А я уж начал думать, что он — бот компьютерный. Голос у него был с резкой хрипотцой и сразу напомнил мне скрежет сколопендр. Бродяга наклонился и поднял винтовку. — Вот сейчас и узнаю, — припомнил я недавние слова Лешего. Мне показалось, что тот едва заметно усмехнулся. Под маской этого не разглядишь, но по глазам выглядело так. Бродяга оттолкнулся ногой. Кресло у него было на колесиках, и он на нем переехал в дальний угол. Положив ствол винтовки на ограждение площадки, Бродяга заявил, что к бою готов. Оттуда был виден шлюз и часть коридора перед ним. Если бы странники не отвлеклись на бой агентов с мутантами, непременно бы заметили, как я вошел. В руках у Лешего появился командирский планшет. Он почему-то был не зеленый, а как и у меня — ярко-красный. Торопливо что-то на нем отметив, Леший сбежал вниз по лестнице. Я опять ничего не услышал, и только теперь вспомнил, что в первой версии игры у пехотных юнитов был навык «маскировка». Стоил он, если мне не изменяет память, порядка 10 очков, но для каждого юнита его надо было покупать отдельно и себе тоже не забыть. Популярностью «маскировка» не пользовалась — всё-таки «Война миров» больше про сражения целых отрядов — и ее быстренько убрали из списка доступных умений, однако из кода наверняка как обычно не выпилили. Там, если вдумчиво покопаться, и не такие редкости отыскать можно. Я последовал за Лешим. Мои шаги звучали тихо, но отчетливо, как им и положено. Над шлюзом замерцали красные огоньки. Затем послышалось шипение, и двери распахнулись. Через порог синхронно шагнули двое агентов. Над ними тотчас вспыхнули перекрещенные мечи. Призрачные линии расчертили полумрак, обозначая для каждого отряда сектор расстановки. В наш сектор попадала лестница и кусочек территории слева от нее. Я спустился за укрытие и уже там взглянул на свой планшет. Против двух агентов странники выставили снайпера — уже известного мне Бродягу — бойца с тяжелым турбобластером, медика и четверых стрелков с винтовками. Леший считался у них за командира. Каждый боец имел статус ветерана, что давало бонусы к базовым характеристикам. Кстати, приличные такие бонусы. Сомневаюсь, что они бы по-честному в 750 очков уложились. Я попытался припомнить, был ли хоть когда-нибудь в «Войне миров» навык торговли или что-то подобное, позволявшее сбивать цену при найме юнитов, но так и не вспомнил. Мои собственные силы состояли из десанта в моем лице. Не густо. — Сдавайтесь, странники, — громко приказал хмурый тип. Голос у него был похож на синтезированный — абсолютно никаких эмоций, но без монотонности, свойственной озвучке роботов. Однако гораздо интереснее было то, что департамент, получается, знал о странниках. Настолько хорошо знал, что его агенты узнавали их сходу в этом полумраке. Леший посоветовал этим агентам убираться, пока целы. На этом обмен любезностями и фаза расстановки одновременно завершились. Агенты синхронно вскинули бластеры и жахнули из четырех стволов одновременно. Я услышал короткий вскрик. На линейке инициативы погас портрет одного из стрелков. У него было семь пунктов жизни, и агенты с трех попаданий нанесли ему 9 единиц урона. Четвертый разряд угодил в машину, за которой прятался стрелок. Там что-то громко хрустнуло. В потолок ударил сноп искр, и осыпался вниз желто-оранжевым дождем. Затем пришел черед странников. Бродяга, выбросив шестерку, отправил две раны толстяку. Стрелки сосредоточились на хмуром типе. На мой взгляд, не стоило им распылять силы, но они всё равно ни разу не попали. Боец с тяжелым турбобластером развернул оружие на позиции. Леший применил на нем «неприметность», скрывая его от стрелков противника на 1 ход. Между прочим, приказик настолько недешевый, что его крайне редко встретишь на поле боя и только в форматах больше тысячи очков. Хотя, на мой взгляд, он здорово переоценен, но в редких случаях может сыграть на всю сумму. Например, в таких случаях, как нынешний. Без турбобластера нам против агентов не выстоять. Вот и Леший мне личное сообщение прислал: «сыщик, ты если с нами, прикрой пушкаря». Пушкарем игроки обычно называли оператора тяжелого вооружения. Этот не был исключением. Над ним так и значилось зелеными буквами: Пушкарь. Крепкого телосложения, среднего роста и с окладистой бородкой. Типичный бот. Я перебежал за соседний агрегат, не выходя из своего сектора, и пальнул по толстяку. На кубике мне выпала пятерка. Не промахнулся. Толстяку — тройка. Укрытие его не защитит. Заряд аккуратно проскользнул между трубами, но за миг до попадания толстяк убрался влево. Еще тройка на уворот. Блин! За соседней машиной укрылась лохматая коротышка с двумя инъекторами на запястьях. Она держала их стволами вверх, словно пистолеты, и осторожно выглядывала из-за угла. Над ее головой сияло стандартное имя: Медичка. За углом агенты начинали второй раунд боя. На этот раз они нацелились на меня. Естественно, все четыре выстрела «попали» в цель, но неожиданно выручил агрегат передо мной. Три спас-броска на броню отбросил. Три разряда врезались в агрегат, на миг озарив все вокруг ярким светом с красноватыми отсветами. Я рефлекторно пригнулся. Четвертый разряд проскользнул под призрачным кубиком, на котором выпала двойка, и ударил меня в плечо. Я ощутил легкий толчок. Планшет тихо пискнул, извещая о потерях — минус три пункта жизни. От снайперского выстрела толстяк на этот раз увернулся, но тут замолотил турбобластер. Пять бронебойных выстрелов, проигнорировав агрегат, отправились в цель. Толстяк вертелся, как уж на сковородке, но два попадания получил, а это сразу четыре раны. Стрелки по приказу Лешего открыли «подавляющий огонь» по хмурому типу. Теперь ему предстояло выбирать — получить −1 к точности или же гарантированную рану за каждого, а их было трое. — Держись, сыщик, я сейчас, — раздался справа женский голос. Я обернулся. Лохматая коротышка нацелила на меня инъекторы. Две струи нанороботов ударили в плечо, и осели там зелеными пятнами, быстро впитываясь сквозь костюм и излечивая мне две раны. — Спасибо, — сказал я. То ли Лешему, то ли его юниту. Мне с самого начала казалось, что коротышкой управляет живой игрок. Очень уж нестандартная внешность, да и поведение не такое уж типовое. Хмурый тип предпочел сохранить точность. Он вынырнул из-за укрытия навстречу потоку сияющих разрядов, и три из них тотчас прожгли дыры в его элегантном костюме. Агент поморщился. Рядом с ним нарисовался толстяк. Они вскинули бластеры. Бац! Бац! Бац! Бац! Разряды врезались в пушкаря и отшвырнули его назад. Тот грохнулся на спину. Над ним воспарила иконка с черепом. Турбобластер завалился на бок, глухо стукнувшись об пол. — Черт! — громко воскликнул Леший, и тише добавил. — Теперь нам крышка. Примерно так и выглядело. Да и Бродяга промахнулся. Хотя… — Прикройте меня, — крикнул я, бросаясь вперед. Стрелки снова обрушили на агентов шквал разрядов. Глядя, как толстяк ловко вертит пузом туда-сюда, я едва удержался от смеха. Не потому что это выглядело бы невежливо, а подошел мой ход. Я метнулся по коридору на нейтралку. Коротышка выстрелила мне в спину из инъектора. Я почувствовал легкий удар между лопаток, и мое здоровье полностью восстановилось. Отлично! Как у офицера, у меня было десять пунктов жизни и, чтобы вырубить меня за один ход, агентам теперь потребуется попасть все четыре раза. Они могли, поэтому я первым же делом нашел себе укрытие посолиднее. Это был длинный, как поезд, рекуператор воздуха с толстыми трубами поверх корпуса и спас-броском за укрытие на 4+. Если только агенты не придут бить мне морду в рукопашную, я должен продержаться следующий ход. Они, кстати, вполне могли, но об этом уже поздно было беспокоиться. Агенты предпочли выбить снайпера. Четыре разряда улетели наверх. Бродяга вылетел из кресла, перекувырнулся через голову и кубарем скатился вниз по лестнице. Я услышал полное досады восклицание Лешего. «Если у тебя есть план, сейчас самое время,» — прилетело мне от него личное сообщение. «Есть», — коротко ответил я. Двери шлюза всё это время оставались открытыми. Стоявшая по ту сторону «Кассиопея» раздавала агентам максимальную инициативу. Тогда я подумал, что именно поэтому они и не продвигались вперед. Со своими улучшенными бластерами агенты вполне могли навязать странникам ближний бой, и вынесли бы их в одну калитку. Про себя я вообще молчу. Вот только по ту сторону стояла не одна «Кассиопея». Там еще ждал своего часа мой треножник, и когда я подобрался к нему на расстояние двух боевых секторов, он его дождался. Силуэт трехногой машины появился на моем планшете. Призрачные линии расчертили трюм, дорисовывая соседние с треножником сектора. Наступил мой ход. Треножник подошел к шлюзу и, растопырив ноги, опустил корпус как можно ниже. Агенты, вопреки очередности, метнулись было назад, хотя они все еще оставались в пределах сектора. И тут все четыре турбобластера замолотили через шлюз. Двадцать выстрелов, и никаких спас-бросков за укрытие. Вот и увернитесь-ка! Толстяк рухнул в проход, раскинув в падении руки. Бластеры улетели в темноту. Хмурый тип рыбкой нырнул в шлюз. Прокатившись по полу под потоком зарядов, он выпрыгнул в трюм. «Кассиопея» уже встречала его с открытой дверцей. Агент заскочил в машину и она стремительно унесла его прочь. Перекрещенные мечи в воздухе погасли. Бой был окончен. Никаких игровых наград за победу над агентами, увы, не полагалось. Я оглянулся на своих новых союзников. Странники первым делом занялись своими ранеными. Медичка склонилась над подстреленным стрелком, вздохнула и зеленой молнией метнулась к Пушкарю. Тот оказался только ранен, и Медичка тотчас занялась его восстановлением. Двое стрелков перенесли к ней Бродягу. На ходу они то и дело оглядывались на труп толстяка. — Ну ты молоток, сыщик, — сказал Леший, подходя ко мне. — Завалил агента. — Он сам виноват, — ответил я. — Надо было лучше изучать механику игры, раз уж внутрь полез. — Угу, — Леший как-то неопределенно кивнул, и спросил: — А за каким лешим они тут вообще оказались, ты не в курсе? Честность как лучшая политика сегодня себя уже не оправдала, поэтому я только пожал плечами. Леший снова кивнул, и спросил, как я на них вышел. — У вас мапхак на весь сектор светится, — сказал я. — Я его еще снаружи срисовал, а у меня сканер маломощный. — Вот как? — переспросил Леший. — Спасибо, учтем. А сюда, ты говорил, какая-то знакомая тебя навела. — Вроде того, — ответил я. — И у нас с ней к вам дело. Вот только Алекса всё еще не вышла на связь. Марсианка на забрале раз за разом набирала ее номер и разводила руками. — Да, ты говорил, — сказал Леший. — Ладно, сыщик, вперед ничего не обещаю, но выслушать могу. Только быстро. Нам еще сваливать отсюда надо. Из прохода между машинами вышел лысый стрелок. Над ним горело имя Череп. Подходящее имя, кстати. Голова у него действительно походила на обтянутый кожей череп. Его бластерная винтовка висела на плече, а в руках он держал два тяжелых бластера толстяка. Стало быть, странники, как и сыщики, могли забирать чужое снаряжение. Череп протянул один бластер мне. Я не стал отказываться. Да, возможно, агенты могли как-то отслеживать свое снаряжение, но, как показал опыт, они могли отслеживать и меня лично, а эта пушка всяко лучше моей штатной. Второй бластер Череп заткнул себе за пояс. Он у него был такой широкий, что внешне мог сойти за силовую броню, если бы не откровенно тряпичный материал. Пояс, кстати, был красный. Леший нетерпеливым жестом предложил мне начинать уже излагать суть дела. — Мне очень нужно попасть в закрытую зону, — сказал я. — И вытащить оттуда одного человека. — Попасть — не проблема, — отозвался Леший. — А вот насчет всего остального… Он развел руками, показывая, что дальше ожидаются сложности. Череп посмотрел на меня с любопытством. — Стал бы я искать вас из-за ерунды, — сказал я. — Тоже верно, — согласился Леший. — А как вытаскивать собираешься? — Ну, он… то есть, она там застряла, — пояснил я. — Поэтому вначале надо ее найти, а потом выключить из игры. Лучше, конечно, не убивать. Уж не знаю, какой аккаунт использовала Ириска, но три единицы в любом случае совсем уж бесследно для психики не проходят. — Да, лучше не убивать, — снова согласился Леший, и после паузы добавил: — Особенно когда ты не знаешь, по какую сторону реальности на самом деле сейчас находишься. 2.07 Последняя фраза Лешего прозвучала совсем уж откровенным намеком. Еще один застрявший? Должно быть, эта мысль каким-то образом отразилась на моем лице, поскольку Леший сразу спросил: — Думаешь, я застрявший? А может быть — пробудившийся? Пробудившимися себя обычно называли самые упоротые из застрявших. Они всегда убегали, отчаянно отбивались, когда их загоняли в угол, и вернуть «пробудившегося» потеряшку обычно получалось только лишь пристрелив его. Хотя шеф, как я уже говорил, категорически такое не одобрял вплоть до угрозы поувольнять всех к чертям собачьим. А что нам еще было делать? Психологу легко распинаться на тренингах, что у потеряшек тонкая душевная организация и психика неустойчивая, а побегайте-ка за таким день-другой по полю боя, ежеминутно рискуя словить три единицы, и рука сама потянется за бластером.