— Ничего. Ничего плохого. — Не знаю. — Я знаю,— сказал он. — Не отходи от меня ни на шаг, пока они не поймают этого подонка. — А если они его не поймают? — Ты же говорила, что его поймают. — Нет, я этого не говорила. Я говорила, что он будет в одной из башен. — Если они ждут его, то они поймают его, — убежденно сказал Макс. — Может быть. Глава 15 6 часов вечера. Офицер Лайл Винтерман припарковал машину в укромном месте и прошел два квартала пешком к лютеранской церкви Святого Луки. Даже освещенная фонарями через каждые сто фунтов, Харбор-авеню казалась темной и мрачной. Правой рукой Винтерман держался за кобуру револьвера, пристегнутую на поясе. Кобура была расстегнута. Ладонь прикасалась к стволу оружия. Он ждал, что некто может напасть на него. После разговора с Патмором в управлении его заместитель был осторожен, как пантера. Преподобный отец Ричард Эрдман ждал его в здании церкви. Пожав друг другу руки, они подошли к двери, ведущей наверх, на колокольню. — Что все это значит? — спросил Эрдман. — Мы разрабатываем одну версию, — ответил Винтерман. — Какую? — Шеф полиции Патмор может вам рассказать больше, чем я. — Вы ожидаете, что здесь будет совершено какое-то насилие? — Может быть. — Я не хочу никакого насилия в моей церкви. — Я тоже, преподобный отец. — Это дом Господа. Он останется местом мира. — Надеюсь. Кстати, вам лучше вернуться к себе и закрыть дверь на ключ. — Я должен приготовиться к рождественской службе. — Но она начнется намного позже, не так ли? — В одиннадцать, — ответил Эрдман. — Однако начинать приготовления мне надо в десять. — Я уйду задолго до этого времени, — пообещал Винтерман. Офицер снял с пояса фонарик и включил его. Направив луч на ступеньки лестницы, он поколебался мгновение, а затем начал подниматься. Эрдман закрыл за ним дверь. * * * 6.05 вечера. Офицер Руди Холтсман не должен был работать в канун Рождества. Это был его выходной. Весь путь, пока он поднимался по ступенькам, он клял Джона Патмора. Психи, предсказатели, экстрасенсы — все это дерьмо. Шеф позволяет дурачить себя. Конечно, в этом нет ничего неожиданного. Но ясновидящая? Это уж слишком. Холтсман добрался до вершины башни Кимбалла. Пустынное здание под ним было совершенно спокойно. Он выключил фонарик и поглядел на залив. На полдюжине яхт уже видны были приготовления к празднованию. — Черт! — выругался Холтсман. Он уселся, упершись спиной в стену, чтобы иметь хорошую площадку для наблюдения. Свой револьвер он положил сзади на пол. Он наполовину надеялся, что этот ублюдок с ружьем попытается подняться по ступенькам. Может, он почувствует себя лучше, если пристрелит кого-нибудь. * * * 6.10 вечера. Хорошо освещенная восьмифунтовая яхта прошла недалеко от берега через весь залив и взяла курс в открытое море. Волны от нее ритмически разбегались по морской глади. Ветер с океана принес слабый запах гниения. Джон Патмор с помощником — молодым, полным офицером по имени Роллингз — припарковались в углу на стоянке рядом со «Смеющимся дельфином». Оттуда им открывался хороший вид на все три башни. «Мерседес» остановился за патрульной машиной. Мэри облокотилась на багажник. Макс был слева от нее, Лоу — справа. Она надеялась, что придет еще одно видение. У нее еще было время, чтобы увидеть, какую башню выберет убийца, время помочь полиции объединить свои силы, может, и время, чтобы предотвратить убийство. Однако никакие образы не приходили к ней. Она непроизвольно дрожала, но не от холодного ночного воздуха. В четверть седьмого офицер Тигартен, который должен был отправиться в католический собор Святой Троицы, вызвал Патмора по рации, чтобы сообщить, что подготовка к службе в самом разгаре. Кроме того, в подвале церкви было собрание одного монашеского ордена, которое должно было продолжиться до полуночной Мессы. По мнению Тигартена, никакой убийца, даже сумасшедший, не осмелится забраться на колокольню собора на глазах у стольких свидетелей. Тигартен хотел домой. — Ты, — прорычал Патмор ему в рацию, — ты останешься там и не сдвинешься с места, пока я не прикажу тебе. Офицер Роллингз в бинокль разглядывал все три башни. Патмор игнорировал Мэри. Он даже не удосужился поприветствовать ее, когда она вышла из машины, и до сих пор не посмотрел в ее сторону. — Если твое предвидение не сработает сегодня, — сказал Лоу, — шеф поклянется, что он с тобой никогда даже не встречался. * * * 6.30 вечера. Празднование на яхтах уже было в самом разгаре. Через час яхт будет еще больше. Смех, звонкие женские голоса и музыка разносились далеко над водой. Большинство судов от самых маленьких лодок до самых больших моторных яхт были празднично украшены. Гирлянды цветных огоньков протянулись вдоль металлического ограждения набережной и окружили весь порт. Несколько самых больших яхт были особенно ярко освещены, поддерживая эту яркую иллюминацию за счет своих мощных моторов. Были лодки с зелеными огоньками на мачтах, изображавшими рождественскую лодку. На других весело светились золотые огни, которые превращали их мачту в гигантский золотой крест. На некоторых из них были изображены в натуральную величину Санта-Клаусы. Другие лодки были украшены бумажными хризантемами, вечнозелеными букетами с живыми цветами. Корабли светились на фоне ночного неба. По-своему, Лоу Пастернак гордился Кингз Пойнтом. Он мог произносить часовые монологи, перечисляя его недостатки, но всегда подчеркивал, что это по крайней мере — красивейший уголок Калифорнии. Как бы ни был прекрасен залив, он не мог привлечь его внимание сегодня больше, чем за пять минут. Он повернулся к Мэри и сказал: — Можем мы поговорить о Барри Митчелле? Она дернулась, будто он уколол ее.