На голове у нее двинулись волосы, когда она кивнула. – Не считая плохих воспоминаний, – произнесла при этом Мириам, и я все понял. Мое неожиданное возвращение разбередило старые раны. – Я это переживу, – добавила она, после чего повернулась к своему жениху: – Мне нужно поговорить с отцом. Была рада повидаться, Адам! Они ушли, и я посмотрел им вслед. В дверях Мириам обернулась на меня – ее подбородок коснулся плеча, а глаза были большими и встревоженными. Я покосился на Робин: – Джорджа ты и в грош не ставишь, насколько я понимаю. – Совершенно безответственный тип, – отозвалась она. – Ладно, пошли. Нам все еще надо кое-что обсудить. Я последовал за ней к машине Грэнтэма, оставленной на боковой улочке. Сигарета уже сгорела до половины и при каждой затяжке бросала ему на лицо оранжевые отсветы. Он отшвырнул окурок в водосточный желоб, и лицо его скрылось в тени. – Расскажите мне про ту тропу у реки, – попросил он. – Она идет к югу, вдоль берега, к дому Грейс. – А дальше? – Тропа очень старая, еще чуть ли не индейская, и тянется на многие мили. Идет мимо дома Грейс до края территории фермы, потом через соседнюю ферму и несколько участков помельче с рыбацкими хижинами[15] на них. А дальше не знаю. – Ну а к северу? – Примерно то же самое. – Ею часто пользуются? Туристы? Рыбаки? – Время от времени. Грэнтэм кивнул. – На Грейс напали в полумиле от мостков – там, где тропинка резко загибается к северу. Можете что-нибудь рассказать про этот район? – Деревья там растут довольно густо, но не широко. На самом деле это просто полоска леса, идущая вдоль берега. Сразу за деревьями начинаются пастбища. – Выходит, тот, кто это сделал, вполне мог прийти по этой тропинке. – Или появиться с реки, – добавил я. – Но вы бы тогда увидели. Я уже мотал головой. – Я был только возле мостков, да и то всего несколько минут. Но там еще была женщина. – Какая еще женщина? Я описал то, что видел: седые волосы, каноэ. – Правда, она поплыла вверх по течению, не вниз. – Вы ее знаете? Я попытался представить себе лицо – лицо довольно пожилой женщины, выглядящей значительно моложе. Что-то вроде и впрямь смутно знакомое… – Нет, – произнес я наконец. Грэнтэм что-то чиркнул в блокноте. – Мы этим займемся. Она могла что-то видеть. Кого-нибудь в другой лодке, мужчину. Тот мог заметить Грейс и пристать где-то ниже по течению. Она красивая, едва одетая, совсем одна на пустынном участке реки… Я представил себе ее заплывшее лицо, разбитые губы, стянутые черной ниткой с торчащими вкривь и вкось узелками. Никто из тех, кто видел ее в этой больничной палате, не мог знать, насколько Грейс и в самом деле красива. Меня кольнуло подозрение. – А вы что, знали ее? – спросил я. Грэнтэм изучил меня самыми неподвижными глазами, какие я только видел. – Округ у нас не такой уж большой, мистер Чейз. – А можно поинтересоваться, откуда вы ее знаете? – Вряд ли это так уж важно. – Тем не менее… – У меня сын примерно ее возраста. Довольны? Я ничего не ответил, так что он ровным голосом продолжал: – Мы говорили про лодку. Кто-то мог увидеть Грейс с реки и устроить засаду. – Тогда этот «кто-то» должен был знать, что она пойдет домой именно этой дорогой, – заметил я. – Или он мог сначала прийти к ней домой, отправиться ее искать и потом пересечься с ней на тропе. Мог увидеть вас обоих на мостках и выждать. Такое возможно? – Вполне возможно, – согласился я. – Сокращение «дэ-бэ семьдесят два» вам о чем-нибудь говорит? Грэнтэм задал этот вопрос как бы между прочим, и я долго не мог заговорить. – Адам? – произнесла Робин. Я уставился куда-то в пространство, когда что-то громкое и дикое принялось долбить у меня в голове. Мир вывернулся наизнанку. – Адам? – Вы нашли перстень. – Я едва сумел выдавить из себя эти слова. Реакция Грэнтэма не заставила себя ждать. Он покачался на пятках. – Почему вы так решили? – спросил он. – Золотой перстень с темно-красным камешком. С гранатом. – Откуда вы это знаете? Мои слова прозвучали так, будто произносил их кто-то другой. – Потому что на внутренней стороне у него выгравировано «дэ-бэ семьдесят два». Грэнтэм сунул руку в карман куртки, а когда вытащил, то в ней был маленький скатанный в трубочку полиэтиленовый пакетик. Разжал пальцы, и пакетик сам собой развернулся на ладони. Полиэтилен ярко блеснул в жестком свете уличного фонаря, белесо засветились покрывающие его грязные потеки. Внутри лежал перстень: тяжелое золото, темно-красный камешек. – Я просто очень хочу знать, что это может значить, – произнес Грэнтэм. – Дайте мне минуту. – Что бы это ни было, мистер Чейз, полагаю, что вы мне все объясните. – Адам? – В голосе Робин звучала обида, но я мог на этот счет не беспокоиться. Я думал про Грейс, а также про того человека, который считался моим другом. – Этого просто не может быть! Но в голове у меня уже словно прокручивалось кино – как это все-таки могло быть. Я знал его лицо, его фигуру, его голос. Так что мог заполнить пустоты, и это было все равно что смотреть какой-то фильм ужасов – про то, как мой самый давний друг насилует женщину, которую я знаю с двухлетнего возраста. Я мотнул головой на перстень в прозрачном пакетике. – Вы нашли его там, где это произошло? – спросил я. – Да, на месте происшествия – там, где ее обнаружил Долф. Я отошел в сторонку, вернулся. Ну не могло быть так, хоть тресни! Но тем не менее было. Пять лет. Все меняется.