Глава 3 По улицам ночного Петербурга неся экипаж, запряжённый шестёркой лошадей. Полковник жандармерии Месечкин даже не пытался скрыть раздражение. — Ужин, великолепный ужин с моей любимой супругой! Запеченные фазаны с французской горчицей! Я сам их добыл на охоте, они еще, ммм… Последнее полковник уже не выговаривал, а изобразил, как впивается зубами в запечённого фазана. Вадим повернулся к сидящему сбоку Михаилу и протянул ему револьвер. — Держи. — Но у меня есть. — Держи, — Вадим сунул револьвер в здоровую руку Михаила, — он самовзводный. Только спусковой крючок туже. Михаил нахмурился и сразу проверил спуск, пробуя свободный курок, и с удивлением заметил, как взвелся курок. — Дела, — Михаил убрал револьвер в кобуру на ремне. Полковник кашлянул и сделал лицо, выражающее готовность к подаркам. Вадиму пришлось охладить пыл Месечкина. — Вас, я вызвал по срочному делу, за которое мы вам платим. — Доки? — коротко спросил Месечкин. — Аааа, так вы знаете, — скрипнул зубами Михаил. — Более того, я знаю, что знаете и вы, — Месечкин развёл руками, выражая безразличие к скрытой попытке обвинить его в бездействии, — я даже поставил нужных людей вокруг, чтобы лишний раз не отвлекали новгородцев и москвичей. Зачем мне нервировать народ, до того как вы разберётесь. Вадим улыбнулся краешком губ. Полковник не зря ел свой хлеб и точно, не за красивые глаза попал на службу. — Но! — Месечкин поднял палец, — мне нужна доля, оттого, что вы найдете, — и прежде чем Михаил успел его перебить, полковник продолжил. — Не для себя, а для императора. Должен же я объяснить, что дружинники вместе с полицией за погром устроили. Конечно, никакая полиция, не будет вам мешать, но его Величеству, это знать не нужно. Для отчета же покажу контрабанду, которую вы найдете. — Найдем? — Вадим обратился к Михаилу, который готовил операцию. Захарченко сидел с открытым ртом, от прозорливости полковника. — Конечно, найдем, мы две телеги контрабанды подготовили. Одна с золотом, которое хотели вывезти, другая с шпильками, булавками, табакерки черепаховые, — Михаил перечислял по памяти все, что запрещали ввозить в империю, — часы золотые и серебряные… — И не жалко? — спросил Месечкин. — Жалко, если у них на складах будет дешевле, — пожал плечами Вадим и отодвинул шторку, — подъезжаем. Полковник, проследите, пожалуйста, чтобы никто не вмешался в операцию. Карета остановилась рядом с южными портами на окраине города. Место не очень населённое, но из-за моряков чрезвычайно шумное. Пока порты Балтики еще полностью не затянуло льдом, экипажи готовили корабли к отбытию и последние недели, морякам стало не до пьянок. — Ах да, — Вадим развернулся Вадим, прежде чем выйти, — проверьте багажное отделение, там безбилетный попутчик британского подданства. Вы разберётесь. Беркутов ушел хихикая. А Месечкин, не сразу понял о чем речь, а как понял, так вылетел из кареты и полез в багажное отделение, где лежал свёрнутый ковер. Какой-то знакомый ковер, в который завернули тело. Полковник не так беспокоился за британца, да упокоят черти его душу, сколько за ковер. Пушистый такой. Персидский. Прямо как у него дома в кабинете. Полковника затрясло, и он покраснел. — Ва-а-адииииим! Захарченко с Беркутовым не обернулись на крик, только громче захихикали. — Ты где его нашел? — спросил Вадим сквозь слезы. — Так, слуга на улицу вынес, чтобы от пыли выбить, — расхохотался Захарченко. — И что, забыл занести? — За денежку малую можно и забыть. * * * К новому поместью подъехала карета. Под весёлый женский смех пара молодых гвардейцев вели Гертруду и Фанни домой. Гертруда купила поместье этим летом, чтобы съехать с квартиры в ателье. Фани гостила у нее, пока жила в Петербурге. — Спасибо, что проводили дам, — хозяйку встречал верный слуга Петр. Гертруда привыкла к нему еще со времён работы в ателье. — Но, но ведь еще вся ночь впереди! — смело заявил гвардеец с белыми усиками. — И дамам нужно отдохнуть, — с улыбкой, достойной даже знаменитых английских дворецких, твердо ответил Петр. — Всего доброго, джентльмены, было приятно чувствовать ваши мужественные плечи, — попрощалась Гертруда и затолкала Фанни в дом. Петр же кирпичной стеной, закрыл хозяйку от разочарованных взглядов гвардейцев. — Петр, наберешь ванну? — Гертруда взяла со стола веточку клюквы. Горьковатая ягода становилась вкуснее с первыми морозами. — Конечно, а вам, мадам Фанни? — Ничего, — американка выучила несколько слов по-русски и более-менее начала говорить с прислугой, — Гертруда, подожди. Между собой они общались на французском. — Да? — Помнишь, я как-то рассказывала об одном средстве? Гертруда посмотрела вверх и вправо вспоминая. — В общем, я принесла, — Фанни открыла небольшую сумочку — помпадурку с розовым кружевом. В портсигаре из слоновой кости она хранила сигареты, которые ей передал сэр Джордж для задания. «Ничего особенного» с его слов. — Они, правда, ТАК хороши? — улыбнулась Гертруда, взяв парочку. — Даже лучше, — Фанни прикрыла глаза, изображая томление, — в Англии только о них и говорят. Сигареты пахли смолистым, тягучим, слегка дурманящим горьковатым запахом. Что-то подобное для кальяна подавал управляющий модным домом по прозвищу Музыкант. Петр быстро набрал ванную и постучался в дверь спальни Гертруды. Комнаты находились по соседству, чтобы дама могла прихорашиваться сразу поутру. — Спасибо, — Гертруда поблагодарила слугу, проводила его взглядом и скинула вечерний халат. Маленькая печка подогревала воду, которую ведрами носили с самого утра. Она насыпала английскую соль для ванны и зашла в воду. Рядом, только руку протянуть, стояла тумбочка с изящным мундштуком и сигаретами. — Ну, попробуем. * * * Несмотря на позднюю ночь, в окнах склада номер шесть горел свет, а амбарные двери на улице караулила пятерка человек с повязками дружинников. Внутри собралось больше пятидесяти человек. Серьезные лица. Спертый запах маринованных огурцов, бочки с которыми вынесли на улицу, чтобы освободить место для собрания. На импровизированном подиуме из ящиков стоял Захарченко и руководил раздачей оружия. Боевое крыло банды стояло отдельно. Они уже получили револьверы и теперь со стоны наблюдали за дружинниками. Считай бывшими босяками, которым выпал шанс выбраться из трущоб. — Господа, — на подиум поднялся Вадим, — я договорился с городскими, после этой операции многие из вас получат документы. Власти закроют глаза на ваши шалости. — А что, даже беглым? — выкрикнул детина из очереди к оружию. — Да, даже беглым, — Вадим достал документ за подписью прокурора. Пришлось распрощаться с несколькими дорогими платьями для жены и пятерых дочек чиновника, но это того стоило. Вадим видел перед собой решительных людей, готовых с оружием в руках пойти против таких же, если не хуже головорезов. В строю послышались одобрительные возгласы. Люди годами работали в черную, прячась в трущобах. Многих еще детьми отдавали на учебу в мастерские города, откуда они сбегали и в конечном итоге оказывались на обочине жизни. — Ладно, по коням, — Вадим хлопнул в ладоши, и операция началась. Дружинники взяли в кольцо три больших склада, где должны были прятаться собранные москвичами отряды. Михаил же вел боевое крыло прямо через главный вход. Там у дверей стояла пара человек и громко обсуждала вкусовые предпочтения женских ягодиц. — Я люблю сочные, румяненькие, — бугай со шрамом через лоб и без указательного пальца на руке показывал друзьям как и что он делает с этими ягодицами, пока тихо вдоль стены подкрадывались люди. — Сегодня без ужина, — огорчил его Михаил и наградил бугая ударом под коленку. Следующему Захарченко просто засунул дуло револьвера в ноздрю, — Кондрат, твоя очередь. Конрад кивнул и с ноги вынес дверь склада. — И так девочки, повеселимся… — он замолк, за его спиной замерло с десяток человек, которые столкнулись в дверях, а из бывшего склада на них смотрел весь контингент борделя: портовые шлюхи обхаживали московских головорезов на импровизированных лежанках. В зале стояла смесь из запаха немытых тел и благовоний. Первой похоже спохватилась местная Мамаша, она бросилась к дверям и приветливо закричав: