— Я немедленно должен вернуться к вождю. Он ведет всего двести воинов. Они справились бы с апачами, если бы те ни о чем не ведали. Но раз апачи предупреждены, Тангуа понадобится больше воинов. — Мои братья должны все взвесить. Инчу-Чуна, вождь апачей, очень умный воин. Увидев четверых убитых кайова, он понял, что апачам не избежать мести, и выехал, чтобы тайком понаблюдать за вами. — Уфф, уфф! Он был один? — С ним был его сын Виннету. — Уфф! И этот тоже! Знай такое, мы бы поймали этих собак! Теперь они устроят нам горячий прием. Я должен предупредить вождя, остановить его и собрать нужное количество воинов. Сэм Хокенс и Шеттерхэнд поедут с нами? — Да. — Тогда — по коням! — Подожди! Я еще не окончил разговор. — Остальное расскажешь по пути. — Нет. Я поеду с тобой, но не к Тангуа, а в наш лагерь. — Мой брат Сэм ошибается. — Слушай, что я тебе скажу! Хотите поймать живым Инчу-Чуна, вождя апачей? — Уфф! — воскликнул пораженный кайова, а его люди насторожились. — И его сына вместе с ним? — Уфф, уфф! И это возможно? — Проще простого. — Если бы я не знал моего брата Сэма, то подумал бы, что он шутит, а такую шутку я не потерплю. — Я все сказал! Вы сможете взять в плен вождя и его сына. — Когда? — Я думал, дней через шесть или семь, но сейчас знаю, что намного раньше. — Где? — В окрестностях нашего лагеря. — Я не знаю, где ваш лагерь. — Сами увидите, а когда выслушаете все, что я хочу вам сказать, охотно поедете с нами. Сэм рассказал им о нашей работе и встрече с вождями апачей. Кончил он так: — Меня удивило, что вожди были одни, я подумал, они отстали от своих воинов во время охоты на бизонов. Но сейчас знаю, почему это произошло. Апачей интересовали кайова. А если разведкой занялись вожди, значит, дело принимает очень серьезный оборот. Теперь они возвращаются домой. Виннету с телом убитого продвигается значительно медленнее старого вождя, который загонит лошадь, чтобы скорее собрать воинов. — Поэтому и я должен немедленно сообщить обо всем нашему вождю! — Пусть мой брат повременит и выслушает меня! Апачи жаждут двойной мести, вам и нам, из-за смерти Клеки-Петры. Они пошлют против вас большой отряд воинов, против нас выступят небольшой группой, которую возглавят Инчу-Чуна и его сын. Нападут на нас, перебьют, а потом соединятся с основным отрядом. Я покажу тебе наш лагерь, и оттуда ты вернешься к Тангуа и передашь ему все, о чем я тебе рассказал. Затем вы прибудете к нам, подождете Инчу-Чуну с маленьким отрядом воинов и возьмете его в плен. Вас будет двести человек, их не больше пятидесяти. В лагере находится двадцать белых, и мы, конечно, поможем вам. При таком соотношении сил вы без труда победите апачей. И как только вожди окажутся у вас в плену, вы сможете потребовать за них любой выкуп. Мой брат согласен со мной? — Да. Мой брат Сэм представил хороший план. Думаю, узнав его, Тангуа обрадуется и согласится. — Тогда — по коням! До ночи надо успеть вернуться в лагерь! Мы сели на отдохнувших лошадей и пустились вскачь. Теперь не было необходимости держаться следа, и мы поскакали напрямик в лагерь. Должен признаться, слова Сэма очень меня огорчили. Виннету, благородный Виннету, вместе с отцом и полестней воинов угодит в ловушку! Если это произойдет, все они погибнут. Как Хокенс мог дать такой совет! С моих слов вестмен знал, как мне понравился Виннету, да и сам он вроде бы не питал зла к молодому вождю апачей. Все мои попытки поговорить с ним по пути в лагерь не увенчались успехом. Я хотел убедить его отступить от намеченного плана, предложить взамен другой, но он, видно, предчувствовал это и ни на шаг не отходил от предводителя индейцев. Я редко бывал в плохом настроении, но поведение Сэма привело меня в ярость. В лагере я сошел с лошади, расседлал ее и, с трудом сдерживая кипящее во мне негодование, улегся на траву, не пытаясь больше заговорить с Сэмом. Хокенс не обращал на меня внимания и рассказывал товарищам о нашей встрече с кайова и о том, что должно произойти. В лагере при виде индейцев поднялся переполох, но потом все успокоились, узнав, что это наши друзья и союзники и что можно не бояться нападения апачей. Под охраной двух сотен кайова мы могли спокойно завершить работу. Кайова приняли нас в лагере дружелюбно, накормили медвежьим мясом, и вскоре они покинули нас, спеша предупредить своих воинов о надвигающихся событиях. Только после их отъезда Сэм подошел ко мне, растянулся рядом на траве и обычным заносчивым тоном спросил: — Что за унылый вид, сэр? Для плохого настроения есть только две причины: либо несварение желудка, либо душевные переживания, хи-хи-хи! Думаю, имеет место второй случай, не так ли? — Так, — неохотно отозвался я. — Тогда откройте мне свое сердце, выявите причину, и я вас вылечу. — Хорошо бы, но, боюсь, ваши усилия будут напрасны. — А вы не бойтесь. — Тогда скажите: вам понравился Виннету? — Очень. И вам, кажется, тоже. — В таком случае почему же вы желаете его смерти? В чем дело? — Смерти? Ни в коем случае. — Но его ведь схватят! — Само собой. — Значит, он погибнет! — Нет, — В таком случае зачем заманивать его в ловушку? — Чтобы защитить нас от него самого и от его воинов. — А что будет дальше? — Дальше… гм! Вы готовы ему помочь? — Не только готов, но непременно это сделаю! Если он попадет в плен, я освобожу его, если кто-нибудь станет угрожать ему оружием, я буду сражаться рядом с ним! — В самом деле? — Я обещал это умирающему Клеки-Петре, такое обещание равносильно клятве, а я никогда не нарушаю данного слова. — Очень рад. — Очень рад? — раздраженно переспросил я. — А как же тогда прикажете понимать ваши гнусные намерения? — Ах, вот в чем дело! Мда, старина Сэм Хокенс еще в дороге заметил, что вы хотели поговорить с ним, но, благодарение Богу, удалось помешать этому, не то мой великолепный план провалился бы с треском. Не всем моим словам следует верить, милый юноша, не каждому я разрешаю заглянуть в свои карты, хи-хи-хи! Но вам разрешу. Дику Стоуну и Биллу Паркеру тоже, потому что вы будете мне помогать, чтоб мне лопнуть! Итак, я думаю, Инчу-Чуна и Виннету пошли на разведку, приказав воинам следовать за ними. Поскольку вождь и Виннету наверняка ехали всю ночь, а апачи двигались им навстречу, Инчу-Чуна встретится с ними завтра утром или в полдень, значит, послезавтра вечером апачи могут быть здесь. Ну, понимаете теперь, что нам грозит? К счастью, мы поехали за ними, к счастью, мы встретили кайова, к счастью, они приведут сюда двести всадников и… — Я должен предупредить Виннету, — сказал я. — Ни в коем случае! — вскричал Сэм. — Ну как вы не понимаете? Вы предупредите апачей, они не попадут в ловушку и будут нам угрожать. Нет, пусть кайова победят их и возьмут в плен. А мы тайком освободим их! Ясно? Тогда они будут благодарны нам и откажутся от мести. В худшем случае потребуют одного Рэттлера, а уж этому я препятствовать не стану. Ну разгневанный джентльмен, что вы на это скажете? Протянув руку Хокенсу, я сказал: — Вы прекрасно все придумали, дорогой Сэм! — Неужели? А кто говорил, будто Сэм Хокенс поедает полевых мышей? Оказывается, и он может на что-нибудь сгодиться, хи-хи-хи! Вы согласны? — Согласен, дорогой Сэм! — Тогда отдыхайте, выспитесь хорошенько. Завтра будет много работы. Я расскажу все Стоуну и Паркеру. Ну разве старина Сэм не чудесный парень? Конечно, он далеко не стар, ему не больше сорока лет, но невероятно заросшее лицо, фантастический нос, возвышавшийся над этой разительностью, как сторожевая башня, кожаная куртка, будто сколоченная из досок, старили его неимоверно. Здесь необходимо объяснить смысл слова «олд» — «старый». Употребляется это слово не только для обозначения возраста, но и в дружеском общении с близкими приятелями: «старик», «старина». Человек, о котором идет речь, не всегда стар, часто весьма молод. Но слову «старый» нередко придают и другое значение. Говоря о ком-то: «старый бездельник», «старый молчун», «старый мошенник», — обычно подчеркивают какую-то характерную черту, отличающую данного человека. Именно такое значение придают слову «олд» на Западе. Известнейшего охотника прерии звали Олд Файерхэнд. Он прославился меткостью выстрела, и его нарекли «Огненная Рука». Предшествующее имени слово «Олд» подчеркивало исключительную меткость. И к моему имени «Шеттерхэнд» впоследствии прибавили «Олд». Сэм ушел, а я попытался уснуть, но тщетно. В лагере громко обсуждали происшествия последних дней и радовались приходу индейцев. И шум в лагере, и собственные мысли не давали заснуть. Хокенс настолько поверил в свой план, что полностью исключал возможность провала, однако я не разделял его оптимизма. И потом, можно ли освободить Виннету и его отца, не подумав об участи остальных апачей? Бросить их на произвол судьбы? Но четыре человека не смогут освободить всех апачей незаметно, не навлекая на себя подозрений. И еще, апачей возьмут в плен, добровольно они не сдадутся, значит, будет бой. И тут не надо большого ума, чтобы понять: яростнее всех в таком случае будут сражаться те двое, кого мы хотим уберечь, значит, именно им грозит наибольшая опасность. Как их спасти от смерти? Мысли одолевали меня, я ворочался с боку на бок, но ничего не мог придумать. В конце концов я решил положиться на опыт Сэма Хокенса, поклявшись самому себе встать грудью на защиту вождей, если это понадобится. С тем я и уснул. Утром я с особым рвением приступил к прокладке трассы. Впрочем, все остальные тоже старались как могли, так что работа продвигалась быстрее, чем обычно. Рэттлер держался в стороне, слоняясь без дела. Его люди по-прежнему относились к нему вполне по-дружески, словно ничего не произошло. Наблюдая за ними, я пришел к выводу, что в случае стычки с Рэттлером глупо было рассчитывать на их помощь. Вечером оказалось, что мы прошли участок в два раза больший, чем надеялись, несмотря на сложную трассу. Разбив лагерь на новом месте, уставшие, мы сразу после ужина легли спать.