я опасался: если еще и я насяду, она просто сломается. Но тут Лаврушкин-Савичев замолчал, потому что из палаты вышел следователь. Строго посмотрев на притихшую кучку потерпевших, произнес: – Можете поговорить с ней. Но учтите, врачи запретили ей пока что переутомляться. Поэтому заходите по одному. И если почувствуете, что Кате нехорошо, прошу вас, уходите. Договорились? Все покивали с понимающим видом, но стоило следователю удалиться, как все трое тут же устремились в палату, а через минуту к ним присоединились и Глеб с Танечкой. Глеба не только не арестовали, но даже похвалили за то, что он сберег жизнь пленникам. Глеб объяснил, что с первого дня, когда Зосим заперся в его подвале наедине с кем-то, кого привез в дом приятеля, он пытался сообщить в милицию. Но Зосим понял, что затевает Глеб, и предупредил: – Не вздумай! Я всего лишь хочу потолковать со своей сестрой и ее друзьями с глазу на глаз. Если сюда прибудет милиция, я живым не дамся. И заметив в глазах Глеба сожаление, еще и прибавил: – А сестре и ее друзьям тоже придется последовать за мной. Я спасу этот мир от отродья дьявола! Мама была права: моя миссия в этом и заключается. Вообще Зосим говорил очень много, но путано. Однако Глеб, который легко попадал под чужое влияние, первое время даже пытался помогать своему приятелю. Зосим следил за молодой женщиной – Катей, своей сестрой, как он объяснил Глебу. И хотя Глеба настораживали постоянные упоминания об «отродье дьявола» и «семени сатаны», он все же не думал, что Зосим решится на столь тяжкое преступление. – А когда он появился у меня в доме с этой девушкой, было уже поздно. Кроме Кати, в дом к Глебу преступник привез также двух мужчин. И гордо заявил: – Видишь, я был прав! «Семя дьявола» дает о себе знать дурными поступками! Эта блудница связалась с этими двумя, хотя у нее есть муж. А ты должен молчать, иначе я уничтожу всех! Глеб пришел в ужас. Он понимал: происходит нечто ужасное. Зосим не пускал его в подвал. Но по звукам, которые доносились оттуда, Глеб понимал, что люди еще живы. Надо было бежать в милицию, но Зосим взял Глеба под плотный контроль. – Из дома он меня больше не выпускал. Следил за мной и постоянно угрожал расправой пленникам. В общем, начался сущий кошмар. Я думал, что либо сойду с ума, либо пристукну Зосима. Просвет наступил в тот момент, когда Зосим отправил Глеба на встречу с подругами к Нарвским воротам. Почему он сам не пошел на эту встречу, Глеб не знал. Видимо, обостренное чутье опасности подсказало Зосиму не делать этого или он не хотел оставлять пленников надолго одних. – Когда я от вас побежал, то сразу же подумал: это мой единственный шанс спасти пленников в подвале. Я был уверен, что оторвался от Зосима. Тот двигался слишком тяжело, чтобы следовать за мной по пятам. – Куда ему! Ты почесал, как сайгак по степи. – Я тоже надеялся, что у меня все получится, как задумывал, – признался Глеб. – В любом случае, другого шанса могло просто не быть. Поэтому я сразу же обратился за помощью в ближайшее отделение милиции. Там мне еще какое-то время пришлось обрисовывать ситуацию, чтобы меня поняли и связали с нужным человеком. Нужным человеком оказался следователь Задувайло, который расследовал исчезновение Пети. И так как все сыщики уже догадывались, что исчезновение скульптора напрямую связано с его моделью – Катей, то информация о ней пришлась как нельзя кстати. Глеб не знал, как зовут двух других пленников Зосима. Возможно, что один из них Петя, а может, и нет. Но вот про девушку он мог рассказать многое. Ведь Зосим следил за своей сестрой не один месяц и регулярно отчитывался Глебу о своих успехах. – Почему же вы сразу не сообщили в милицию о действиях вашего приятеля? – Я не видел в них криминала. Он говорил, что всего лишь хочет поближе познакомиться с ней. И я думал: что же тут плохого, если два близких человека узнают друг друга получше? Порицать Глеба можно сколько угодно. Да, он был во многом неправ. Но все побывавшие в подвале не могли забыть также и того, что это именно Глеб привел к ним помощь как раз в тот момент, когда их часы были уже сочтены. И одно это перевешивало чашу весов в пользу кузнечика Глеба. Петя тоже не остался в стороне. Он просунулся в палату, когда Катя как раз обнимала своего Савичева за шею бледной и тонкой рукой. – А! – обрадовался Петя. – Уже обнимаетесь! Значит, все в порядке? Никто больше не умирает? – Никто, кроме Зосима. – Умер? Петя не мог скрыть своей радости. – Уф! Прямо от сердца отлегло! – открыто и честно сказал он. – Знаю, нехорошо радоваться чужому несчастью, а тем более смерти… Но что я могу поделать! Леночка так плакала! Я с ней разговаривал, у меня прямо сердце разрывалось, как она извелась за эти дни. Уже за одно это я готов растерзать Зосима своими собственными руками. Петя выглядел таким разъяренным, каким Леся его никогда прежде не видела. Пожалуй, она еще плохо знает своего брата. Оказывается, если ему всерьез перейти дорогу, то он может и озвереть. Ради себя самого и мухи не обидит, но если кто покусится на благо его жены и ребенка, худо придется тому человеку! – Петя, а тебе удалось узнать, кто были те люди, которые разгромили твою мастерскую? – Пока нет, – мрачно ответил брат, но тут же просиял: – Кстати, сегодня же возвращается с отдыха дражайшая Эллина Эфимовна! Как хорошо, что я об этом вспомнил! – Эллина Эфимовна Барс? – Она самая! И Петя радостно подпрыгнул на месте и помчался к врачам договариваться о выписке. Ему следовало поспешить, если он хотел успеть в аэропорт вовремя. Ведь ему еще нужно было убедить врачей отдать ему его одежду. А также получить эту самую одежду из кладовой, что само по себе отдельная задача. Подруги решили, что они тоже поедут с Лесиным кузеном в аэропорт. Но им было проще. Им одежду привез Васек. Еще бы посмотреть, что там, но с этим можно подождать. Сейчас куда интереснее, что расскажут им Катя и Лаврушкин-Савичев. Глава 19 Несмотря на видимую слабость и общее недомогание, рассказ начала именно Катя. – Чувствую себя перед вами всеми ужасно виноватой, – призналась она. – Ведь, как ни крути, Зосим мой брат. А значит, это я виновата в том, что он с вами пытался сделать. – Ничего ты не виновата! – Сама пострадала не меньше других! – Нет, нет! – замотала головой Катя. – Вы не понимаете! Этот мерзавец меня и пальцем не тронул! – Он собирался тебя убить! – Возможно. Но пытать-то он меня не пытал. Вместо этого издевался над Ваней и Петей! О-о-о! Я думала, что умру или сойду с ума, когда он пытал их раскаленным железом. Наверное, у Пети навсегда останутся шрамы. И у Вани тоже. – Но я-то хоть понятно, за что страдал, – хмыкнул Савичев. – А Петька… Вы, девчонки, должны знать, Петька у вас мировой парень! И держался он геройски. Ничего ему не сказал. – А что я мог сказать? Я же все равно ничего не знал! Лесе было приятно слышать похвалу в адрес брата. Но ей также хотелось узнать подробности того, как Зосиму удалось заманить в свои сети сразу трех пленников. – Ну, это для него как раз труда не составило, – снова хмыкнул Савичев. – Мы оказались для него легкой добычей. Он потом нам даже говорил, мол, это оттого, что такова Божья воля.