Женщина расхохоталась, наблюдая за его реакцией. Положив руку на грудь, она сделала пару глубоких вдохов и выдохов, сложив губы трубочкой, а после, просмеявшись, сказала: — Ох, дыхание перевела… Она взяла бумажные стикеры, написала на них что–то карандашом и стала расклеивать по аппаратам рядом с кнопками. Михаил смотрел на надписи, гласящие: «Хрень»; «Хрень номер два»; «Печать»; «Сложная хрень»… — Михаил, мы же научно–технический центр и поэтому даже зайца курить научим, записывайте последовательность, — подавив очередной смешок, сказала она. Михаил взял ручку и лист, приготовился писать инструкцию, и она начала объяснять: — Вот на столе лежат образцы, на стикере так и написано. Берёте образец, помещаете в камеру «Хрень», нажимаете на кнопку «Пуск», а после на кнопку «Запись». Достаёте из «Хрени» и помещаете в «Хрень номер два», нажимаете «Пуск», потом «Запись». Потом помещаете в «Сложная хрень», «Пуск», «Запись» и нажимаете «Печать». Распечатанный файл крепите к образцу и откладываете на стол, где написано «Сюда», — она рассмеялась. — Ну что, так понятно? Михаил почувствовал себя полным идиотом, но был вынужден признать, что именно так ему и понятно. — Да, вполне, — кивнул он, испытывая неловкость за то, какими словами пришлось ему всё объяснять. — Можете приступать. — Елена собралась было его покинуть, но уже на выходе добавила: — Вообще, мне известно, что вы пилот и брали вас на другую работу, но пока ещё нет возможности к ней приступить. Могу успокоить — это временное занятие для вас. — Спасибо, — сказал Миша, испытав облегчение от данной информации. До обеда он проделывал вверенную ему работу, строго ориентируясь на стикеры, закреплённых на камерах, столах, кнопках. В начале первого к нему пришла Елена и отвела в столовую. Во время обеда она уже более непринуждённо и доступно объяснила, что их предприятие занимается химическим моделированием новых сплавов металлов, а работа Михаила заключается в том, что он тестирует как новые образцы материала, так и фрагменты изделий, уже прошедших испытания. * * * Ближе к концу рабочего дня в кабинете начальника службы безопасности шла оживлённая беседа. — Серёга, ну ты посмотри, как он скачет, — одобрительно говорил гость Сергея Павловича, указывая пальцем в монитор. На экране был Миша, которому явно мешала трость, и он передвигался от аппарата к аппарату, скача на одной ноге. — Так он же как пилот нам интересен, а наш реабилитолог сказал, либо он избавится от этой трости на данном рабочем месте за пару недель, либо она с ним до конца. — Ну, пара недель у нас ещё есть, опытный образец пока только на симуляторе работает, — сказал мужчина, поправляя очки. — Андрей Игоревич, а вы вообще узнавали, можно ли ему доверять? — Сергей, вот ты интересный, — возмутился гость, разведя руками, — кто мне это скажет? Ты безопасник, вот и разузнай за это время. А что тебя смущает? Проверки он все прошел? — Да пройти–то он их прошёл, — задумчиво начал хозяин кабинета, — но вот читал его личное дело, с ранением и освобождением мне не понятно кое–что. — Что?! — недовольно воскликнул мужчина. — Сам себе ногу сломал и прострелил, чтобы компенсацию по ранению получить? — издевательским тоном сказал он, а после добавил: — Парень — герой, не ищи проблем там, где их нет. — Андрей Игоревич, боевая машина Ка‑52 рассчитана на двоих пилотов, они вели бой в городской местности, упали на крышу жилого дома. Он был весь переломанный и подстреленный, сигнальные огни сам запустить не мог, а обнаружили его именно по сигнальным огням. Когда эвакуировали, второго пилота не было, выход на крышу заблокирован, графа второго «Погиб в ходе выполнения боевой операции». Как живым остался? Может и не наш вовсе. — Сергей, это полная ерунда, присмотрись к нему и начни в курс дела вводить, расскажи аккуратно, где его предшественники, и объясни, почему на бирже труда у нас сейчас более ста вакансий и больше половины в его отделе. — Сделаю! — Да, Сергей, смотри… Я, конечно, предполагаю, что ты паникёр, но он проведёт пробный боевой вылет. На образец уже потрачены сотни миллиардов, а показатель будет завесить от него, так что, соглашусь, лучше перебздеть, чем недобздеть. Сказав это на полном серьёзе и получив одобрительный кивок от Сергея Павловича, мужчина поднялся с кресла, застегнул пуговичку на пиджаке и неспешно покинул его кабинет. Глава третья. Причина В середине второй рабочей недели Михаил уже прекрасно справлялся со своими обязанностями, боли в ноге стали беспокоить всё меньше, а трость он брал лишь в тех случаях, когда ему приходилось передвигаться на большие расстояния. Но работа его удручала своей монотонностью, и бесило то, что он просто не понимал, что происходит в аппаратах, пока они производят воздействия на образцы, а лишь изредка встречающиеся знакомые слова в отчётах, которые распечатывались по каждому образцу, картины не проясняли. Вечерами, будучи дома, он старался помогать супруге с младшей дочкой и проверять уроки у старшей. А после он искал статьи, лекции и прочие материалы, которые были доступны в интернете, распечатывал и брал с собой на работу, чтобы попытаться хоть немного разобраться в том, чем занимается. Он знакомился с коллегами, но с кем–либо сдружиться так и не успел, поскольку его рабочее место было изолированно от остального персонала. Контактировал он лишь с лаборантами, приносящими тот или иной образец. Он пытался завязать с ними разговор, но через несколько минут неизменно возникало желание пристрелить каждого, ведь слова лаборантов о том, что «последние образцы материала за счёт своих свойств позволяют обойти фазированные антенные решётки даже в направленной работе из–за полного поглощения электромагнитных возмущений», ассоциировались у Миши только с колдовскими заклятьями и ни о чём ему не говорили. Михаил сидел в столовой, он уже поел, но оставалось двадцать минут свободного времени, он не спеша наслаждался обеденным кофе и смотрел в окно. — Привет, Миша! Михаил увидел, что к нему присаживается Сергей Павлович. — День добрый, — поздоровался он. — Ну как тебе работа? — Работается, — вздохнув, ответил он, наблюдая, как из соседнего ангара перекатывают вертолёт Ми‑8, оборудованный ракетными блоками, а рядом едут ящики с неуправляемыми авиационными ракетами С-8. В этот момент ему стало до невозможности тоскливо. — Что, Миш, почувствовал себя водяным? — заметив его реакцию, спросил Сергей Павлович. — В каком смысле? — не поняв сразу, уточнил Миша. — Ну, в мультике, помнишь? Пел песню: «А мне летать, а мне летать охота»! — Так точно, — безнадёжно опустив голову, признался Миша. — Вот видишь, как бывает, отслужил, отвоевал, а потом с формы в костюм лабораторной крысы, — сказал Сергей, указывая на Мишин белый халат. Михаила это зацепило, но он не понимал, как ему реагировать на такой комментарий со стороны руководителя. Он хотел уже подняться и вернуться на рабочее место, чтобы не нарушать субординацию. — Да подожди ты, — остановил его Сергей Павлович, — не обижайся, я сам военный и с тактичными высказываниями у меня сложно, говорю, как думаю. Миша остановился и присел обратно, а собеседник продолжил: — Я чего подсел–то к тебе, смотрю, ты уже и без трости хорошо справляешься? — Да, потихоньку отпадает в ней нужда. — Это хорошо, пошли, пройдёшься со мной. Сергей Павлович поднялся и направился к выходу, Миша спешно последовал за ним. Они вышли из ангара, пока Миша шёл с Сергеем, его не досматривали ни на одном из КПП, хотя этот процесс был обязательным, даже если он вышел всего на минуту. Сергей Павлович провёл его через несколько ангаров, и они зашли в тот, что стоял под номером восемь. Внутри он увидел площадки, на которых стояли вертолёты разных типов, рядом с каждым находились инженеры, навешивали разнообразное вооружение. — Видишь?! — не останавливаясь, гордо крикнул сопровождающий. — Наше производство, устанавливаем для тестов. Михаилу было очень интересно, со всем этим вооружением он был знаком, как и с машинами, на которые оно устанавливалось. Находясь там, он даже забыл про то, что он в осточертевшем белом халате, ему показалось, что он вновь на службе. В данном ангаре он был единственным не в камуфляже, и из–за этого на него было обращено пристальное внимание, которого он просто не замечал. Он был полностью поглощён наблюдением за стоящей вокруг техникой. Они проследовали мимо площадок, где шла работа, пройдя площадки, вошли в небольшое помещение, где было всего несколько человек, одетых в военную форму. Помещение напоминало кабину самолёта, оно было утыкано кнопками, рычагами, лампами, мониторами; посреди стоял большой интерактивный стол, вся поверхность которого являлась сенсорным экраном, прямо на нём происходило моделирование устройства крепления вооружения. — Знакомо? — спросил Сергей Иванович. — Я понимаю, что это, но не узнаю модель данной машины, — задумчиво сказал Миша, подходя ближе к столу. — С ракетницами понятно, а вот один двигатель… А, нет, хотя да… Ну, он одноместный. — Он замолчал, продолжая рассматривать макет машины на экране, и спустя пару секунд повернулся к сопровождающему: — Сергей Павлович, вы решили какой–то туристический одноместный вертолёт премиум–класса в разведывательный переделать? — Миша, рановато для этих вопросов, — мягко остановил его Сергей Павлович и, положив руку на плечо, сказал: — Пошли ещё пройдёмся с тобой. Миша согласно кивнул и направился следом, они вышли из ангара и развернулись к тому, где работал Миша. На улице Сергей Павлович начал деликатный разговор: — Миша, а ты не задумывался, что произошло с ребятами, которые были на твоём рабочем месте до тебя и почему сейчас идёт такой набор сотрудников? — Ну, про набор сотрудников я и не знал, — признался он, — а насчёт рабочего места даже не думал, чисто предположение было, что идёт трудоустройство списанных бойцов, вот и дали мне эту работу. — Нет, отчасти разве что. У нас была разработана, смоделирована, произведена, встроена и испытана уникальнейшая система. Был крупный тендер, выходили на внедрение и установку систем ПВО на турецких границах, и вот на показательных испытаниях наша машина взрывается, из–за некачественного металла пусковой установки, который лопнул на третьем выстреле, а по данным с твоего рабочего места, от твоего предшественника, этот сплав должен был выдержать триста таких пусков. А наши «партнёры» продемонстрировали свою систему, полностью аналогичную, иными словами, разработанную нами, и у них техника отработала на все сто, и стволы выдержали всё. У чужой страны появляется наш сплав, наш чертёж, наша система, только название не наше, у них работает, а у нас нет. Естественно, контракт был потерян. Но проблема вот в чём: мы не духами торгуем, наш Продукт — это имидж страны, мощь страны, — он говорил это с особым воодушевлением, и Миша так проникся его рассказом, что едва не начал маршировать. Внезапно Сергей повернулся, посмотрел ему прямо в глаза и резко, со злобой сказал: — А мы взяли и так обосрались. Они остановились у входа, Михаил не знал, что ему говорить, да и надо ли вообще, поэтому просто молчал. — Миша, в этих стенах не так давно работали люди, которые предали предприятие, — он махнул рукой, — да что уж предприятие, они страну предали. Была произведена зачистка и смена персонала, дабы не рисковать, были уволены или переведены все специалисты. Вот как–то так. Ступай работай. — Так точно.