— Последний год занимался делом о сети педофилов и после успешного завершения расследования недавно получил повышение. Ее интонация превратила слово «успешное» в нечто противоположное, и Тейтум возмутился. — Просто делаю свою работу. — Правда? Ваш шеф видел это в несколько ином свете. И, насколько я понимаю, возможна речь об отложенном внутреннем расследовании, — заметила она, перевернула страницу и, казалось, углубилась в чтение, хотя Тейтум подозревал, что все написанное там давно ей известно. В нем полыхнула ярость. Манкузо отложила папку: — Давайте выложим карты на стол. Вы получили повышение, поскольку это было громкое дело. — Должно быть, звучит знакомо. Она напряглась. «Отличная работа, Тейтум. Не прошло и пяти минут, а твой начальник уже тебя не переносит». — Но на самом деле это было не повышение, — стальным голосом продолжила Манкузо. — Они просто хотели избавиться от вас, перевести туда, где вы не сможете сильно навредить. Посадить за стол в ОПА, дабы вы разглядывали фотографии с места преступления. Тейтум промолчал. Манкузо была права. По сути, именно это ему и сказали за закрытыми дверями, когда его «повысили». — И вас перевели сюда, — продолжала она, — потому что я — новый шеф отдела, и устроить мне лишнюю головную боль — это весело. Он пожал плечами. Его не интересовала политика высшего руководства и тем паче кто сидит на ветке над Манкузо. — Я не собираюсь усаживать вас за стол рассматривать фотографии, — заявила Манкузо. — Это пустая трата ресурсов. Тейтум молчал, не очень понимая, куда она клонит. Манкузо толкнула к нему другую папку. Он взял ее и открыл. Сверху лежала фотография девушки, стоящей на деревянном мостике над ручьем; она безучастно смотрела на воду. Ее кожа выглядело странно, мертвенно-бледной. — Это Моник Сильва, проститутка из Чикаго, — сказала Манкузо. — Неделю назад ее нашли мертвой в парке Гумбольдта. Как вы видите, она стояла так, будто глядит на воду. — Мертвой? — нахмурившись, переспросил Тейтум и уставился на фотографию на вид вполне живой девушки. — Как… — Она была забальзамирована, — ответила Манкузо. — Судмедэксперт говорит, что к моменту, когда нашли ее тело, она была мертва от пяти до семи дней. Пропала две недели назад, по словам ее сутенера. Она — уже вторая такая жертва. Поскольку оба тела были оставлены в общественных местах и выставлены напоказ, это дело мигом стало очень известным. На чикагскую полицию сильно давят с поисками убийцы. Достаточно сильно, чтобы они попросили нашей помощи. — А что говорит Чикагское региональное управление? — Оперативные сотрудники Бюро в Чикаго сейчас по уши заняты. Скоро ожидаются аресты членов «Латинских королей». Тейтум кивнул. «Латинские короли» были крупной уличной бандой, которая расползлась по всей стране. Их главные шишки сидели в Чикаго. — Чикагское управление, разумеется, заинтересовано в поимке этого убийцы, но было решено, что их ресурсы лучше использовать в другом месте. Декодер херни Тейтума расшифровал эту фразу как «кто-то наверху решил, что им следует держаться подальше от этого расследования. Они сами дико бесятся от этого». Он вздохнул и поднял взгляд на шефа. — И что вы от меня хотите? — Я хочу, чтобы завтра вы были там. Переговорите с детективом, который руководит группой, посмотрите, как именно идет расследование, и доложите мне. Потом мы решим, как двигаться дальше. — Я должен докладывать и в Чикагское управление, или… — Я сама разберусь с этими вопросами. — О’кей, — ответил Тейтум. Он был только рад возложить политические пляски на более способного человека. Это задание подразумевает, что выходные он проведет в Чикаго, но Тейтум не возражал. Он никогда не был в Чикаго. — Агент Грей, ФБР будет там для консультаций. Я не хочу услышать, что вы забрали дело себе или повели себя так, будто возглавляете расследование. Мы изо всех сил стараемся добиться доверия полиции, чтобы в будущем они сами просили нас о помощи. Вам ясно? Он кивнул — Ясно, шеф. — Что-нибудь еще? — Нет, — сказал Тейтум и встал. — Симпатичные рыбки. — Ага. Хотите одну? Он растерянно посмотрел на нее. — Вы хотите дать мне рыбку? — Могу поделиться одной, для вашего нового дома, — сказала Манкузо, глядя на аквариум. — Но предупреждаю: он отпетый мерзавец. Глава 4 Зои на автомате отперла дверь своей квартиры, продолжая мысленно перебирать информацию с мест преступлений. Весь день она читала и перечитывала материалы по восьми убийствам, которые вручила ей Манкузо; две папки с подозреваемыми остались нетронутыми. Зои понимала, что ей следует работать быстрее и усерднее. Но что-то не давало ей покоя, мешая продолжать. Какие-то детали не сходились, и она рылась в уликах, пытаясь выловить их и вычислить проблему. Материалы дела преследовали Зои все дорогу до дома, и она едва не пропустила съезд с I-95. Мысли гудели в голове, и она уже знала, что сегодня ей будет трудно уснуть. Зашла в квартиру — и тут же напряглась, услышав какие-то звуки из кухни. — Зои, это ты? — позвал голос. Она расслабилась. Сбросила сумку у двери и крикнула: — Хей, Андреа! Из кухонной двери высунулась улыбающаяся сестра. — Хей! — отозвалась она. — Ты голодная? — Жутко. — Я приготовила пасту; надеюсь, ты чувствуешь себя итальянкой, — сказала Андреа и исчезла в кухне. Зои хотелось ответить что-нибудь забавное. Она попыталась оформить остроумный ответ: «Само собой, если на кухне меня будет ждать сексуальный итальянец». Но даже на ее вкус шутка вышла совсем не смешная. Как и большинство шуток Зои, эта безвременно скончалась, не дойдя до рта. Остроумие посещало в основном других людей, а если это вдруг случалось у Зои, то с опозданием часа на три. — Ага, паста — это здорово, — наконец произнесла она. — Супер, — радостно ответила Андреа. Зои зашла на кухню и замерла. — Ничего себе, вот это да… Андреа выставила на клетчатую скатерть, под которой прятался уродливый квадратный столик, две тарелки. На зеленых листьях базилика лежали горки желтовато-белых спагетти. На вершине каждой горки располагался ломтик лосося, поджаренный с чесноком до светло-коричневой корочки. — Я не заслужила такой волшебной еды, — неубедительно пробормотала Зои. — Конечно, заслужила. Садись и вгрызайся. Я заодно прихватила пару бутылок пива. Зои села и положила в рот кусочек лосося. Хрустящая корочка была не толще бумаги, рыба практически таяла во рту. Зои закрыла глаза и проглотила ее. Впервые за целый день она выбросила все дела из головы — и полностью погрузилась в наслаждение вкуснейшей едой. Андреа поставила перед ней бутылку пива; стекло запотело, сверху красовался ломтик лимона. — Прямо как в ресторане, — заметила Зои. — Полагаю, это был комплимент, — с улыбкой сказала сестра, наматывая на вилку спагетти. — Ну… как работа? Перед мысленным взором Зои вновь появились восемь мертвых девушек. — Так плохо? — спросила Андреа, следя за выражением лица сестры. — Нет-нет, — торопливо заверила ее Зои. — На самом деле очень хорошо. Очень интересно. Только… напряженно.