– Датчики в ВИП-зоне модели T-Ji 201700, как и ожидалось, – говорил Маэльен с Кайле через наушник. – Собственно, зная расположение, вырубить их не составит большого труда, не так ли? В нескольких сотнях метров, в припаркованной за углом машине сидел Кайле, рассматривая строение охранных датчиков и слушая отчет Маэля. Най тоже был здесь, он уже начал работу над хакерской программой для взлома этого вида охранной сигнализации. Взъерошив свои светлые волосы, он нахмурился. – Значит, они реагируют на звук, на движение и на смену температуры? – И на давление, – ответил Кай, отметив что-то маркером на схеме. – Ну и дерьмово же это, – вздохнул Най. Маэль и Анна-Мария уже почти подошли к машине. Им осталось зайти за угол, свернув с людной улицы. Все было сделано, осталось лишь снять показатели датчиков, которые были установлены в ВИП-зале. Они шли за руку, оживленно обсуждая угол обзора охранных камер. Анна-Мария хотела было что-то сказать, подняла глаза – и увидела знакомый взгляд. Ее удивленно разглядывали блеклые фиолетово-голубые глаза. На тротуаре стоял Северин Каст с ключами от машины в одной руке и мобильным телефоном в другой. Он с кем-то разговаривал, но отвлекся, увидев Валевскую с мужчиной, одетых изысканно и нарочито красиво – словно для театра или запланированного свидания. Северин был ее партнером и просто хорошим другом вот уже более пяти лет. И он впервые видел, чтобы Анна-Мария с кем-то шла за ручку. Да и не просто с кем-то, а с красавчиком уровня микеланджеловского Давида. – Анрия? – удивленно спросил Каст. – Север, – натянуто улыбнулась она в ответ, хотя улыбаться не хотелось вовсе. – Маэль! – вставил Маэльен, чтобы, как обычно, свести ситуацию к шутке. Валевская и Каст одарили его взглядом, полным недоумения. Выдернув руку из ладони Маэля, немного сконфуженная и растерянная, Анна-Мария, цокая каблуками, подбежала к Северину и обняла. Сантана с усмешкой наблюдал за ними. Ему было интересно, что же это за парень, которого Валевская не ненавидела, – видимо, единственного во всем мире. Север оглядел девушку с головы до ног и присвистнул: – Выглядишь… потрясно. – Знаю, – слабо улыбнулась Валевская, не зная, куда себя деть. – Я тебе все потом объясню, ладно? Север прикусил губу и поежился, когда подул ветер и его белая футболка затрепетала. – Это… Этот тот парень, да? О котором ты говорила. – Говори тише! – рыкнула Анна-Мария, приложив палец к губам. – Я же сказала: потом поговорим об этом. Не нарывайся на проблемы. Маэль медленно подошел к ним, расслабленно и спокойно улыбаясь. Его проницательные серые глаза уставились на Севера, который сразу ответил таким же вызовом. – А вы, должно быть, тоже из балета? По ногам вижу, – сказал Маэль. Каст кивнул, мельком глянув на свои длинные стройные ноги с рельефными мышцами, облаченные в джинсы. – Северин Каст, солист балетной труппы Марселя, – гордо произнес он и протянул руку. Маэль пожал ее. – Маэльен Сантана, специалист по ценностям и искусству. Север снова кивнул. Анну-Марию напрягала ситуация, в которой сошлись в одной точке ее старая и новая жизни. Она похлопала Каста по плечу и сделала шаг назад. – Ну хорошо, нам пора… До встречи на репетиции, Север. – До встречи, Анрия. Приятно было познакомиться, – Север сдержанно и вежливо улыбнулся и щелкнул брелоком сигнализации. – Взаимно, – махнул рукой Маэль. Украдкой вздохнув, Валевская потянула Маэля за рукав пиджака за угол здания. * * * Они действительно словно были воплощением ее двух жизней. Гордый, грациозный и сдержанный Северин – это обычная жизнь Анны-Марии. Та жизнь, что крутилась вокруг балета, постоянных тренировок, диет. Где было соперничество, конкуренция и постоянные отказы себе во всем. Жизнь бесцветная, блеклая – никакого колорита, сплошной строгий аскетизм. А Маэль – полная противоположность. Темпераментный, харизматичный и непредсказуемый, он воплощал в себе новую, вторую жизнь Валевской. Ту жизнь, которая была опасной, дикой, неизвестной, совершенно новой. И ее выбило из колеи, когда эти два воплощения столкнулись нос к носу. Ее снова стал мучить вопрос, что выбрать: старую жизнь или новую? Привычный темп или безумные дни? И главное – предать Маэля и «Волков» или помочь им? Ведь на операции сегодня ночью у нее будет возможность поступить и так, и так. Красиво отомстить и вернуться к прошлой жизни, где она уничтожит всех соперниц и станет примой, или оставить все приевшееся и окунуться в новое? Нахмурившись и кусая губы, Валевская ощущала огромное напряжение. – Сделай лицо проще, Анрия, – ухмыльнулся Маэль, садясь в машину. Он сделал ударение на имени, которым ее называл Северин. Валевская, севшая рядом на переднее сиденье, рявкнула: – Не называй меня так! – Ему можно, а мне нет? – Кому можно? – спросил Най, закрывая ноутбук. Они вдвоем с Кайле сидели на заднем сиденье и до этого момента обсуждали, как будут продавать украшения в даркнете. – Ее дружку, – улыбнулся Маэль. – Он мой друг и партнер, а не дружок, – огрызнулась Анна-Мария. – Балласт из балетного прошлого? – с насмешкой спросил Кай. Валевская обернулась к Кайле, сузив глаза. – Балласт? У вас у всех есть обычная жизнь, есть родственники и друзья. Они тоже балласт? Маэль, давая газу на зеленый и увеличивая скорость, покачал головой. – Семья – это важно. Но друзья в нашей жизни все ненастоящие. Они не знают, что мы делаем и кто такие на самом деле. Они всего лишь декорация. Теперь и все твои друзья – тоже лишь декорация. Тебе придется так много от них скрывать и врать, что и дружба ваша будет сплошным враньем и игрой. Он говорил это так легко и спокойно, словно человеческие отношения его абсолютно не беспокоили и даже казались навязчивым излишком, и при этом следил за дорогой, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Валевская задумалась. Северин – единственный ее друг, заменявший семью, подруг, друзей и несуществующего мужа, – теперь канет в бездну? Он помогал ей во всем и всегда, был опорой. А чем ему отвечает Анна-Мария? Обесценивает их дружбу и отказывается от нее. Имеет ли она право так поступать с ним? Может, ей было страшно оставлять не старую жизнь, а Северина? Отказаться от всего ради неизвестного ей Маэля и его работы. Готова ли Валевская на такое? – И ты врешь всем своим недодрузьям? – спросила она Маэля. – Не вру, а недоговариваю. Представляюсь специалистом по ценностям. Я ведь и правда в них смыслю. – Зачем? – спросила Анна-Мария. – Стыдишься всем признаться, что ты – вор и убийца? – Стыд? Что ты! – Маэль махнул рукой и засмеялся. – Сейчас воры, насильники и убийцы – кумиры. О них пишут книги, снимают кино. Образ очаровательного психопата становится культовым. Киллеры, маньяки, изгои общества – о них интересно смотреть фильм. Как же видит мир социопат-маньяк? Чудесный сюжет для книги. Любимыми героями становятся теперь не добродетельные рыцари, а жестокие убийцы, безумцы, профессиональные воры и так далее. Это новая сторона жизни, которая интересна людям. И я – один из этих героев. – Если это так, то мир сошел с ума, – с презрением ответила Валевская. – Да он уже давно безумен. Все влюбляются в отрицательных персонажей – массовый стокгольмский синдром. Девочкам теперь нравятся по-настоящему плохие мальчики. Этот романтичный мрачный образ… Они сразу хотят спасти их. – Какие глупые. – Да, действительно глупые. Анна-Мария опустила взгляд, растерянная и опустошенная. Что ей теперь делать с Северином? Она не знала. И это убивало ее. Было ощущение, что Валевская предает его и саму себя. В балете нет чести, каждый второй готов врать и предавать. Но можно ли делать такое с близким другом? Анна-Мария тяжело вздохнула. Нет. Нельзя. * * * Темная и густая ночь опустилась на Марсель и заволокла тьмой все небо и узкие улочки. Их освещали кованые фонари в стиле Ренессанс, и Марсель – небольшой красивый город – был весь усыпан маленькими огоньками. А над городом висела луна, окруженная каплями горящих звезд, которые кое-где заволокли редкие облака. В хорошо освещенной просторной студии находились Най и Кайле. Най Леманн за компьютером прорабатывал несколько вариантов плана. Его светлые волосы были очаровательно взъерошены, добавляя парню, которому, между прочим, был уже двадцать один год, мальчишеской юности. Сейчас он подпирал щеку рукой и покусывал палец. Это значило, что он полностью сосредоточен на работе. Кайле Нордан, все время хмурясь и поглядывая в чертежи, ковырялся отверткой в каком-то приборе. В студии стояла тишина, прерываемая щелканьем клавиатуры и бряканьем отверткой о железо. – Кайле, – вдруг произнес Най. – А? – Думаешь, не прогорим? Нордан пожал плечами. – Не прогорали до этого. С чего бы теперь? – Потому что с нами теперь она.