* * * На каминной полке в гостиной «Прекрасного чертога» лежало письмо, адресованное Ричарду Шарпу. Чудом было уже то, что оно вообще сохранилось, потому что, когда во второй половине дня здесь обосновались британские артиллеристы, они первым делом поломали мебель, чтобы развести огонь, и письмо пошло бы на растопку – в конце концов, лучшего материала не найти, – но прибывшему в последнюю минуту капитану Хогану удалось завладеть бумагой до того, как ее поглотил огонь. Капитан искал Шарпа и, думая, что лейтенант мог оставить записку, спросил пушкарей, не нашли ли они в доме каких-нибудь посланий. – Здесь, парни, живут англичане, – сказал он артиллеристам, открывая незапечатанное письмо, – так что не забывайте вытирать ноги и прибирайте за собой. – Капитан пробежал глазами по строчкам и задумался. – Вы здесь офицера из Девяносто пятого, случайно, не видели? Нет? Ладно. Если увидите, передайте, чтобы шел в Паласио-дас-Карранкас. – Куда, сэр? – Большое здание на холме. Там теперь у нас штаб. О том, что Шарп жив, Хоган узнал из разговора с подполковником Уотерсом, рассказавшим об утренней встрече с ним, но сколько капитан ни бродил по улицам, успехом поиски не увенчались, а потому теперь за неуловимым стрелком отправили двух ординарцев. Через Дору уже перекинули новый понтонный мост. Город праздновал освобождение с флагами, музыкой и вином. Захваченных в плен французов заперли в складских помещениях, а неприятельские пушки выставили на набережной, где над задержанными врагом британскими торговыми судами снова развевались их собственные флаги. Армия маршала Сульта ушла на восток, к мосту у Амаранте, не так давно захваченному французами. К несчастью для себя, Сульт не знал, что генерал Бересфорд, недавно назначенный командующим португальской армией, отбил мост и поджидает неприятеля. – Если они не смогут переправиться у Амаранте, то куда пойдут дальше? – Вопрос прозвучал из уст сэра Артура Уэлсли в голубой приемной Паласио-дас-Карранкас, где Уэлсли и его штаб обедали тем, что было, наверное, приготовлено для маршала Сульта и ожидало его на теплой плите. Обед состоял из барашка, против которого сэр Артур нисколько не возражал, вот только вкус безнадежно портили лук, ветчина и белые грибы. – А я-то думал, что у французов есть вкус, – проворчал он и послал ординарца за бутылкой уксуса. Полив мясо уксусом и решительно отодвинув ненавистные грибы и лук, генерал отведал полученное блюдо и пришел к выводу, что в таком виде его есть можно. После того как с ужином было покончено и тарелки убрали со стола, офицеры сели потеснее, а капитан Хоган расстелил собственноручно составленную карту. – Они, конечно, захотят уйти в Испанию. – Палец сэра Уэлсли скользнул по карте. – Но как? Он полагал, что на вопрос ответит подполковник Уотерс, но Уотерс не бывал в северной части страны, а потому кивнул капитану Хогану, самому младшему по званию из присутствующих. До вторжения Сульта Хоган провел две недели в Трас-ос-Монтес, неприветливых горах с петляющими тропинками вместо дорог, стремительными реками и немногочисленными узкими мостами. Португальские войска уже двинулись в горы, чтобы отрезать французов от этих мостов и таким образом не позволить им выйти к дорогам, по которым они могли бы вернуться к своим крепостям в Испании. Капитан постучал пальцем по пустому месту на карте севернее дороги из Порто в Амаранте. – Если Амаранте взят, сэр, и если наши союзники возьмут завтра Брагу, – Хоган посмотрел на сэра Уэлсли, который раздраженно кивнул, – то Сульт попадает в очень сложное положение. Ему ничего не останется, как только идти через Сьерра-де-Санта-Каталина, а там на карете не проедешь. – Что здесь? – спросил Уэлсли, хмуро взирая на белое пятно. – Козьи тропы, волки, стежки, овраги и очень сердитые крестьяне, – ответил Хоган. – Отсюда, – капитан перенес палец к северу от Сьерра-де-Санта-Каталина, – начинается вполне сносная дорога, по которой они смогут вернуться домой. Чтобы добраться до этой дороги, им придется бросить повозки, пушки, кареты – короче, все, что нельзя унести на себе или на муле. Над городом прогремел гром. Первые капли несмело постучали в стекла. Налетел ветер. Дождь вдруг зашумел, ударил по террасе. – Чертова погода! – проворчал Уэлсли, понимая, что дождь помешает преследовать французов. – Она и для них такая же, сэр, – заметил Хоган. – К черту! Уэлсли еще не решил, нравится ему или нет этот капитан, доставшийся в наследство от Крэдока. Во-первых, Хоган был ирландцем, служа генералу напоминанием о том, что его и самого угораздило родиться в Ирландии. Во-вторых, капитан определенно не принадлежал к знати, а Уэлсли любил, что его окружали выходцы из аристократических семей. Тем не менее, признавая последнее обстоятельство за предрассудок, генерал постепенно начал склоняться к тому, что его картограф – офицер вполне компетентный. Да и подполковник Уотерс, мнение которого Уэлсли ценил, отзывался об ирландце исключительно тепло. – Итак, – подвел итог главнокомандующий, – противник на дороге между Порто и Амаранте. Вернуться они не могут, поскольку здесь мы. Если пойдут вперед, наткнутся на Бересфорда. Остается одно направление – на север, в горы. А куда потом? – Сюда, сэр, на эту дорогу. – Хоган поднес к карте карандаш. – Она идет из Браги в Чавес, и если ему удастся проскочить мимо Понте-Нова и достичь Руйваенша… эта деревушка вот здесь… то дальше он пойдет вот по этой дороге, – карандаш пополз по карте, – пересечет горы, спустится к Монталегре, а оттуда рукой подать до границы. Все офицеры сгрудились у карты, и лишь один человек, хрупкий мужчина в элегантном цивильном платье, не выказал к происходящему ни малейшего интереса. Более того, вытянувшись лениво в кресле, он всем своим видом демонстрировал оскорбительное равнодушие к обсуждаемой теме и даже легкое презрение ко всем этим скучным разговорам о картах, дорогах, холмах и мостах. – Дорога эта, – продолжал Хоган, ведя карандаш от Понте-Нова к Монталегре, – сущий ад, сэр. Поворот на повороте. Вы проходите пять миль, а продвигаетесь только на одну. К тому же ее пересекают две речушки, очень быстрые, в глубоких ущельях. Следовательно, мосты тоже высокие, и, если португальцам удастся их перекрыть, мусью Сульт, сэр, окажется в западне. – Что ж, будем надеяться, Господь на стороне наших союзников. Сэр Уэлсли хмуро посмотрел в окно, опасаясь, что дождь помешает португальцам перерезать дороги, по которым враг сможет ускользнуть в Испанию. План заключался в том, чтобы португальцы прошли дальше и устроили засаду, а британцы выступили в роли загонщика зверя и направили французов на португальские пушки. Уэлсли посмотрел на карту: – Сами нарисовали, Хоган? – Сам, сэр. – Она надежна? – Надежна, сэр. Сэр Артур хмыкнул. Если бы не погода, он добил бы Сульта, но дождь затруднял преследование. А раз так, то чем раньше начать погоню, тем лучше. Приказав адъютантам готовить армию к выступлению на рассвете, генерал зевнул и уже собрался распустить всех на ночь, когда дверь распахнулась и в комнату вошел стрелок – в мокрой, грязной форме и очень сильно небритый. Увидев генерала Уэлсли, он вроде бы удивился и по привычке вытянулся по стойке смирно. – Боже… – устало вздохнул главнокомандующий. – Полагаю, сэр, вы знаете лейтенанта Шарпа… – начал Хоган. – Конечно, я его знаю, – перебил капитана Уэлсли, – только вот хотелось бы также знать, какого дьявола он здесь делает? Насколько мне известно, Девяносто пятого тут нет. Хоган убрал подсвечники с уголков карты, и большой лист свернулся в трубку. – Позвольте объяснить, сэр. Я встретил лейтенанта, когда он блуждал со своими людьми в Северной Португалии, и взял под свою опеку. С тех пор лейтенант постоянно сопровождал меня в поездках вдоль границы. Без него я бы с французскими патрулями не справился. Мистер Шарп, сэр, оказал мне огромную помощь. Слушая объяснение Хогана, Уэлсли молча смотрел на Шарпа. – Так вы заблудились и отстали от полка? – холодно спросил он. – Нас отрезали, сэр. – Во времена отступления к Ла-Корунье? – Так точно, сэр. Вообще-то, они отступали к Виго, да только разница была невелика, и Шарп давно понял, что отвечать на вопросы начальства надо как можно короче. – В таком случае где же вы были последние несколько недель? – язвительно поинтересовался генерал. – Отсиживались? – Так точно, сэр, – ответил Шарп, и находившиеся в комнате офицеры замерли – дохнуло высокомерием и дерзостью. – Я, сэр, поручал найти одну англичанку, которая потерялась, – поспешил вмешаться капитан Хоган. – Если точнее, я приказал ему сопровождать подполковника Кристофера. При упоминании этого имени некоторые вздрогнули, как от удара хлыстом. Никто не издал ни звука, зато развалившийся в кресле молодой человек, удивленно открывший глаза, когда прозвучало имя Шарпа, теперь приподнялся, и на лице его отразился живой интерес. Был он болезненно худ и бледен, будто избегал солнца, и во всем его облике, манерах и движениях проступало что-то мягкое, скрытное, почти женское. Платье его, весьма элегантное, больше подошло бы лондонским гостиным или парижским салонам, но здесь, в окружении небритых офицеров в нестираной форме, этот франт выглядел как избалованная собачонка среди борзых. – Подполковник Кристофер, – нарушил тишину Уэлсли, – так вы были с ним? – Оставаться с ним, сэр, мне приказал генерал Крэдок, – четко ответил Шарп и, достав из сумки приказ, положил его на стол. Уэлсли и не взглянул на бумажку. – Какого черта? Чем тут занимался Крэдок? – бросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Кристофер даже в армии не числится. Чертов лизоблюд из Форин-оффис! – Последние слова адресовались бледному молодому человеку, который вместо ответа лишь помахал небрежно белой ручкой. Взгляд его при этом пересекся с взглядом Шарпа, и небрежный жест обратился в приветственный. И лишь тогда Шарп понял, что видит перед собой самого лорда Памфри, с которым познакомился некоторое время назад в Копенгагене. Его светлость занимал какой-то непонятный, загадочный и важный пост в Форин-оффис. Объяснить свое пребывание в Порто Памфри, если бы и захотел, не успел, поскольку Уэлсли схватил со стола приказ генерала Крэдока, пробежал его глазами и швырнул на стол: – И что именно приказал вам Кристофер? – Оставаться в местечке, называемом Вилья-Реал-де-Жедеш, сэр. – Для чего? – Чтобы погибнуть, сэр. – Чтобы погибнуть? В голосе сэра Артура явственно прозвучали опасные нотки. Генерал знал, что Шарп может быть дерзким до наглости, и, хотя стрелок спас когда-то ему жизнь, был готов в любой момент поставить нахала на место. – Он привел в деревню французов, сэр. И они атаковали нас. – Насколько я вижу, без особого успеха, – саркастически прокомментировал Уэлсли. – Без особого, сэр, – согласился Шарп. – Но их было двенадцать сотен, сэр, а нас только шестьдесят. Он не стал ничего добавлять, и в комнате снова воцарилась тишина – каждый подсчитывал соотношение. Двадцать к одному. Небо за окном расколола молния, вслед за ней раскатился гром. – Двенадцать сотен, Ричард? – спросил Хоган с ноткой сомнения, как бы предлагая Шарпу поправить цифру в сторону уменьшения. – Может, больше, сэр, – твердо ответил Шарп. – Нас атаковал Тридцать первый линейный, но их поддерживали драгуны и одна гаубица. – Он снова замолчал, однако тут же вспомнил, что не отдал должного союзникам, и снова повернулся к Уэлсли. – Со мной, сэр, был лейтенант Виченте из Восемнадцатого португальского полка и тридцать его парней. Они очень нам помогли, сэр. К сожалению, лейтенант Виченте потерял двоих, и я тоже пару, сэр. Один из моих солдат дезертировал, сэр. Виноват. На сей раз пауза затянулась до неприличия долго. Все смотрели на Шарпа, а Шарп пытался сосчитать свечки на столе. В конце концов вмешаться пришлось лорду Памфри: – Вы сказали, лейтенант, что мистер Кристофер привел французов и те атаковали вас? – Так точно, сэр. – А может быть, все обстояло наоборот? – Лорд Памфри улыбнулся. – Может быть, это они привели его? – Он привел их, – с нажимом повторил Шарп. – А потом еще имел наглость заявиться на холм и рассказывать, что война закончилась, что нам нужно спуститься и довериться французам.