Те двое повернули головы, и Ипатьев смог разглядеть лица: центральный имел нестриженую бороду, покрывающую массивный подбородок. Сам по себе крепкий, подкаченный, а глаза скрывала натянутая почти до бровей бейсболка темного цвета. Второй меньше по размерам, с темными волосами и легкой щетиной. На половину лица у мужчины растянулся шрам, покрывшийся рубцами. Заспанный лысик не выпускал автомат, внимательно следя за действиями гостей, но потом получил отмашку от командира — мол, опусти ствол. — И вам не хворать! — ответил командир, продолжая поглаживать растительность на лице. — Кем будете и что тут делаете? Док заметил, что фляжка уже лежала рядом, а кисть угрожающе нависла над табельным оружием. — Вторая группа, мы вышли за вами неделю назад, — без запинки и сомнения произнес Док, смотря прямиком в холодные глаза. — Гриценко отправил покошмарить позиции федералов, да и вас прикрыть. Секундная пауза, которая могла сломать все, что только можно… — Хм, упрямый баран, — внезапно бросил мужчина, цыкнув и убрав руку от лица. — Сказал же, что не нужно нам прикрытие, сами справимся… а потом жалуется, что вечно не хватает людей! — Батька окинул взглядом всех вошедших в свет костра, изучил. — Присаживайтесь, хлопцы. Как раз сейчас будет готов перекус. — Ох, да, покушать бы было хорошо! — Шут поплыл широкой улыбкой, потерев руки, но, вспомнив о субординации, повернул голову в сторону Дока и Феникса, а потом на Батьку. — Командир! Разреши тоже поставить котелок, сварганить чего-нибудь. — Дерзай, боец! — одобрительно сказал тот. — Меня Николой звать. А тебя? Взгляд был направлен уже на Воронина. — Денис! — Будем знакомы, Денис… хоть встретились, а то сильно со штабом не поговоришь! Радиомолчание! Иначе федералы перехватят, и все… — Да уж, порой так они просто всю работу портят! — усмехнулся Док, подойдя ближе к Николе. — Как говорили у меня в академии, нет худших врагов, чем союзники-дураки! Батька с усмешкой кивнул. — Что за академия? «Волк» уже подошел и аккуратно присел рядом с ним, а точнее — ближе к его стволу, и увлек беседой. Лысый боец опустил оружие себе на колени и молча наблюдал за подкреплением. Будто пытался найти повод до чего-то докопаться. Шут с Поляком и вправду достали свои котелки и начали готовить порошковое пюре с сухарями, после чего к ним подсел центральный с левой линии. Как выяснилось, его зовут Бородач из-за любви, как он выразился с усмешкой, к тактическим бородам. Мертвец прошел к краю одного из экранов, позволив себе снять с плеч пулемет, и опустился спиной к деревянному брусу. Только Феникс молчал: ему было тяжело общаться на местном диалекте и говоре — выдавал чудовищный акцент, а это могло раскрыть все карты. Дабы избежать лишних вопросов, вожак положил рюкзак рядом с Железновым и направился в сторону от лагеря, ближе к темноте. — Э! Ты куды собрался?! — Никола окликнул Ипатьева, на что тот резко обернулся. Командир лагеря внимательно изучал вожака «стаи» и дожидался ответа. Но Феникс не растерялся — жестами сначала показал направление, после потряс тазом, мол, по нужде. — Ты чего?! Немой, шо ль?! — слегка возмутился Никола, а в голосе зазвучало подозрение. — Нет, не немой, — вмешался Док, переведя внимание на себя. — Не поверишь — потерял голос несколько дней назад. — Это как?! — Батька был явно удивлен. — То ли в части напился чего холодного. То ли наорался при последнем прорыве! — и засмеялся. — Говорил ему: после жаркого боя не надо пить как лошадь! Хорошо, что пневмонию не словил. — А как с этим связано? — удивленно поинтересовался Бородач. — Все очень просто — я медик по образованию, — бодро отвечал Юра. — Работал врачом перед войной, пока федералы не пришли. Так вот, когда ты пьешь холодную воду, весь холод уходит сюда… И руками демонстрировал пояснения, увлекая в беседу. Потом Док спокойным голосом обратился к Николе: — В туалет идет, по малой нужде. Через пару дней начнет кумекать, потом не заткнется. Смешок, в котором Феникс почувствовал издевку. — Туда не иди! Там ловушки. Туда ходи! — Никола демонстративно кивнул в противоположную сторону. Дима фыркнул себе под нос и направился прочь, мысленно ругаясь и представляя, как он отвечает на подобную грубость. Но, отходя от лагеря для «дела», уже обдумывал дальнейшие действия. Ситуация получалась интригующей: в лагере шесть человек — одна винтовка, четыре автомата, плюс один спящий, оружия не видно, возможно спит в обнимку. Еще два дозорных — у одного оружие М-серии с глушителем и, вероятно, с прибором ночного видения или же тепловизор, а у второго — непонятно. Никола все-таки главный, а лысик явно с каким-то подвохом или придурковатый. Диверсанты сейчас максимально расслаблены и резких маневров не ожидают. В голове мелькнула мысль о том, чтобы сработать по-тихому, но возникало два фактора, дающих очень шаткий, но перевес в сторону противника. Первый — неизвестен уровень подготовки личного состава, а второй — сильно выделялись двое — самый неадекватный и самый опытный. И оба, как назло, в лагере и при оружии. «Похоже, без стрельбы не получится…» — О чем задумался, Димыч? — рядом с Ипатьевым материализовался Шут, расстегивая ширинку. Вожак слегка вздрогнул. — Думаю, как все провернуть без шума и пыли, — прошептал Дима, слегка отвернувшись от Быкова и, чтобы не выделяться, тоже приступил к справлению нужды, держа под контролем сектор. — И что надумал? — Хорошо б их привести всех к нам, в расположение. Николу точно. Похоже, он командир. — Меня бесит этот лысый! Тот, что тыкал в нас стволом, — распетушился Денис. — Вся грудь в свастиках, каких-то, сука, надписях… — Так, ша! — Ипатьев дал ему подзатыльник, снова осмотревшись по сторонам. — Пока не рыпаемся, а попытаемся тихонько разоружить. У кого «хоклер», будет проще — магазин и патрон из патронника вытащить проще, а вот «калаши» … — Разберемся, бать! — Шут усмехнулся. — Не в первый раз! — Попробуй предупредить остальных, — Дима продолжил ставить задачу. — Если что-то пойдет не так, то будем импровизировать. — Понял, принял! — Шут кивнул и зашагал обратно. Феникс бросил взгляд на часы — время плавно приближалось к десяти часам. — Что ж, поиграем… — произнес себе под нос вожак и вернулся к остальным. Спустя некоторое время скромный ужин был готов, и все из лагеря расселись вокруг костра. Это было настоящим праздником для живота: да, к сожалению, это продукты быстрого приготовления, а вместо чая специальный концентрат, но появилось хоть какое-то чувство сытости. Вдобавок, диверсанты угостили своей водой, скромными закусками из местной кухни. Хоть настроение постепенно поднималось, но компания заставляла внимательно следить за передвижениями. При этом Ипатьев мог спокойно обдумать и иную сторону сложившейся ситуации: две разведгруппы сидят за одним костром, рассказывают истории и байки, о родном доме и едят из одного котелка. Опыт в очередной раз доказывал, что на противоположной стороне зачастую те же люди со своими страхами, мечтами, а разница лишь во флаге, который нашит на форме. Но, к сожалению, на первый план выходит противостояние, от которого очень трудно отказаться, когда живешь войной и стал ее личным демоном. Никола все время сидел у дерева и не поднимался, что вызывало у вожака некоторые вопросы. Оружие он держал под рукой, почти не двигался, будто слился с деревом. Еду ему подали. Уважение? Или с ним что-то не так? Но даже, несмотря на это, Ипатьев чувствовал от него серьезную угрозу: мужчина внимательно и умело контролировал все вокруг себя. А вот лысый действительно напрягал: видимо, окончательно проснувшись, Фриц (как его звали сослуживцы) своим поведением начал подтверждать возмущения Быкова. Время от времени у него проскакивали неудобные вопросы, касающихся идеологических аспектов и тонкостей в личный адрес каждого из присутствующих, а также колкие выражения в сторону федералов. Звучали и теории о превосходстве расы, но самый сок заключался в том, что он сильно докапывался только до Шута и Феникса: первый мог с полнотой и чувством ответить емким словом, а вот Диме приходилось терпеть и молча глотать каждое слово. Зато он для себя осознал одно — когда будет возможность вновь заговорить, то он выскажет все! Вся троица, сидевшая по левую руку от Николы, общалась нормально, без каких-то предрассудков и злых слов в адрес федералов. Снайпера прозвали Скрягой, а последний представился Жуком. Они сдержанно отзывались о регулярной армии, ссылаясь на то, что им платят, а они стреляют — банальное и простое правило наемников. Оба автоматчика не снимали свои «калаши», а вот Скряга положил винтовку на свое спальное место, предварительно закрыв затвор. При этом спящий так и не проснулся от большого количества голосов. Вот что значит хороший крепкий сон. Феникс, жуя протеиновый батончик, заметил, как Поляк поднялся со своего места и скрылся в темноте, как бы по нужде. Но через некоторое время Андрей появился на границе света, присев рядом с винтовкой, что-то подобрал, после чего сделал шаг, будто споткнулся. — Эй! Аккуратнее! — Снайпер тут же развернулся и буквально выдернул из-под ног оружие. — Оптика знаешь сколько стоит?! — Тише, тише, хлопец! — тут же извинился Трощанович. — Я чет совсем устал, не вижу, куда иду. Мужчина негромко произнес, поглаживая винтовку: — Тише, все хорошо, моя сладкая… завтра пойдем федералов валить. Покушаешь! Поляка передернуло от такого, но он спокойно вернулся на свое место, подобрав котелок. В полумраке Феникс заметил, как он резким движением вогнал в землю винтовочный патрон. Но все внимание было отвлечено очередным припадком лысого. — Слышь, ариец, — этой кличкой он доставал Ипатьева весь вечер, — а тебе говорили, что ты выглядишь как чистокровный представитель высшей расы? — Дима помотал головой. — Ну вот! Я тебе об этом заявляю, как истинный ариец! — мимолетная пауза. — А ты чего все молчишь и молчишь? — Ты дурак? — вступился нахмурившийся Жук. — Тебе сказали, что у него голос пропал… — Грязнокровок не спрашивали! — бесцеремонно проговорил Фриц. — Свалил в дозор! — Ты не оборзел?! — Так, хорош! — встрял Никола, отвлекшись от беседы с Доком. — Ты надоел уже, Фриц! Тебе неймется, что ль?! Лучше отнеси нашим на позициях перекус! А то сидят там, как черти, голодные. — Зато федералов будут бить в хорошем настроении! — усмехнулся тот, понимаясь на ноги. — Ща, Батька, отнесу! — Давай помогу! — внезапно подскочил Быков. — Сподручнее будет нести. Да и тому, — он показал туда, откуда пришла группа, — обещал сигарету. Фриц с неким недоверием и презрением изучал Шута, но в какой-то момент фыркнул, пожав плечами, и кивнул, мол, идем. «Волк» подошел к нему, помогая наполнить пустые котелки, после чего они оба скрылись в темноте. Жук сказал что-то невнятное и отвернулся к Бородачу, сидевшему на спальном месте, рассматривая фотографию. — Он всегда такой понторез? — поинтересовался Воронин у Николы, когда те ушли. — Постоянно! — Тот попытался сесть ровнее, но как-то замешкался, замер в одном положении. — Хрен знает, как таким, как он, мозги проедают в национальных подразделениях. Дальше Ипатьев не слушал разговора, поскольку понял причину малоподвижности Николы — он ранен! Скованность в движениях, медлительность, болезненная реакция на лице, которую мужчина пытался скрыть. На теле видимых следов оказания помощи и кровоподтеков не видно, что наводило на мысль о расположении раны на спине. Вспомнился доклад из штаба день назад — была стычка с ними, и кого-то получилось зацепить при отступлении. Похоже, этим «кого-то» оказался Никола. Оглядевшись по сторонам, Ипатьев не нашел Железнова. Ушел «писать», поэтому вожак прикрыл оставленный пулемет своим рюкзаком и плавно пододвинулся ближе к оружию, так, на всякий случай. Андрей остался в лагере, но тоже отлучился по нужде. Обойдя по темной кромке место остановки, он появился у спального места Фрица и очень аккуратно, чтобы не заметил Скряга, выволок «хоклера». В полумраке «волк» скинул магазин, положив рядом с ногой, затем отодвинул рычаг затвора. Патрон подлетел, Андрей красиво поймал его и убрал в карман. Осталось трое — Бородач и Жук, а самый главный на разоружение — Батька. Скрягу во внимание сильно не ставили, поскольку его оружие вряд ли сейчас заряжено, да и от винтовки польза на такой дистанции мала. Если только пистолет попытается вытащить. Док продолжал общение с Николой, перейдя с ним на какие-то отвлеченные темы и шутки. Трощанович вернулся на место рядом с Жуком и продолжил ковыряться в своем котелке. Феникс еле заметно кивнул, когда на «горизонте» появился Мертвец: пулеметчик спокойно прошел к вожаку, сел рядом, одновременно с этим показав жестом, что минус один дозорный. На что Ипатьев усмехнулся, покачав головой. — А он вообще никак не говорит? — спросил Никола, кивнув на Феникса. — Как мы с тобой сейчас — нет, — начал Воронин, встретившись взглядом с другом. — Так, издает звуки, но знает язык жестов — так общается с нами. — Как глухонемой?