Кай опустил глаза и задумался. Он бы соврал, если бы сказал, что его не посещали такие же мысли. Естественно, каждый в «Лобосе» понимал, что появление нового участника изменит все. – А если это на один раз? – спросил Кай. – Может, мы используем ее для этой операции, а потом просто убьем. Маэлю такое может прийти на ум. – Вряд ли. Он… ценит ее. Она ему нравится. Най знал Маэля очень хорошо и видел, что он впечатлен новенькой. Кто бы мог подумать! Все началось с того, что он взял ее в заложники. – Раз Маэль ценит ее, значит, стоящая. А это значит, не прогорим, – с уверенностью сказал Кайле, собираясь вернуться к своим схемам. Но Леманн вновь отвлек друга. Глядя ему в глаза, он наконец высказал то, что действительно было у него на уме: – Она может подставить нас. И у меня нет запасного плана на этот случай. Основная сложность этой операции в том, что все ставки сделаны на нее. Кайле замер, понимая, что и такое может быть. Он родился в Англии, и ему были присущи категоричность и строгость. Для него существовало лишь черное и белое. Либо да, либо нет. Либо мертв, либо жив. В свои двадцать два года он мыслил и поступал как сорокалетний. – Нет проблем, Най, – ответил Кайле. – Убьем ее, если что-то пойдет не так. И попытаемся смыться. Леманн нервно сглотнул и поежился. – Я уверен, Маэль понимает, что такое возможно. Как думаешь, у него есть план на такой случай? Слабо улыбнувшись, Най кивнул и вернулся к своему ноутбуку. Сантана был легкомысленным и спонтанным, но его хорошо развитый интеллект и сообразительность обычно вытаскивали группировку из всех проблем. Полагаться на Маэля – значит полагаться на случай. * * * Она стояла на крыше, обняв себя за плечи и пытаясь согреться. Ветер обдувал ее тело, волосы сбились и растрепались, сливаясь с черным небом. Анна-Мария все еще была в черном «райском» платье, она стояла, крепко задумавшись о чем-то. Маэль, тихо поднявшийся на крышу, медленно подошел к ней и произнес: – Души, Что смеют сознавать свое бесмертье, Что смеют всемогущему тирану Глядеть в его бессмертное лицо, И говорить, что зло его – не благо [10]. Анна-Мария обернулась, услышав эти слова. – Лорд Байрон, – пояснил Маэль, сунув руки в карманы. – Тебя беспокоит, что мы творим зло? А кто определяет это, если Бога нет? – Наверное, сам человек? – Верно, – кивнул Маэль. Он скинул пиджак и остался в одной черной футболке. Его каштановые волосы тоже трепал ветер, и пряди упали ему на лоб. – Главное, не осуждай сама себя. Каждый делает то, что делает, по своим причинам. – Ты ничего не понимаешь, – отмахнулась Валевская. Маэльен горько усмехнулся детской наивности девушки. – Тебе как будто четырнадцать лет. Ты мыслишь, словно подросток, и ведешь себя так же. – Что? – Ты думаешь, что уже все знаешь. Что другие не понимают тебя, и ты явно чем-то выделяешься. Но это не так. Ты, как и все. Вместо того чтобы думать о том, какая ты особенная и недопонятая, лучше займись собой и своей жизнью. Иначе все бессмысленно. Анна-Мария всплеснула руками. – Не ты ли все твердил мне, какая я неординарная? – Да, – кивнул Маэль. – Но твой цинизм и снобизм все портят. Маэль оказался совсем близко и накинул ей на плечи свой пиджак. Анна-Мария отвела взгляд. Она ощутила запах парфюма Paco Rabbane, он словно обволок ее и одурманил голову. Сантана положил руки на плечи девушке и снова заговорил: – Ты знаешь, на досуге я изучаю историю. Так вот, в Средневековье жить любили. Дни были так скоротечны, быстры и насыщены событиями, что люди едва поспевали за миром. Тогда жили недолго, смерть могла наступить в любую секунду. Поэтому люди дорожили своими жизнями, знали, что умереть могут в любой день. А что сейчас? Гуманизм, высокий уровень медицины, демократия. Мы живем долго, медленно, пресыщенные жизнью, которая нам надоела из-за изобилия возможностей и выбора. У нас нет чувства страха, нет адреналина. Мы забыли настоящий вкус жизни, забыли моменты, когда ты на волосок от смерти и особенно хочется жить. И я это ненавижу. Я делаю все, чтобы наполнить мои дни страхом, событиями и движением. Мне нравится чувствовать дыхание смерти за спиной. Я вершу свою судьбу сам, но доверяю случаю. Я могу умереть сегодня или завтра. И благодаря этому я ценю каждую секунду, наслаждаюсь ею. А ты страдаешь и мучаешься всю жизнь, влачишь жалкое существование. Так дай мне помочь тебе. Дай уничтожить эту рутину и вдохнуть в тебя настоящую жизнь. Ты готова? – Да, – с трепетом ответила Анна-Мария. – Прекрасно, – улыбнулся Маэль, проводя пальцами по щеке Валевской и завороженно рассматривая ее. – Ты ведь действительно… великолепная. – Не понимаю, с какой стати ты делаешь это, – пробормотала Анна-Мария, опустив взгляд. – Потому что я вижу, что ты выделяешься. И ты напоминаешь мне меня раньше, когда я не знал, куда себя деть, и был хронически несчастен. Ты такая сильная. Я хочу подарить тебе возможность ощутить слабость рядом со мной. Валевская усмехнулась. – Глупости. Зачем мне быть слабой? – Женская сила заключается в слабости, – ухмыльнулся Маэль. Анна-Мария больше не владела собой. Они стояли почти вплотную с Маэлем, она не имела возможности сделать и шага, на ней был его пиджак. Она была словно под гипнозом. Он погладил ее по голове, медленно привлек к себе, прижал, а губами спустился ниже, к ее уху и шее. И Анна-Мария действительно почувствовала себя слабой. – Детка, – шепнул он ей тихо. Валевская замерла. Маэль продолжил: – Только не глупи сегодня. Не подставляй нас, и, я обещаю, все изменится. Глава 7. Все карты на стол – Значит, он твой близкий друг? Валевская обернулась, услышав этот вопрос. Ее приводило в недоумение поведение Маэля, который задавал столь тривиальные вопросы и при этом чистил пистолет и кобуру на поясе. Он разобрал и смазал оружие, проверил патроны так спокойно и обыденно, будто выполнял бытовую обязанность. При этом ему хватало беспечности расспрашивать о личной жизни Анны-Марии. Она отложила два складных ножа в сторону и уставилась на мужчину. – Да, так и есть. Какие-то проблемы? Сзади подошел Кайле, деловито взял Валевскую за бедра и стал повязывать ей пояс с оборудованием. Она чуть дернулась, но важности не потеряла, продолжала стоять, гордо вскинув подбородок. – Женщины и мужчины не могут дружить, такой дружбы не существует, – ухмыльнулся Маэльен. – Это почему же? – спросила Анна-Мария. – Женщины, может, и дружат с мужчинами, но мужчины с женщинами – нет. Любое «дружеское» общение женщины и мужчины создано им только из личного интереса и желания зайти чуть дальше, чем невинные разговоры. – Это неправда, – категорично заявила Валевская, забирая волосы в хвост. – Правда-правда, дорогуша, – продолжал Маэль, застегивая черную куртку. – Ни один мужчина в мире не уделяет девушке внимание просто так, из дружеских побуждений. Нам это просто неинтересно. Анна-Мария улыбнулась, тоже накинула на себя куртку, но застегнула ее лишь наполовину. – Конечно. При одном условии: если этот мужчина не гей, конечно. Маэль замер. Собираясь застегнуть на запястье часы, он перевел удивленный взгляд на девушку: – Северин – гей? Валевская в ответ лишь пожала плечами и похлопала по плечу в знак благодарности Кайле, когда тот закончил с ее снаряжением.