И, отставив в сторону пустую чашечку, я поднялась и направилась к выходу, оставив Марину сидеть с округлившимися глазами… Я понимала причину этого: салон «Клеопатра» был самым крупным и дорогим в городе. И размерами, и своим уровнем он был гораздо выше Марининого. Известен он был практически каждому жителю, а владела им действительно моя давняя подруга, которая для меня была просто Светкой-парикмахершей и которую я помнила еще девятнадцатилетней девчонкой, только-только окончившей открывшиеся в те годы в Тарасове новомодные курсы стилистов… Много воды утекло с тех пор, много разных заведений еще окончила Света, повышая квалификацию. Работала она и в разных парикмахерских, и на дому, превратив его в подобие студии, пока, в конце концов, не доросла до владелицы собственного салона. Но все это сейчас было неважно, и сказала я об этом только для того, чтобы Марина раз и навсегда прекратила заманивать меня к себе. Уже в машине я была вынуждена констатировать, что сегодня много времени прошло у меня впустую – практически полдня. Потратив их на поиски возможного преступника, я не нашла того, кого искала. Вернее, нашла, но указанный Масленников оказался совсем не тем человеком, которого Марина Строкова видела выходившим из подъезда Коваленко в день убийства… Итак, все эти разговоры со Светланой, Марленом Покровским и Александром Масленниковым ничего не дали. Никаких зацепок! «Может быть, и придется опрашивать всех его знакомых подряд, – промелькнуло в голове. – Возможно, на что-то интересное и наткнусь». Я задумалась над своими дальнейшими действиями. Вспомнила, как разглагольствовала о последовательных шагах в расследовании перед Мариной Строковой, и усмехнулась. Я пока что не знала, кто станет следующим персонажем для отработки. И не знала ничего насчет мотивов убийства Коваленко. Мне вообще мотив пока что неясен, совершенно! И главное, не наблюдалось никакой версии. По словам вдовы, Коваленко никому не мешал. Ничего из материальных ценностей не пропало… «Но, – сказала я самой себе, – это она только так говорит! И потом, звонки с угрозами никто не отменял. Раз Коваленко угрожали, что-то требовали от него, значит, кому-то он все-таки перешел дорогу!» И тут мне вспомнились слова Марины, брошенные несколько минут назад, насчет того, что семья и работа – это то окружение, в котором Виталий Павлович проводил наибольшее количество своего личного времени. И я подумала, что пока не была на работе у Коваленко и что это мне действительно не мешало бы сделать. Далее я вспомнила рассказ Марины о том, как она, разыскивая Коваленко, позвонила некоему Моргунову. Кажется, он назвал Коваленко своим сотрудником… Так-так, наверное, мне стоит попробовать раскрутить этот вариант. Ведь записная книжка находится в милиции, и без конца названивать туда, спрашивать ребят о каждом числившемся в ней человеке, а уж тем более мотаться в отделение не представлялось мне целесообразным. Возвращаться в «Афродиту» я не стала – просто набрала номер Марины и спросила: – Помните, вы звонили по первому же попавшемуся номеру, который нашли в записной книжке Коваленко? – Да, – немного ошарашенная моим напором, ответила Строкова. – Вы не могли бы посмотреть, он сохранился в вашем телефоне в набранных номерах? – Сейчас посмотрю, – после короткой паузы поняв, что от нее требуется, ответила моя клиентка. – Я вам перезвоню. Я подождала минуты две-три, пока не раздался звонок от Марины. – Вот, записывайте, – радостно проговорила она. – Моргунов Сергей Романович, номер 8918327126. Я поблагодарила Марину, попрощалась и, не теряя времени, набрала номер Моргунова. – Слушаю, – раздался приятный мужской баритон. Я без обиняков выложила ему, что являюсь частным детективом, расследующим смерть Виталия Павловича Коваленко, и уточнила, действительно ли он был сотрудником Моргунова. – Да, – выслушав меня, ответил Моргунов. – Он работал у меня в автосалоне «Эврика» и был моим, можно сказать, заместителем… – Значит, вы общались довольно плотно и могли бы побеседовать со мной на этот счет? – быстро спросила я. – Да, мог бы, – не стал уклоняться Моргунов. – Вот только где? – Он призадумался, но буквально через несколько секунд проговорил: – Я как раз собирался пообедать, потому что заработался в перерыв, может быть, мы встретимся где-нибудь в кафе или в баре? Недалеко от нашего салона есть замечательный бар «Вест», это на Волжской. Можете подъехать туда? – Могу, – ответила я. – Через пятнадцать минут буду. – До встречи, – произнес Сергей Романович и отключил связь. Бар «Вест» действительно был весьма неплохим заведением с хорошим ассортиментом блюд и напитков и приемлемыми ценами. Добралась я до него даже быстрее, чем рассчитывала, и, пройдя внутрь, огляделась. Я не знала, как выглядит Сергей Романович, но не заметила ни одного одинокого мужчины за столиком. Зал не был забит, что называется, под завязку, но все равно народу достаточно. Я уже собиралась было присесть за свободный столик, когда в зал твердой походкой вошел мужчина очень солидного вида, лет сорока, в хорошо сшитом костюме и дорогой рубашке модного розово-сиреневого оттенка. Темные волосы мужчины были гладко зачесаны назад, держался он уверенно, спокойно и с достоинством. Мужчина обвел глазами зал, остановил свой взгляд на мне, слегка прищурился и двинулся навстречу. – Вы Сергей Романович? – почти уверенная в положительном ответе, спросила я. – Точно так, – кивнул он, слегка улыбнувшись. – Это вы мне звонили? – Совершенно верно, меня зовут Татьяна. Извините, что не представилась сразу. – Тогда прошу, – Моргунов сделал широкий приглашающий жест, указав на столик, который я сама выбрала несколькими секундами ранее. Мы сели на удобные стулья. Практически сразу же перед нами появился официант. Я быстро сделала заказ, ограничившись фруктовым салатом и соком, а Моргунов подошел к делу куда более основательно. Он заказал горячее блюдо, два салата, десерт и бутылку пива «Богемия», причем предложил его и мне. – Спасибо, – вежливо отказалась я. – Но я за рулем. – У нас, к сожалению, разве что чешское пиво достойно внимания, – поднял указательный палец Моргунов. А теперь вот появилась «Богемия». Признаться, я и сам не верил, что продукт – качественный, пока не попробовал. Очень хорошо! Может быть, потому, что технологии соблюдаются, а может, контроль за качеством высокий: следят, чтобы работники не проворовались, как это у нас принято. Он лукаво подмигнул мне. В это время принесли заказ. – Ну что? – выжидательно посмотрел на меня Сергей Романович. – Уговорил я вас? – Простите, как-нибудь в другой раз, – снова вынуждена была я отказаться. – На работе не пью, принципиально. – Вы меня тоже простите, но я так и не понял, что у вас за работа? – спросил Моргунов, наливая пиво в стакан. Он сделал несколько небольших глотков и зажмурился от удовольствия. – Мм, – произнес он. – Отлично! А освежает как! И он принялся за салат и горячее. Я тоже взялась за вилку, попутно ответив Моргунову: – Я частный детектив. Занимаюсь расследованием криминальных дел уже много лет, тесно сотрудничаю с милицией. Мы, можно сказать, помогаем друг другу. Меня наняла одна женщина, обвиняемая в убийстве Виталия Павловича Коваленко. Хотя я абсолютно уверена, что она здесь ни при чем. И вот опрашиваю всех, кто имел с ним тесные контакты. Думаю, вы, раз работали бок о бок, можете рассказать мне кое-что интересное об этом человеке. Видя, что Моргунов ничего не отвечает, я достала из сумочки лицензию частного детектива и протянула ему. Сергей Романович достаточно равнодушно осмотрел документ и вернул его мне. – Рассказать-то я готов, просто не понимаю, что вас интересует, – пожал он широкими плечами. – И чем мой рассказ поможет в поисках убийцы, если я даже не представляю, за что его убили? У него пропало что-нибудь из дома? – В том-то и дело, что ничего, – со вздохом призналась я. – Во всяком случае, по словам его жены. Вернее, теперь уже вдовы. Вы, кстати, знакомы с ней? – С кем? Со Светланой? Конечно, – кивнул Моргунов, не прекращая поглощать обед. При этом ел он не спеша, не жадно, наслаждаясь вкусом, но все равно было заметно, что человек по-настоящему проголодался. – Очень милая женщина. Вряд ли станет врать – она этого совершенно не умеет. – А сам Виталий Павлович? Каким он был человеком? Понимаете, я же его никогда не видела. Не общалась… Мне важно знать любые мелочи, которые вам, например, могут показаться незначительными. Когда ясно представляешь себе натуру человека, гораздо проще понять, кто мог желать ему зла. – Понимаю, – кивнул Моргунов. – Но, признаться, именно как человек Коваленко был таким, что зла ему никак не пожелаешь. Очень доброжелательный, любезный, всегда готовый помочь… Я вспомнила историю о том, как Коваленко отказал Александру Масленникову в деньгах, рассказанную мне Покровским, и решила прояснить этот момент: – А вот я слышала, что он был несколько прижимист. Это так? Моргунов недоуменно покосился на меня. – Вообще-то не замечал, – ответил он. – Может быть, он был бережлив, но в разумных пределах. Конечно, деньгами не разбрасывался, но чтобы доходило до какой-то неприличной скупости – такого никогда не бывало. Напротив, он многих наших сотрудников выручал. Иногда даже мог закрыть глаза на какие-то мелкие погрешности. Всегда доказывая, что любой может ошибиться, просил не лишать человека премии, даже если кто-то и проштрафился. Относился с пониманием к жизненным ситуациям, например, меня убеждал: «Сережа, у него трое детей, если ты его накажешь, пострадают в первую очередь они!» Мне бы, знаете, самому это в голову не пришло. Я вообще не очень-то интересуюсь личными обстоятельствами жизни сотрудников. А он все знал: у кого жена рожает, у кого теща болеет, у кого ребенок ногу сломал… – А что, у вас есть такие нерадивые сотрудники, к которым приходится применять штрафные санкции? – улыбнулась я. – К счастью, практически нет, – засмеялся в ответ Моргунов. – Иначе мне пришлось бы прикрывать лавочку. А меня в первую очередь волнуют результаты работы, а не больные родственники, как бы цинично это ни звучало. Просто… Наверное, Виталий был прав: каждый, конечно, может провиниться. И вообще, мы с ним замечательно дополняли друг друга. Дело свое он знал от и до: в автомобилях разбирался прекрасно, как в теории, так и на практике. И психологически с ним было легко: там, где ситуацию не мог разрулить я, вступал он. И наоборот. Так что его смерть для меня лично – большая потеря. Это я к тому, что вы, может быть, подозреваете, что она могла быть мне выгодна. И он посмотрел мне в лицо. Хитрые искорки в его глазах не укрылись от меня, но я не стала ничего комментировать, просто сказала: – Ну что вы, Сергей Романович, я просто последовательно беседую со всеми, кто близко знал Коваленко. Значит, у вас мотива не было. У Светланы, его вдовы, я так понимаю, тоже? – Абсолютно! – категорически заявил Моргунов. – Зачем ей? – Ну, скажем, чтобы унаследовать имущество супруга, – высказала я предположение. – И жилплощадь, опять же, теперь в ее полном распоряжении… Ведь квартира, я так понимаю, останется ей? Да и сбережения у Виталия Павловича, я думаю, имелись? И я вопросительно посмотрела на Сергея Романовича. – Разумеется, – не стал отрицать он. – Но не настолько солидные, как вам кажется. Основные заработанные средства он уже вложил – в квартиру, машину, дачу. Кстати, когда покупал квартиру, даже кредит брал, он до сих пор не до конца погашен. Теперь я даже не знаю, что будет. Не исключено, что Светлане придется выплачивать… Жилплощадь? Так Светлану вообще-то никто с нее не гнал, она такая же полноправная хозяйка, как и Виталий. Да она с ним как сыр в масле каталась! К тому же у них дочь в Москве учится, она же полностью на его шее была! Ну, работает Светлана, ну, сможет она себя прокормить, но это же совершенно другой уровень! Да и дача! Теперь, наверное, ее вообще продать придется. И машину, думаю, тоже. – Кстати, насчет дачи! – ухватилась я за поднятую тему. – А зачем они вообще ее купили? Виталий Павлович был таким уж заядлым огородником? – Ну, огородником я бы его не назвал, – покрутил рукой в воздухе директор автосалона. – Но руками он многое умел делать. И любил. В машине любую неисправность мог устранить, прямо-таки чувствовал ее. Можно сказать, нюх у него был на такие вещи. Я его поэтому и в мастерскую всегда лично отправлял, если там какие-то сложности возникали, знал, что он лучше мастера справится. А с дачей… Виталий говорил, что устает от городской жизни, от суеты. Хотел иметь возможность отдыхать от всего этого. Планы у него были грандиозные: хотел там каменный сад разбить в японском стиле, баню построить, даже небольшой бассейн… Увы, теперь уже этого никогда не будет. – Сергей Романович тяжело вздохнул и подлил себе в стакан пиво «Богемия». Я дождалась, когда он выпьет, и решилась на важный вопрос: – Скажите, Сергей Романович, только, пожалуйста, откровенно… На работе у Коваленко в последнее время не было проблем? Я внимательно посмотрела собеседнику в глаза. Моргунов выдержал взгляд и спокойно спросил: – Что вы имеете в виду? Если какие-то конфликты или разногласия между нами двоими, то скажу абсолютно откровенно: ничего подобного. Ничего. – А с другими сотрудниками? Может быть, ему кто-то завидовал? – Настолько, что решил убить, чтобы жаба окончательно не задушила? – усмехнулся Моргунов. – Нет, у меня, знаете ли, нет таких психов. – Я просто подумала, что, может быть, Коваленко с кем-то что-то не поделил… – А он ничего ни с кем и не должен был делить! – снова категорично заявил Сергей Романович. – Не мог ли кто-то из ваших сотрудников затаить на него зло? Может быть, посчитал себя обиженным? – Да нет же! – поморщился Моргунов. – Я же говорю, он у меня первый защитник был всех униженных и оскорбленных! А почему вы так прицепились к этому вопросу?