– Точно не заберут? – Нет. Тогда не заберут. – И деньги твоей мачехи тебе достанутся? – Ну, ясное дело мне и… и тебе. Максим добавил это специально, чтобы посмотреть, какое впечатление произведут его слова на юную подружку. Впечатление было сильным. Глаза у Ангелины горели. Прощайте, тупые родители! Прощай, убогий быт, где самой приходится мыть за собой грязные тарелки и стирать колготки. Прощай, ненавистная дача! Вся прежняя жизнь, прощай! Ангелина становится миллионершей! Она выходит замуж! Будет жить с молодым мужем в их средневековом замке во Франции. Максим уж постарался нарисовать перед своей сообщницей их светлое будущее самыми яркими красками. В этой юной девочке Максим нашел то, чего до сих пор не видел ни в одной из встреченных им женщин. Ангелина была готова сражаться за свою любовь до последнего. За любовь и богатство. В этом они были похожи. Но у девушки было то, чего не было у самого Максима, – целеустремленность. Умение поставить перед собой цель, а потом упрямо идти к ней по головам. Ангелина оказалась достойным союзником. Несмотря на свою молодость и уязвимость, она точно знала, чего хочет в этой жизни. Богатства! Сладкой жизни! И Максима! Максим в планах девушки всегда шел на последнем месте, вроде как бесплатное приложение к грядущему богатству. И Ангелина даже не задумывалась о том, что случится, если Максим захочет кинуть ее. Она не сомневалась: ему придется выполнить все условия их игры. Все это Ангелина рассказывала своим слушателям, число которых увеличилось до девяти человек. К подругам и трем сереньким господам присоединились вернувшиеся из полицейского участка Эдмонд с Лазарем. И родители Ангелины, которых те встретили по дороге и которые бегали по улицам в поисках своей пропавшей из гостиничного номера дочери. Они все выслушали исповедь Ангелины, раскрыв рты. – Вот так фокус! Убийца, которого мы все столько времени пытались найти, это наша Ангелина. – Она все время была с нами. – И убивала! И повернувшись к девушке, Эдмонд произнес: – Ну, зачем ты убила Катарину, я примерно догадываюсь. Она мешала тебе с твоим Максимом обрести счастье. – Она ограбила его! – Но зачем ты убила Настасью? Или это не ты сделала? – Я! Ангелина явно гордилась собой, не понимая, что может повлечь за собой такая ее откровенность. – Настасью тоже убила я! Убила потому, что она могла помешать нашим планам. – Как? – Очень просто! Когда Максим при мне звонил мачехе в последний раз, то Катарина сильно на него вспылила. Она угрожала моему Максику, что лучше отдаст свои деньги Настасье, чем ему. Настасья, сказала она, по крайней мере, никогда от меня ничего не требовала. А ты… Настасья должна была умереть. И она умерла. – Доченька, да что ты такое говоришь?! – вскинулась молчавшая до сих пор Тоня, перебив дочь на полуслове. – Молчи! Не наговаривай на себя лишнего! – Верно, дочь! Слушай мать! – впервые за все время согласился с женой Геннадий. – Достаточно уже и того, что ты забралась в чужой дом среди ночи, да еще с ножиком… Хорошо еще, что тебе только по голове дали, а не подстрелили на фиг! Хотя еще надо медэкспертизу назначить. Может быть, мы тебе на лечение денег с них стребуем. – Она меня убить хотела! – закричала Леся. – Поэтому я ее и ударила! Какое ей еще лечение? – А этого мы не знаем, – резво возразил ей Геннадий. – Это вы так говорите. А доченька наша иначе скажет. Может, вы на нее сами и напали с кочергой с этой. А она оборонялась только! – И в доме Настасьи оборонялась? И убивая Катарину, тоже оборонялась? – Да! Оборонялась! – От кого? От спящих женщин? Но тут Геннадий опомнился и закричал: – А вы на мою дочку лишнего не вешайте! Не надо! Ишь, придумали, нашу девочку козой отпущения сделать. – Так она сама во всем призналась. – А сейчас вы ее тоже не слушайте! – взвизгнул Геннадий. – Мало ли, чего она на себя наговорит, когда у нее мозги стукнуты! – прогудела следом за ним и Антонина. Однако, несмотря на дружную поддержку своих родителей, Ангелину все же увезли в полицейский участок. Туда же последовала и Леся. Девушку буквально душило негодование. И кроме всего прочего, она до сих пор еще тряслась от страха, вспоминая холодные ненавидящие глаза, смотрящие на нее из прорезей в черной шапочке. Ангелина хотела ее убить, в этом у Леси не было никаких сомнений. Она ей так прямо и заявила: – Деньги должны достаться законному наследнику. Ты должна сдохнуть. И не думай, никто тебе не поможет. Дворецкий застрял в участке, а твоя подружка ушла за ним. Ты тут одна. И я тебя прикончу! С этими словами Ангелина и бросилась на Лесю, стремясь ударить ножом в самое незащищенное и уязвимое место – горло. И не миновать бы Лесе знакомства с ножичком Ангелины, но в этот момент случилось невообразимое. Дверь позади Леси распахнулась, и в нее ворвалась вся собачья стая во главе с непоседой Думми. Леся оставила собачек, спокойно дремлющих в своих корзинках. Но сейчас ни у одной из них сна не было ни в одном глазу. Собачки тут же атаковали Ангелину, лая на нее и не давая той свободно двигаться. И благодаря этому Леся оказалась проворнее своей соперницы. Кочерга, которую Леся держала в руках, опустилась на голову Ангелины на долю секунды быстрее, чем нож самой Ангелины дотянулся до горла Леси. Сделав свое дело, собаки снова унеслись играть на лестнице, а Леся без сил опустилась возле тела поверженного врага и зарыдала. В таком виде ее и нашла Кира. И теперь не отпускала от себя ни на минуту. – Посмотри мою шею, – попросила Леся подругу. – У меня там что? Шрам останется? – У тебя на шее только крохотная ранка. Даже не порез, а так, царапина. – Вот видишь, и раны у меня приличной нету! – окончательно пала духом Леся. – Вот если бы Ангелина мне горло располосовала, тогда вопросов бы не возникло. А так я уверена, эти двое, папочка и мамочка, будут подговаривать свою дочь, чтобы она сказала, что это я на нее напала. – Не переживай. Ты находилась в доме на законных основаниях, тебя просил дворецкий. А Ангелина проникла тайком, незваная и через черный ход. Уверена, при любом раскладе следствие учтет эти обстоятельства. Ангелина преступница. Ее место в тюрьме! И я тебе обещаю, она туда попадет! Лесю это обещание подруги не сильно успокоило. Очень уж деловитым выглядел Геннадий, названивающий, несмотря на позднее время, своим знакомым юристам и адвокатам, чтобы те помогли ему отмазать родную доченьку от двух чудовищных обвинений, которые ей грозили. Неизвестно, удалось бы выскользнуть Ангелине с помощью проныр-адвокатов из этой истории невиновной или нет, но в дело вмешалась третья сила. А именно, вперед выступил Алексей и двое сереньких господ. – Ты поможешь нам найти Максима, а мы сделаем так, что ты получишь минимальный срок за свои преступления, – сказал Алексей. – Пошел ты на… Выругавшись, Ангелина отвернулась к стене, показывая, что участвовать в торге за голову своего любимого мужчины она не намерена. – И вообще, я ничего вам больше не скажу! – громко заявила она, по-прежнему ни на кого не глядя. – И не говорила я ничего. Папа прав! Это у меня от сотрясения в мозгу что-то сдвинулось. Никого я не убивала! Вот так-то! Думми, который вместе с остальными собаками тоже был в полицейском участке, неодобрительно гавкнул на нее. Но Ангелина лишь злобно зыркнула в сторону песика, ничего больше не сказав. И на все вопросы швейцарских полицейских она больше не произнесла ни слова. Однако главное потрясение ждало девушку, когда полицейские поставили перед ней большую шкатулку, украшенную серебряными накладками, кораллами и жемчугом. – Знаете, что это такое? – спросил полицейский у Ангелины. – Понятия не имею. А должна знать? – Это ручной сейф мадам Катарины, украденный у нее горничной, найденный нашими коллегами и доставленный сюда к нам. Впервые с начала допроса в участке Ангелина проявила признаки заинтересованности. – Ну и что? – спросила она, искоса поглядывая на сейф. – И что в нем? – А в нем масса драгоценных вещиц. И в том числе весьма важная для вас вещь. Завещание! Ангелина не удержалась и ахнула: – Ее завещание? Старухи? – Мадам Катарина оставила распоряжения на случай своей преждевременной кончины. Вообще-то, мы не должны оглашать содержимое завещания в присутствии посторонних, но так как все заинтересованные лица находятся тут, то я с разрешения поверенного в делах мадам господина Лазаря все же оглашу его. При этих словах Думми снова гавкнул. Но на этот раз это означало скорей согласие и желание подбодрить полицейского. И тот начал читать. – Все свое движимое и недвижимое имущество, которым буду владеть на момент своей смерти, я завещаю своим любимым собачкам – Гарибальду Вильгельму, Думми-Пумми Четырнадцатому, Арлекину Таврическому, Барракуде… Им, а также всем их наследникам, кои появились или могут появиться у них на свет. И управляющим при них назначаю своего дворецкого Эдмонда. Он смотрел за мной с большим усердием. И чтобы впредь он также хорошо заботился о моих питомцах, я назначаю его на эту должность с увеличением его оклада ровно в тринадцать раз. Завещание оказалось совсем коротким. И Леся, настроившаяся на долгое перечисление всевозможного имущества и недвижимости, даже растерялась. Еще больше растерялась Ангелина. Она долго трясла головой, а потом спросила: – Кому она оставила все свои деньги? Кто это Гарибальд?.. А Думми-Пумми? Это что, шутка? – Никакая не шутка! – весело воскликнул Эдмонд, подхватывая собачек на руки. – Это вот Гарик – Гарибальд Вильгельм и так далее. А это вот наш Думми-Пумми Четырнадцатый. Извольте любить и жаловать наследников Катарины! Им и завещано все ее имущество. Ну а я всего лишь скромный служитель при их сиятельных персонах! Какое-то время Ангелина еще трясла головой, словно пытаясь как-то разместить там полученную информацию, которая размещаться, увы, никак не хотела. А потом открыла рот и дико завопила. Она кричала, кричала и кричала. Громко и безостановочно. Всем ее надеждам разбогатеть быстро и за чужой счет пришел окончательный конец. Огромные деньги, которыми владела Катарина, достались ее собачкам. Никому из людей Катарина не пожелала выделить по своему завещанию ни цента. Когда ее дочь увели, в Антонину словно бес вселился. – Ах ты маленький паскудник! – закричала она, бросаясь к Думми, вырывая того из рук Эдмонда. – Выходит, из-за тебя моя девочка не получит ни копейки! И почему я тебя не придушила, пока ты жил у нас! Перепуганного Думми отняли у взбесившейся бабы. А та, рыдая, принялась каяться в еще одном проступке, совершенном ее избалованной сверх всякой меры дочерью. Да, Думми украла Ангелина. Верней, подобрала на улице и оставила себе. Протесты отца и матери ею, как обычно, в расчет не принимались.