Она застенчиво кивнула, опустив глаза. — Спасибо тебе. Боюсь, я потерял за работой счет времени. Еще бы несколько часов, и меня не стоило бы спасать. Она взглянула ему в глаза. Нет, она так не думала. И опять опустила ресницы под его пристальным взглядом. — Мы здесь стоим лагерем, — сказала она. — Здесь ма и па, и мы с Беном. Бен — мой старший брат. — В ее голосе зазвучала гордость. — Мы с ма варим пищу для тех старателей, которые здесь без жен. — И она вопросительно взглянула на Сета. — Ну что ж, — улыбнулся он, — наверное, вам придется готовить и на меня. Слова о женах больно отдались в сердце Сета. Она улыбнулась: — Меня зовут Ли Энн Колмэн. — Сет… Сет Блейк. Она уже не была так застенчива, как вначале. — У вас нет своей палатки, мистер Блейк? — Зови меня Сет. Нет, палатки не имеется. Она молчала и, казалось, тихо что-то обдумывала. — Я видела, как вы работали. Вы, наверное, страх как хотите разбогатеть, а может быть, просто покончить свою жизнь. — Возможно, и то и другое. — Говоря это, он был очень серьезен. — Сейчас мне надо идти, мистер… Сет. Завтра утром я принесу завтрак. А сейчас вам лучше лечь спать. Сет посмотрел ей вслед. Старое, чисто выстиранное платье выцвело, в нескольких местах его виднелись заплатки. Оно тесно облегало коренастую маленькую фигурку. Он вспомнил соблазнительные контуры Морган. «Проклятье! — подумал он. — Неужели я никогда не смогу ее забыть?» * * * На следующее утро Ли Энн встала рано. Она доверху наполнила тарелку яичницей с жареным хлебом. Она уже хотела взять кружку с дымящимся кофе, но в это время мать сказала: — А почему он сам не может приходить сюда, как другие? Что в нем такого особенного? — О ма, он… Коринна посмотрел на дочь и улыбнулась. Вот оно что. Ей было примерно столько же, когда она познакомилась с Ларри. — Ну иди, неси ему завтрак. Но не задерживайся, мне нужна твоя помощь. Коринна смотрела дочери вслед. Она знала, что Ли Энн никогда не станет красавицей — личико у нее слишком простоватое и в коренастой фигуре совсем нет изящества, но у нее доброе сердце. Иногда, когда она смотрит на тебя влажными карими глазами, невольно думаешь, что этим взглядом она растопит любое сердце. Коринна не сомневалась, что у нового старателя какие-то неприятности. Не с законом, нет. Скорее всего — разбитое сердце. Ли Энн всегда влюбляется в несчастных и беспомощных. Коринна вздохнула. Каждый раз, когда с помощью Ли Энн эти люди становятся на ноги, они сбегают от нее. Господи, взмолилась она, пусть на этот раз будет по-другому. Сет уже работал, когда пришла Ли Энн. Увидев ее, он встал: — Рад тебя видеть. Готов был съесть свои крупицы золота, такой я голодный. Поджав ноги, Ли Энн села около этого великана и смотрела, как он ест. — Мне нравится смотреть, как мужчины едят. Я не считаю полноценными тех, кто съедает на завтрак всего три яйца и считает, что этого достаточно. Сет вспомнил, как Морган и Люпита прямо-таки впихивали в него еду и требовали, чтобы он ел как можно больше. Он взглянул на то, что принесла Ли Энн: яичница и жареный хлеб буквально плавали в растопленном жире. Да, блюдо это ничем не походило на бриоши и омлет с сыром, которые готовила на завтрак Морган. — Ты местный? — Нет, я приехал из Нью-Мехико. — Мы проезжали мимо. Очень уж засушливое место. Здесь мне больше нравится. Сет оглядел грязный, убогий лагерь. Много палаток и несколько хижин-времянок. Деревья давно вырублены — пошли на топливо. Даже река в воде мутная оттого, что в ней мыли грязную, жирную посуду, сливали туда мыльные помои и выбрасывали объедки. Он вспомнил чистые, аккуратные холмы и быстрые ручьи на ранчо. Сет быстро покончил с едой и опять принялся за работу. Чем больше он трудился, чем больше уставал, тем меньше был способен думать. Однако по ночам он часто лежал без сна, глядя на звезды и вспоминая Морган. Прошел месяц. Другие стратели пытались подружиться с Сетом, но его угрюмость удерживала их на расстоянии. Ли Энн три раза в день приносила ему еду. Ли Энн достала ему палатку. Один из старателей решил вернуться на восток и распродавал теперь снаряжение. Она все купила, даже не спросив у Сета. Тот разрешил ей брать золотой песок из своих все увеличивающихся запасов. Она так и делала, хотя ей все время хотелось его бранить, что он не прячет золото, как ее па. Сет привык к постоянному присутствию Ли Энн и принимал как должное горячую еду, выстиранную и заштопанную одежду. Однажды утром Ли Энн увидела, что он увязывает свое имущество. Палатку он уже сложил и теперь сворачивал одеяла. — Куда ты уезжаешь? Он не заметил волнения в ее голосе. — Здесь стало слишком людно. Говорят, есть хорошие места вверх по реке. Хочу помыть песок там. Здесь золота уже маловато. Ли Энн резко повернулась и побежала к палатке родителей. Сет посмотрел ей вслед. Он ведь хотел попрощаться с ней по-хорошему, но раз она убежала, что ж, пусть так, и он пожал плечами. Какая разница, если он все равно уезжает. Да ему все и вся были почти безразличны. Ли Энн влетела, задыхаясь, к себе в палатку: — Он уезжает, ма, и я еду с ним. Объяснять, кто такой «он», необходимости не было. Коринна знала, что последние два месяца дочь думала только о Сете Блейке. Она хотела было запротестовать, но, взглянув в глаза Ли Энн, передумала. Она то же самое чувствовала к Ларри. Что пользы убеждать Ли Энн подождать и заставить этого человека жениться на ней как бы по его собственному желанию. Ведь Коринна и Ларри поженились только после рождения Бена. — Я должна ехать, ма, — прошептала дочь. На глаза матери навернулись слезы: — Я понимаю. — Она обняла дочь порывисто и крепко, изо всех сил. — Ладно, тогда потарапливайся, собирайся. Тебе надо будет взять мула. — О ма, но ведь он нужен па. — Правильно. Но ему и дочь нужна. И если он сможет обойтись без нее, то сможет и без мула. Вот, забирай-ка все. Они торопливо затолкали два платья Ли Энн в дорожную сумку. — Ты им скажешь, ма? — Скажу. А ты будь осторожней. Если что случится, возвращайся обратно, ты слышишь? — крикнула она дочери, которая уже садилась на мула. Ли Энн кивнула и поехала прочь. «Какая она еще молодая, — подумала Коринна, — и такая счастливая. Спаси и сохрани, Господи, и пусть у нее все будет так же хорошо, как у меня». Ли Энн догнала Сета уже в миле от лагеря. Он улыбнулся: — Едешь в город? — Нет, я еду с тобой. Он круто осадил лошадь: — Ты что? Ты не можешь ехать со мной! Она улыбнулась: — Нет, я, конечно, могу. Потому что я тебе нужна, чтобы заботиться о тебе. — А как твои родители? Да и не нужен мне никто. А Ли Энн все улыбалась. — Ма меня понимает. Она сама бежала с па, вот как я с тобой. Сет прищурился, и голос его посуровел: — Ты не понимаешь. Я же сказал, что мне никто не нужен и у нас не получится, как у твоих ма и па. Но Ли Энн все так же доверчиво ему улыбалась. — Ты должна вернуться. Понятно? Я женат. Лишь на секунду ее карие глаза затуманились. — Но если у тебя есть жена, тогда почему она не с тобой? Ведь кто-то должен о тебе заботиться, вот я это и буду делать. — Моя жена… — начал было Сет, но понял, что объяснять бесполезно. За мягким взглядом карих глаз скрывалась стальная воля. — Ли Энн, ты не рассчитывай на меня, потому что я ничего не могу тебе дать. Ничего не осталось, — сказал он тихо, тронул лошадь и поехал дальше. Ли Энн взбодрила пятками мула и последовала за Сетом, решив, что все же легче бороться с бесплотным призраком, нежели с женой из плоти и крови. «Я заставлю его позабыть о ней». И, глядя в широкую спину Сета, смотря, как сильные мускулы напрягаются под грубой ситцевой рубашкой, она улыбалась от счастья.