– Она о чем-то его очень просила. По-русски, но всего разговора я не разобрал. Я находился в соседней комнате. И слышно через стену было плохо. – А по параллельной трубке подслушать не мог? – Мадам разговаривала по сотовому, – с достоинством парировал дворецкий. – Я понял только, что для нее этот разговор очень важен, что сейчас решается судьба ее и моя, и не стал вмешиваться. – В каком это смысле судьба твоя и ее? Почему ты себя с ней объединяешь? – Ну, если бы мадам Катарина потеряла свои деньги, то она не смогла бы платить мне жалованье. И значит, мне пришлось бы уйти, искать новый дом и новых хозяев. Вот в каком смысле. Значит, чувства чувствами, а кошелек дороже. Что же, отчасти это правильно. Вряд ли Катарина оценила бы бескорыстную преданность своего дворецкого. Так для него самого было лучше, сохранить здравый смысл и самому позаботиться о своих финансах. Но сейчас всех куда больше интересовали финансы самой мадам Катарины. О какой помощи она просила ламу в далеком Тибете? И что это за лама такой, если обладает не только мудростью, но и распоряжается реальными деньгами? Между тем время шло, и Кира спросила у остальных: – Кто будет звонить? Кто хочет? – Могу я, – предложил Лазарь. – Владею несколькими европейскими языками. И способен внятно изложить сложившуюся ситуацию. Ох, не питала Кира нынче доверия к людям, свободно владеющим несколькими языками. Помнится, и Алексей тоже хвастался, что владеет иностранной речью. И что? Посмотрите, каким мерзавцем он оказался! Шантажировал бедных Славика и Дину. Да еще едва не придушил Лазаря, ворвавшись к тому в дом среди ночи. Но все же другого выхода Кира не видела. И протянула бумажку Лазарю. – Звоните. И пока Лазарь пыталась дозвониться по тому номеру, который был записан на половинке тетрадной обложки, Кира раздумывала о том, что им удалось узнать о самой Катарине. У женщины было четыре мужа. Имелся приемный ребенок, которого она сбагрила в детский дом, но который вырос и наверняка мог пожелать отомстить «мамочке». Кроме всего прочего, был у нее и некий старый друг, живущий в монастыре в Тибете. Сама она владела кучей недвижимости по всей Европе и даже была хозяйкой банка. Была женщиной богатой и, как сейчас говорят, успешной. И что? Как это помогло ей? Да никак! Умерла в роскоши от рук неизвестного злодея. И еще Кире не давала покоя мысль о том, что они что-то упускают в своем расследовании. Например, кем был тот мужчина по прозвищу Слон, о котором упомянула женщина с Елисейских Полей? И кто был Масик? Ясно, это были мужчины, которые играли какую-то роль в жизни Катарины. Но вот какую? И почему сама Катарина не захотела признаться в знакомстве с этими Слоном и Масиком? Между тем Лазарь раз за разом набирал номер телефона, но связь установить не получалось. Никто не снимал трубку. То ли номер был не активен, то ли обитающие на другом конце провода люди сейчас не могли подойти к телефону. – А кто знает, какое время сейчас в Тибете? Никто не знал, но все почему-то предполагали, что уже вечер. – Не важно, – отмахнулся Лазарь. – Буду звонить, пока не дозвонюсь. Однако остальным надоело ждать. Они-то были уверены, что неизвестный тибетский лама, коли уж он такой прозорливец, сейчас скажет им, были ли у Катарины враги, и даже перечислит их поименно с адресами и номерами телефонов, поэтому все слегка скисли. И стали все чаще и чаще поглядывать на входную дверь. На улице уже начинался новый день. И всем внезапно стало ясно, что они могут просидеть тут и час, и два, и даже дольше. Могут даже целый день провести в этих стенах. А ведь всем хотелось на волю, к солнцу, к другим людям. Хотелось уйти из этого мрачного дома и забыть обо всем, что тут произошло, как о страшном сне. – У нас с Динкой сегодня назначено занятие по горным лыжам, – пробормотал Славик, явно успевший забыть, что еще несколько часов назад собирался пуститься в бега и даже складывал для этого чемоданы. – Может быть, мы пойдем? – Все устали. – Наверное, лучше продолжить дозваниваться до ламы потом. Последним сдался сам Лазарь. – Не могу больше, ухо горит, – пожаловался он. – Голова раскалывается. И… и пальцы занемели. Столько раз нажал вызов и отбой, что уже и со счета сбился. А там все никто не подходит! Знаете, у меня идея! Все оживились и зашевелились. А Лазарь деловито продолжал: – Я пробью этот номер телефона по своим каналам. Узнаю, кому он принадлежал раньше и принадлежит сейчас. Эдмонд, когда Катарина звонила по нему в последний раз? – Это было за месяц до того, как она приобрела свой банк. – Ах, вот как! Значит, не меньше трех лет назад. Ну, за эти годы могло много воды утечь. – Воды, допустим. Но монастырь не мог вот так запросто взять и исчезнуть! В ответ Лазарь пробормотал, что еще нужно выяснить, что за монастырь такой, и был ли он вообще. В принципе, проверить было надо. Никто и спорить не стал. Поэтому все разошлись, условившись встретиться снова в пять часов вечера. А если будут какие-то невероятные новости, то и раньше. Общим связным был единогласно избран Эдмонд. Во-первых, потому, что никто в нем не сомневался. А во-вторых, потому, что ему все равно некуда было деваться из этого дома. Тут его удерживало множество похоронных дел. И также ответственность перед будущими наследниками мадам Катарины, кем бы они ни оказались. Чувство долга Эдмонд ставил превыше всего и поэтому поклялся, что пока дело не решится, он никуда из зеленого дома мадам Катарины не уедет. Он лишь задержал Киру, отвел ее от остальных и о чем-то с ней пошептался. Леся, дожидающаяся подругу, ревниво поглядывала в их сторону, но подойти не решалась. Что-то такое было в позе и выражении лица Эдмонда, что она понимала: лучше ей подождать в сторонке. Но когда Эдмонд отошел от Киры, Леся немедленно подскочила к подруге: – О чем вы с ним разговаривали? – Так, ни о чем. Леся оторопела. – Столько времени и ни о чем? – недоверчиво переспросила она. – Ты уверена? Кира снова ничего не ответила. Сделала вид, что никак не может попасть в рукава своей куртки. Когда подруги вышли на улицу, им сначала показалось, что вокруг них взорвалась ослепляющая ракета. Так было непривычно вновь оказаться после темной комнаты на ярком солнце. Некоторое время подруги просто стояли, моргая и заново привыкая к солнцу, к разговорам людей, к смеху детей. За стенами дома Катарины царила совсем иная атмосфера – уныния, страха и одиночества. А тут был радостный солнечный день. – Бедный Эдмонд! – тут же провокационно вздохнула Леся. – Как представлю, что он останется в этом ужасном доме совершенно один, прямо плакать хочется. – Кстати, насчет Эдмонда, – оживилась Кира. – Что насчет Эдмонда? – Как он тебе? – Мне?! – Леся удивилась, но решила виду не показывать. – Прекрасно! Очень симпатичный мужчина. И ответственный. И хороший дворецкий. Леся точно знала, что потенциального кавалера подруги надлежит расхваливать как можно старательнее. Не важно, что ты сама при этом думаешь про него, пусть он даже тебе активно не нравится. Держи язык за зубами, пока эйфория у твоей подруги не пройдет, вот тогда уже можно лезть со своими советами. А вначале ни-ни! – Нет, я не об этом. Кира была явно раздосадована. И Леся с недоумением спросила у подруги: – А о чем? – Как он тебе в качестве подозреваемого? – Он? Но… Не знаю. Его ведь не было с нами в Финляндии! – Вот вечно мы так! – с досадой воскликнула Кира. – Как? – Зациклимся на чем-то одном и вокруг себя не хотим посмотреть. А что, если эти два убийства совсем не связаны друг с другом? – Как не связаны? – Очень даже просто. Не связаны и все! Просто такое совпадение. – Таких совпадений не бывает, – покачала головой Леся. – А тут случилось. Совпадения, они на то и совпадения, чтобы когда-то совпадать. – Ну… Не знаю. А зачем дворецкому убивать свою хозяйку? – А что… Что, если они вовсе не дворецкий и хозяйка? – А кто? Любовники? Так по возрасту Эдмонд бедной Катарине годился в дети. – Вот именно, – многозначительно произнесла Кира. – То-то и оно. Понимаешь, куда я клоню? Но Леся не стала врать и откровенно призналась: – Нет. Не понимаю. На что ты намекаешь? – Когда меня Эдмонд отвел в сторонку перед уходом, знаешь, о чем я подумала? – О чем?