– Добрый день. – Зверобой протянул руку видению и покровительственно заглянул в ярко-фиолетовые очи. – Как вас зовут? – Амбра, – шелковым высоким голосом ответствовала нимфа. – Итак, Амбра, скажите, где Гладиола Мов? Козлова удивленно уставилась на спутника. Оказывается, работать в паре с Ликом куда как проще, чем с его подчиненными. С Иму неладно, Горица – чудачка, перед Мос виновата, теперь этот вот с нажимом допрос начинает вместо законного вежливого диалога. – Она пропала. – В фиолетовых глазах промелькнули первые искры разума. – Амбра, где ее вещи? Быстро! – Мурзик забрал. – А комната? Красавица заколебалась, впервые, очевидно, призадумавшись, зачем и кому отвечает на вопросы. – Убойный отдел МУПа, – ответил на ее нерешительность Зверобой и склонился к миловидному личику чуть ниже, стараясь не потерять зрительный контакт. – Комната? – Виола под себя переделала. – Давно? – Два года назад. – А до этого? – Коломбина жила. – А до Коломбины? – Фульвия год, а до нее еще Орнелла с Росой. Но мы всё постарались сохранить, как было при Гладиоле. – Фиолетовоглазая хлопнула ресницами и заулыбалась. – Благодарю. Нимфа склонила голову в изящном поклоне и еще около минуты наблюдала за удаляющимися посетителями. – Сохранили как при Гладиоле? – иронично прошептала Козлова, стоило им завернуть за угол, туда, где на сиденье спортивной красавицы Зверобоя отдыхала ее метла. – Ничего неожиданного. – Черт снял экран защиты и подал ведьме ее фамильный транспорт. – Может, все-таки пассажиром со мной? – Нет, мне на метле надежнее. Откуда ты знал, что в комнате куча созданий перетопталась? – Ты просто никогда не жила в доме сестринства нимф. – Я не… Что? – Маруся замерла, так и не сев на расчехленную метелку. – Встретимся у Мурза. – Зверобой обворожительно улыбнулся, подмигнул и повел свой болид навстречу идеальным городским дорогам. – Вот… Черт! – Козлова оседлала метлу, стукнула каблуками и взлетела над землей. Где жил Сатир, знал любой ребенок. А когда и при каких обстоятельствах Зверобой жил в доме сестринства нимф, она пообещала себе уточнить у кого-нибудь из ребят. – Этот ме-мир давно поза-ме-э-был, что такое красо-ме-э-та. И только нимфам дано привне-ме-э-сти в его бессмысленное существо-ме-вание толику ме-э-чуда, заставить радовать глаз чисто-ме-той цветов и естественностью их соче-ме-э-тания. На лице Зверобоя не дрогнул и мускул. – Повторю вопрос. Когда в последний раз ты видел Гладиолу? – Ме-э, – проблеял Сатир, осторожно покосившись на неумолимого муповца. Маруся поерзала на диване, где она заведомо удобно устроилась еще минут двадцать назад, когда ее коллега только приступил к беседе. Каждому в этом мире доподлинно известно, что единственный, неповторимый, бессменный руководитель всех живых, почивших и не родившихся нимф – создание странное во всех отношениях. – Ме-э, – еще раз проблеял Мурз и подергал себя за бороду. Нервозность, начавшаяся всего с пары «мэ», возрастала. – Вы ее убили? – задал новый вопрос Зверобой. – Ме-э-э-эт, – воскликнул Сатир, подскочив от неожиданности так, что стул с грохотом рухнул на пол. Его копыта глухо застучали по ковролину. – Как можно было та-ме-э-кое предположить?! Маруся с любопытством наблюдала за беспокойным заламыванием рук козлобородым. – Когда ты видел ее в последний раз? – вернулся к изначальному вопросу черт. – Я требую защитника! – Ты – не подозреваемый. – Тогда я вызываю своего. – Тогда я вызываю Лика. – Семь лет назад явилась ко мне, хотела исчезнуть. Я ей помог. С тех пор не видел, – без пауз протараторил Мурз и таки не удержался от очередного нервно-природного… – Ме-э. Маруся прикрыла рот кулаком, сдержав смешок, и про себя отметила новую интересную деталь: Сатир отчего-то испугался свидания с их шефом. Вполне вероятно, это было как-то связано с той историей про машину Иму. Козлова ее надолго запомнила. День тогда вообще выдался довольно запоминающийся. – Мм, – довольно заулыбался Зверобой. – Я так и думал. Передавай привет Кри. Или все же дело не в Иму. Козлова готова была дать себе в лоб за недогадливость. Сатир нервно задергал носом и сощурил свои желтые глаза с линиями горизонтальных зрачков. Из-за его трепещущего куцего хвоста – стоит отметить, основной гордости Мурза из-за количества естественных рельефных мышц заерзала шелковая жилетка. – Это все? – благодушное глуповатое настроение покидало Сатира, теперь он готов был бодаться. – Новое имя, сопровождающая легенда, куда направилась. – Свиток отдам, и вы уходите. – Договорились. – Черт поднялся со стула. – Минуту. – Сатир недовольно фыркнул, развернулся и покинул веранду. – Чудесный вид, – переключился на Русю Зверобой. Видимо, в его мыслях на данный момент она занимала приоритетную позицию. – Свиток? – не обратила внимания на слова сослуживца ведьма. – Еще один поклонник исторического наследия? Это уже не смешно даже. Может, еще с порога кладенцом размахивать начнем и посохом трясти? – Сказала женщина с метлой, – усмехнулся черт, с любопытством первооткрывателя рассматривая собеседницу. – Я… – Маруся запнулась. – У меня фобии. Выбора особо нет. – А с Ликом катаешься. – Зелье пью. – Руся недовольно поджала губы, но взгляда от лица Зверобоя не отвела. – Зелье пьешь, но со мной не села. – Лик – шеф. Черт на мгновение призадумался, не забыв сопроводить свою задумчивость многозначительным «хм». – И то верно, – наконец резюмировал он и снова с видом истинного ценителя уставился на восхитительный вид за прозрачными раздвижными дверями веранды. – Я б искупался. Козлова развернулась на диване и проследила взгляд черта. Вид и вправду был шикарным. Яркое палящее солнце, золотистый, почти белый песок и сверкающие морские волны. Одно из тех мест, что зовут идеальным для очищения и восстановления здоровой структуры маниту. Единение с миром, с вселенной – мечта трудоголика. – Ты из определенного общественного слоя. Работала с созданиями в одной плоскости, а при нашей деятельности приходится наблюдать сразу весь срез, – тихо, растягивая слова, серьезно проговорил Зверобой. – Отшельники-лешие, высокомерные боги, глупые нимфы, опаленные Змием альвы, прожорливые гульябани… этот список бесконечен. Властолюбивые, циничные, безжалостные, узколобые, отчаявшиеся, безумные, методичные, хладнокровные, добрые, справедливые – все как лицо и изнанка этого мира. – Да, я понимаю, – так же серьезно ответила ему ведьма. – А знаешь, что самое забавное? Козловой вдруг показалось, что черт говорит не столько с ней, сколько сам с собой. Или просто высказывает давно выведенную мысль. Так иногда случается. Приходишь к некоему выводу относительно той или иной ситуации и стремишься поделиться им с кем-то, но не потому, что ты болтлив, а просто потому, что не знаешь, как относиться к своему выводу. – Нет, – покачала головой Руся. – Самое забавное, что люди такие же. Ведьма завороженно смотрела в глаза Зверобою. В одну простую фразу он вложил массу эмоций. Не цитировал слова чужого учения, но исходил из личного опыта. Верно не зря «Мы и Они» написал именно черт. Кто, кроме чертей в МУПе, не относится к людям свысока, как Иму, или не жалеет их, как Гор? Да и не только в Интерполе, во всем мире. Кто?