Она посмотрела вниз, на его раненую ногу. С каждой секундой все становилось менее четким и более размытым. — Последний шанс. Откуда у тебя наркотики? У кого деньги? Никаких попыток что-либо сделать. Спасти его. Все равно уже слишком поздно. Ей нужно выяснить, что ему известно, прямо сейчас. Он не хотел умирать, но он умрет. Теперь он это понял. — Ловиса. — Что ты сказал? — Моя дочь… Она больна. В голове это звучало по-другому, больше как признание в любви. Как сильно он любил ее, хоть она никогда не полюбит его в ответ, что хотел максимально улучшить ее жизнь, желал провести с ней больше времени, нуждался в ней. На долю секунды ему удалось представить перед собой образы дочери и Стины; тепло от того, что он увидел их, смешалось с тревогой и горем от того, что придется их оставить, и он погрузился в забытье. — Проклятье! Она чувствовала, как тело наполняется отчаянием, когда смотрела на мертвого УВ, который обмяк, прислонившись к стволу. Очередная неудача. Наркотики точно лежали у него в машине, но ей нужно имя, чтобы найти деньги. Финны, которые с ней связались, ничего не знали о том, от кого УВ получил товар. Эту информацию ей необходимо было из него вытащить. Она уверена, что справилась бы и с этим, будь у нее хоть один шанс, но он просто сел и умер. Разорванная бедренная артерия в сочетании со стрессом и усталостью от бега привела к тому, что он мгновенно истек кровью. Казалось, все поворачивается против нее. Расстроенная, она оставила УВ, перебралась через насыпь, пересекла дорогу и подошла к его машине. Найти половину того, за чем ее прислали, — лучше, чем ничего, но все равно не много. Она не может уехать обратно, пока не найдет все, а сейчас она понятия не имеет, что или кто может ей помочь. В итоге она открыла багажник. Она сразу узнала эту сумку. Черную сумку, с которой в мастерскую пришла женщина, когда Катя подарила УВ «Мерседес». Она задумалась, пытаясь вспомнить, произносил ли УВ имя, когда просил ее подождать в кабинете, но пришла к выводу, что имя он не называл. Неважно: найти ее будет не так уж сложно. С новыми силами она занялась необходимыми делами. Сначала перенесла сумку с наркотиками к себе в машину, которую припарковала в отдалении. Потом вернулась обратно за железную дорогу, вниз в лес на другой стороне и забрала УВ. С трудом протащила его через пути и через дорогу. Большинство заданий она выполняла в городской среде с потенциальными свидетелями, мобильными телефонами и камерами слежения повсюду, и днем, и ночью. Без сомнения работа в безлюдных районах провинции Норрланд давалась легче. Никто не проехал мимо, с тех пор как УВ подъехал и припарковался, никто не появился сейчас, когда она в течение нескольких минут тащила его по дороге и затаскивала в теперь уже пустой багажник. Она проехала на трудноуправляемой машине пару сотен метров, прежде чем завернула в лес и кое-как ее спрятала. Главное, чтобы ее не нашли в ближайшие часы и женщина с сумкой не узнала бы, что УВ мертв. Она может испугаться, забрать деньги и залечь на дно. Половина суток, не больше, и ее миссия будет выполнена. Завтра она вернется в Санкт-Петербург. Прорыв. Успех. Наконец-то. Когда полчаса спустя она увидела виднеющуюся за серой дымкой Хапаранду, она почувствовала, как сильно в этом нуждалась. На площади перед отелем было немноголюдно, заметила она, подъезжая по улице Щепмансгатан с востока. Наверняка погода и позднее время играли свою роль. На парковке перед главным входом оставалось несколько мест. Перед поворотом она привычно взглянула на свое окно на верхнем этаже. Моментально выключила поворотник и, не сбавляя скорости, поехала прямо. Какое-то движение. Небольшая щель между опущенными шторами, всего на пару секунд, но что-то точно. В номере кто-то есть. Она спокойно ехала дальше и раздумывала. Вероятнее всего там Дядя. Но зачем еще один визит, всего сутки спустя после первого? Ничего не изменилось. Кроме того она сомневалась, что он стал бы проникать в номер в ее отсутствие. Кто же это мог быть? Табличка оставалась на двери, да и слишком позднее время для персонала. Полиция? Маловероятно, что они так далеко продвинулись за такое короткое время. Она, конечно, может позвонить Дяде. Узнать, где он, не ждет ли ее. Короткий звонок и все станет ясно. Не быть вместе со всеми около отеля казалось неправильным, совсем неправильным, но решения найти не удалось. Когда он спросил Хелми, есть ли кто-то, с кем бы она хотела побыть некоторое время, кто-то, кому он мог позвонить, она только покачала головой. Он предложил одноклассников или, может, кого-нибудь с танцев, но она продолжала качать головой и говорить, что хочет домой, к маме. Может, это и неплохо, времени уже все равно слишком много для большинства семилеток, и он бы просто оказался плохим отчимом, он был уверен, что таким бы его описала Хелми, если бы позвонил кому-то и попытался в такое время от нее избавиться. В условиях нехватки времени он предложил Александру взять ее на площадь, где они бы стояли вместе. Горюющие со всеми вместе папа с ребенком. Это не подвергало ее опасности, они все равно не собирались расчищать площадь, и Эвелина могла бы ее там забрать, когда вернется в город. — Если тебе надо будет подключиться, что тогда? — спросил Александр. — Ей семь, — сказал Людвиг, глядя на дочь на диване. — Она может некоторое время постоять одна. Подождать меня. Встретивший Людвига взгляд дал ему понять, что Экс думает об этой идее. Теперь он сидел за компьютером и чувствовал себя дураком. Конечно, такое позднее время не соответствовало обычным рабочим часам, и у них действительно некому было посидеть с Хелми, но он самый новенький в команде, ему не хотелось быть тем, кто меньше всех вкладывается в общее дело. — Долго мы тут еще будем? — спросила Хелми по-фински, бросила ручку, которой рисовала, и обиженно на него посмотрела. — Пока не придет мама. Она подняла брови, делая непонимающее лицо, хотя он был довольно уверен, что подобрал правильные слова в правильном порядке. — Не долго, — сказал он, произнося оба слова медленно и нарочито четко. Хелми вздохнула так, что щеки надулись как у упитанного хомяка, и устало закатила глаза. — Может, что-нибудь еще нарисовать, — предложил Людвиг, и она подняла стопку рисунков с говорящим выражением, что именно этим и занималась последние полчаса. — Как насчет айпэда? Снова вздохнув, она вышла из комнаты демонстративно шаркающей походкой, и вскоре он услышал тараторящие неестественные голоса из какого-то мультфильма. Он вернулся к работе, но не мог сконцентрироваться. Лучше уж пойти домой. Всего одно дело, прежде чем уйти, скорее для того, чтобы завтра сказать, что он это сделал. Компенсировать свое отсутствие в отеле. Он запросил данные по сигналам с телефона, номер которого они нашли у Ренé Фукé. Пока номер ничего им не дал. «Теле 2» не могла сообщить, какой магазин продал подписку, и их попытки отследить телефон не дали результата. — Хелми, сейчас поедем домой! — прокричал он в комнату отдыха, встал, натянул куртку и собрал все ручки и бумагу, которую она раскидала по всему переговорному столу. — Выключай эту штуку и одевайся. Он как раз собирался захлопнуть ноутбук, как замер. Неужели? Могло ли ему так повезти? Он выдвинул стул и снова сел. Перехватил только что полученную информацию. Чувствовал, как от воодушевления и нетерпения скрутило живот, когда увидел цветной отрезок на циферблате таймера на экране. — Поедем? — спросила Хелми, стоя в дверях. — Скоро, подожди немного. — ответил Людвиг, не поднимая глаз от экрана. Дочь повернулась и побрела обратно на диван. Людвиг ненадолго задумался — рация или телефон, остановился на телефоне, позвонил Александру, который ответил после первого гудка. — Она включила телефон! — чуть ли не закричал взбудораженный Людвиг в трубку. — Я его вижу! * * * Катя стояла в красно-белом павильоне, расположенном в той зоне площади, которая находилась дальше всего от отеля и вела за ним наблюдение. Для начала она собиралась потратить на это час, она никуда не торопилась. То и дело ее бинокль скользил по фасаду, наверх, к окну в ее номер, но больше никаких движений она не замечала. Это, конечно, не означало, что в номере — никого, просто они больше не двигались. Обдумав ситуацию и свои возможности, она придумала первый шаг, который не затрагивал Дядю и который в лучшем случае покажет, следит ли за ней полиция. Она завершила свою бесцельную поездку, направившись к большому зданию вокзала, повернула налево, вниз к воде, раздумывала о массивном сине-зеленом железнодорожном мосту, перекинувшемся через реку на мощном каменном фундаменте, но передумала — хотела избежать риска, что какая-нибудь финская вышка тоже уловит сигнал, так что она поехала обратно в центр. Остановилась около маленькой площадки, тянувшейся вдоль набережной, и спустилась к ней. Достала телефон, который был отключен, с тех пор как она избавилась от Ренé и остальных около заброшенного дома, и включила его. Разблокировала его кодом из четырех цифр и набрала 90510, номер справочной, чтобы телефон точно отображался как активный. Положила его в одну из шин на качелях и поехала обратно к площади. Припарковала «Ауди» и прошла пешком пару метров до павильона с непропорционально длинным флагштоком на крыше. Теперь оставалось только ждать. Она точно не знала, как так получилось, но номер, который она дала Ренé Фукé, висел на доске у Ханны Вестер, так что Катя предполагала, что они пытаются найти телефон, привязанный к этому номеру. Но она не знала, загрузили ли они его в какую-то программу, которая автоматически отреагирует, когда телефон включится, или им нужно искать вручную. Сорок пять минут спустя началось движение. С запада подъехала показавшаяся ей знакомой машина и остановилась около отеля. Она подняла бинокль. Точно. Она видела ее припаркованной у полицейского участка. Она принадлежит Гордону Бакману Ниске, который сейчас сидит в ней вместе с Ханной Вестер и кем-то еще на заднем сиденье, кого ей не разглядеть. То, что они подъехали в одной машине не с той стороны, где располагалось здание полиции, в это время суток, указывало на то, что они были рядом с отелем, но окончательно она в этом убедилась, когда через несколько секунд из главного входа вышел Александр Эриксон и быстро запрыгнул в машину, которая поехала вниз к реке. Катя опустила бинокль и спокойно пошла к «Ауди». Так что же произошло? Всего пару минут назад Александр приказал Роджеру покинуть здание на Сташунсгатан, поехать вместе с Гордоном и Ханной и забрать его у отеля. Она снова включила свой телефон. По крайней мере, он предполагал, как и все остальные, что это она. Ее телефон. Небрежность. Неосторожность. Если не отвлекающий маневр. Но в таком случае это означало, что она знает о слежке полиции, даже, возможно, и то, что отель находится под наблюдением. Как она узнала? Загорный все-таки предупредил ее? Но почему она тогда просто тихо и незаметно не исчезла? Сами подошел к окну и снова выглянул. Все как обычно. Он сам не знал, что ищет. Было бы неплохо, если бы он хотя бы знал, на какой машине она ездит. Он отпустил штору и снова проверил, что пистолет в руке заряжен. Он почувствовал, что руки вспотели, и вытер их о брюки. Он нервничал. Даже больше того — боялся. Что-то назревает. Она снова включила свой телефон. Он бы предпочел покинуть номер, отель, Хапаранду и Швецию. Вернуться к себе в Рованиеми. Но такой вариант был невозможен. Валерий Загорный дал ему задание. Если он останется, у него хотя бы будет шанс выжить. Морган и П-У оставались на местах, они скажут ему по рации, когда она приблизится к отелю. Если ее увидят.