– А ты думала, будешь сидеть, сложив свои славные ножки? Нетушки, – ухмыльнулся Маэль. – Ты мне на той стороне нужна. Сантана направился к ВИП-залу, Валевская следом. Они остановились на пороге. Комната была освещена синим светом, и лазерные лучи теперь стало хорошо видно. Казалось, они пришли на какую-то вечеринку: яркий голубой свет освещал их лица, а в зрачках отражались красные нити. Лазеры. Они изрезали комнату вдоль и поперек. Чтобы их обойти, нужно было либо быть змеей, либо избавиться от позвоночника. Где-то пришлось бы очень высоко прыгнуть, где-то – невероятно изогнуться. У Анны-Марии мелькнула мысль: «Ничего не выйдет. Сейчас Маэль должен будет отказаться от этой затеи». – Нормально, – махнул он рукой. – Сейчас проберемся. Он скинул куртку, и Анна-Мария увидела на его крепких плечах в черной кофте кобуру с оружием. Лазерные лучи тянулись от самого порога вглубь помещения. Маэль нагнулся, поднял ногу и перешагнул два луча. Он проделал это быстро и ловко, кажется, совсем не боясь сигнализации. Анрия таращилась на него, как на больного чумой. – А ты чего стоишь? – спросил Кайле спокойно. – Он один не справится. – Да это безумие! – воскликнула Валевская. – Их там сотни! Это провальная затея. – Сказала девушка, которая может летать, – улыбнулся Кай. – Ты же балерина. Ты просто нагибаешь гравитацию каждый день, нет? Разве тебе стоит бояться каких-то лазерных лучей? Его улыбка показалась Анне-Марии безумно красивой и воодушевляющей. Впервые в жизни от нее ничего не требовалось сверх ее усилий, нужно было всего лишь сделать то, что она может и хорошо умеет. При этом Кай без сомнений был уверен, что Анна-Мария сумеет. Он надеялся на нее. Доселе незнакомое чувство овладело ею. Она сделала два простых прыжка, три наклона с парочкой плие и ловко оказалась на пять шагов впереди Маэля, который начал раньше нее. Он захлопал глазами, заметив, как легко Валевской дался это маневр. Она усмехнулась и пожала плечами. – А вы дурой меня назвали, когда я лосины надела. В них удобнее, – пояснила она, шлепнув себя по заднице. Маэль улыбнулся и стал медленно пробираться через лучи. Кай стоял у порога комнаты, наблюдая за ними, а также изредка поглядывая в портативный компьютер. Там он отслеживал показатели датчиков и приборов, установленных в магазине. Следил за громкостью звуков, которые они издавали, чтобы не превысить определенный порог. Если такое случится, сработает сигнализация, ориентированная на звук. – Ну что, сработались? – раздался голос Кристиана в наушнике Кайле. – Если поцапаются, это будет стоить нам операции, если не свободы. – С чего бы им цапаться, – возразил Кай. – Маэль сам ее притащил. Нравится, может быть. Послышался напряженный вздох. Это Кристиан сидел в студии, наблюдал за обстановкой и отслеживал передвижения пяти ближайших патрулей. Может показаться, что ему сейчас было проще всех, раз он вдали от места операции, и его все происходящее почти никак не касается. Но беспокоился он абсолютно так же, как Най, Кайле, Маэль и Анрия, находящиеся в ювелирном. – Ты забыл, почему нас только четверо? – спросил Крис. – Маэля никто не выдерживает дольше недели. Или он сам придирается и заканчивает сотрудничество. – Стало быть, с этим разберется девчонка, – спокойно парировал Кай. – Она не просто какая-то там с улицы. Стоящий экземпляр. Может, она и окажется тем хлыстом, с помощью которого можно приструнить Маэльена. Кристиан удивленно вскинул брови, прижав наушник плотнее к уху. Может, он вышел из строя и парню только показалось, что самый главный сноб и молчун сказал такое? Кайле Нордан, циничный британец, признавал только правду, четкие действия и рациональность, скептически воспринимал роль женщин в деле, наверное, даже был сексистом. Но, по всей видимости, Валевская ему приглянулась. Тем временем у Маэля возникла проблема. Они с Анрией оказались в очень стесненных обстоятельствах: замерли в месте, где лазерные лучи пересекались, и было непонятно, что делать. Красные линии заполонили пространство, изогнуться, чтобы обойти их, было очень-очень тяжело. Маэль напряженно прикусил губу и осматривался, ища, где бы проскользнуть. Хуже всего было то, что ближе к противоположной стене зала лазерные линии сигнализации двигались. – Как в чертовом кино про Джей-Би, – выругался он. – Но я из Испании и моя фамилия вовсе не Бонд. – Вы в тупике? – спросили одновременно Кайле, Най и Кристиан. Анна-Мария, стоящая рядом с Маэлем, вновь ощутила горечь разочарования, разглядывая перекрещивающиеся лучи. Но это одновременно был и ее шанс: быть может, стоит уже решить, чью сторону она выбирает? У «Лобоса» ничего не получается. Не знак ли это, что пора отомстить им и выйти из игры? Сантана, разглядывая зал, сумел прийти лишь к одному выводу: – Весь ход операции теперь зависит только от нее. Только Анна-Мария сможет проскользнуть здесь и прикрепить портативник к панели управления. Валевская, широко раскрыв глаза от шока и испуга, бросила дикий взгляд на Маэля. – Что?! – Звездочка, – хмуро обратился к ней Сантана, – только тебе под силу ловко обойти все лучи и оказаться на той стороне. Ей стало так страшно, что подступила тошнота. Анна-Мария глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Пришло время выбирать сторону. – Окей, пусть она разберется с этим, – сказал Най, сидевший в машине у ювелирного. – Надеюсь, без глупостей. Парни затаили дыхание. Они уже знали холодную и мстительную натуру Валевской, и каждый догадывался, что с ее стороны можно было ожидать ножа в спину, и, в принципе, даже заслуженно. Но они пошли на риск, доверяя чутью Маэля. Теперь настал тот самый момент, когда они узнают, насколько хороша интуиция их главаря. Ошибся он, доверившись их бывшей жертве, или сделал ценный вклад? Очень тяжело было предугадать ход мыслей и действия Маэля, он был совершенное непредсказуем, словно безумец или гений. И Маэль знал, что момент настал. Он видел сомнение в волчьих голубых глазах Анны-Марии, которая в нерешительности смотрела то на лучи, то в пол. Было видно, что балерина делает тяжкий выбор. Сантана был уверен, что его обязанностью будет помочь ей. Он вытащил из уха передатчик, с помощью которого связывался с группой, а потом проделал то же самое с передатчиком Валевской. Они смотрели друг на друга, и Маэль положил ей в руку маленький черный наушник. – Послушай меня, Анна-Мария, – тихо произнес он. – Только меня, забудь о том, что здесь есть кто-то еще. Сантана присел на корточки и потянул за руку Валевскую, чтобы она присела рядом с ним. Под ярким светом красного и синего, они скрылись в приглушенном сумраке, стоящем у самого пола. Все звуки вокруг померкли, и густое полотно тишины окутало пару, оставив их наедине. Анна-Мария взволнованно смотрела в серые глаза Маэля, чувствуя себя беспомощной сейчас. Ее терзал страх, беспокойство и растерянность. Она никак не могла сделать выбор, находилась четко посередине между вариантами «Я изменю свою жизнь, начав заново» и «Я защищу свою честь, отомстив им». В голубых глазах было видно это сомнение. Маэль погладил девушку по плечу, а потом по щеке, вложив в этот жест всю нежность. – Я знаю, что у тебя в голове, – вздохнул он. – И я верю, что ты сделаешь верный выбор. Выбор в пользу свободы, удовольствий, новой жизни. Я верю, что ты не вернешься к своей замкнутости, ненависти и отчуждению. Ты умная, – он взял Анну-Марию за подбородок и добавил: – И ты нужна мне. Валевская подавленно сглотнула, ощутив дрожь во всем теле. Казалось, ее знобило. – Если я сделаю это, я могу потерять все… – честно прошептала она. – Что значит твое «все»? – вскинул брови Сантана. – «Все» – это ненавистная труппа, серые будни, чувство злости, усталости и бешенства? Пустая тарелка на завтрак, обед и ужин? Одиночество? Фрустрация? Их взгляды встретились. – Не кажется ли тебе, что это «все» отравляет тебе жизнь? Что это нужно потерять? – настойчиво продолжал Маэль. – Не будь трусливой. Ты же сильная. Найди в себе смелость оставить все привычное. Я помогу. Маэль поднялся на ноги, протянул Валевской руку. Она робко взяла ее, ощутив, как горячие сильные пальцы сжали ее ладонь и потянули на себя. Поднявшись, Валевская попыталась собраться с мыслями, разглядывая лучи сигнализации. Надо. Надо это сделать. Глава 8. Ощущение свободного падения Он сосредоточенно слушал, как щелкает механизм внутри сейфа. Его длинные пальцы медленно поворачивали ручку замка в попытке выбрать нужную комбинацию по звуку. На голове у него были наушники, подключенные к специальному устройству. Устройство это было всунуто в отверстие в сейфе, которое для этого специально проделали дрелью. По звуку щелчков можно было определить, правильно ли подогнан механизм под строение замка. Таким образом Маэль взламывал сейфы даже новой серии. Это была его специализация, и найти кого-то даже не лучше, а хотя бы равного ему, было бы сложно. Последний щелчок – и Маэль, разведя руки и победоносно улыбнувшись, отошел от сейфа. Дверца открылась. – Папочка со всем разобрался, – ухмыльнулся он. – Если бы не мамочка, – фыркнула Анна-Мария, – тебя бы здесь не было. – Не бесись, звездочка. Скоро у тебя будет столько денег, что ты сможешь купить себе самое дорогое успокоительное. «Звездочка». Валевскую передернуло от этого прозвища, ведь так ее звали в труппе, только на латинский лад. «Наша Астра», – величал ее Аллен. При воспоминании о работе, о старой жизни ее немного затошнило. Возвращаться туда не хотелось; казалось, Анна-Мария попробовала что-то сладкое и запретное, такое, что перевернуло ее жизнь. Словно все, что было до, – это лишь декорации, а настоящая жизнь начинается только теперь. К сейфу подошел Кай с сумкой и, распахнув толстую металлическую дверь, показал содержимое. На полках лежали серьги, колье, браслеты и кольца с драгоценными камнями, только чистый и уникальный люкс. Настоящие сокровища на любой вкус. – Через пятнадцать минут приедет охрана и техник, – заговорил в наушнике Кристиан, – чтобы разобраться, почему вырубилась сигнализация. У вас есть ровно десять минут, чтобы все собрать и свалить незамеченными. Кайле торопливо распихивал оборудование по сумкам и рюкзакам. Маэль подскочил к сейфу и стал складывать все, что было внутри, в специальное отделение в своем чемоданчике. Времени было очень мало. – Если бы не лазерная сигнализация, – нудил Най через наушник, подгоняя машину ближе к магазину, – управились бы быстрее. Реплику проигнорировали, так как все были заняты делом. Анна-Мария не могла поверить, что все закончилось. У них не просто получилось, операция даже прошла успешно. После этого все точно изменится. * * * Сдающие нервы были натянуты до предела, как струны. Стиснув зубы и сжав кулаки, она уставилась воспаленными голубыми глазами в потолок. Сейчас она ощущала только раздражение и бешенство. Впрочем, как обычно. – Ты слушаешь? – прервавшись, спросил он. – Да, – процедила сквозь зубы Анна-Мария. Аллен, режиссер, удовлетворенно кивнул, поправил очки в строгой квадратной оправе и продолжил: – Ты же прекрасно знаешь: спонсоры, меценаты – это крайне важно. Именно они финансируют труппу. Впечатлить существующих и привлечь новых нам просто необходимо. Валевская в сотый раз кивнула, закрыв глаза. Они стояли в кабинете Аллена, просторном и красиво обставленном, с высокими потолками. По стенам были развешены полки с книгами, а перед большим панорамным окном стоял рабочий стол, заваленный бумагами. Аллен сидел на краю софы, нога на ногу, и поглядывал на Валевскую цепким взглядом. Пригладив темные волосы, он облизнул губы и вкрадчиво продолжил: – Детка, ты мне нужна. Анна-Мария пожала плечами: – Чего ты от меня хочешь? Все по старому сценарию: прием со спонсорами перед открытием нового сезона, представление примы, танцы, попрошайничество… А прима у нас Софи, так намекни, что в ее новые обязанности входит не только танцевать и улыбаться. Это действительно было обычным делом. Перед началом нового сезона труппа представляет сценарий одному из спонсоров или целой группе, чтобы заранее найти финансирование. Устраивается прием, на котором все солисты, кордебалет и прима превращаются в живых кукол, которых рассматривают меценаты нынешние и будущие. А прима играет самую важную роль, очаровывая тех, кто впоследствии будет платить за все. Она становится тем самым выгодным вложением, которое должно быть оценено по достоинству. Анна-Мария, хорошой известная в балетном мире, справилась бы идеально. Но эту честь предоставили Софи, и Валевская была настроена не только язвить и грубить, но и свалить всю тяжесть этих обязанностей на чужие плечи. Чтобы девочка поняла, что балет – не сказка, в которую она попала чудом, а каторга, где яркие балетные пачки скрывают рутину и грязь.