Во вторую ночь я пробыл на точке всего час. Первый покупатель – лысый мужик, второй – загадочный невидимка. На этот раз мужик со стволом вышел из стены. Выглядело именно так, хотя на деле… Каким-то непостижимым способом он спрятался в тени здания и подобрался очень близко. Я заметил его на середине дороги. Только что улица была пуста, а через секунду – на ней человек. – Привет, Сайлок! – Привет. – Я удивился, что он знает моё имя. И тут же пожалел, что не спросил о нём у Шустрика. – Сделай мне как обычно! – На сей раз мужик выглядел не таким уставшим. Щетинистый рот растянулся в улыбке. – Вот! – Я протянул пакет. – Ты чего?! Я же сказал, как обычно! – Прости! – Я добавил ещё один пакет. Вместо ответа мужик склонил голову набок. Левая бровь поднялась на лоб. – Три?! – Я добавил ещё один пакет. – Ну конечно, три! Неужели у тебя так много постоянных клиентов? – В последнее время прибавилось, – пробормотал я и взял кредиты. – Будь осторожен, малой! – Ладно. – Особенно сегодня… Когда я заикнулся Шустрику про клуб, тот чуть не взбесился. Я лишь сказал, что хотел бы туда сходить. Знакомство с Розовым сохранил в тайне. Шустрик не смог толком объяснить, почему нам закрыта дорога к клубу, но всячески протестовал. Говорил, что это опасно. Так-то да. Всё опасно, куда ни глянь. Кушать на ужин пирожное тоже опасно. Какая-нибудь химическая хрень доконает меня лет эдак через шестьдесят! Нужно лишь действовать осторожно. К клубу я пришёл с другого бока. В переулке на противоположной стороне собралась толпа. Десятка два людей обступили какого-то парня и время от времени охали. Восхищались. Я не светился. Розовый бегал по левую сторону от клуба, мостился к богатеньким. Справа курили простачки. Я стоял в переулке и надеялся, что клиенты заметят меня и перейдут дорогу. Прошло двадцать минут. Никто не повернулся. Люди выходили из клуба и прибивались к толпе. Охали вместе со остальными. Дождавшись, когда Розовый зайдёт в клуб, я перебежал дорогу. Встал на носочки и разглядел парня. Лет двадцати пяти, пьяный, он стоял с голым торсом и улыбался. Перед ним стоял пацан из клуба, отсчитывал из кошелька кредиты. Рядом с голым стоял его друг. В одной руке держал шмотки, в другой раскладной нож. Он был… ведущим?! Очень похоже на то. Отодвигал наползающих людей и перекрикивал шум толпы: – Давай быстрее! Не видишь, у нас тут очередь собралась?! – Вот! Пятьдесят! – Парень отсчитал кредиты и передал ведущему. – Что делать? – Что хочешь! – Ведущий протянул нож. – Живот, грудь, бока, руки! Развлекайся! Толпа притихла. Пацан истерично хохотал и поглядывал на друзей. Лезвие блестело в свете тусклого фонаря. Взмах руки – и на груди обнажённого светится сочный порез. Кожа разъехалась в стороны. Капли алой крови покатились по торсу. Толпа молчит. Что за херня происходит?! Пацан с ножом трясётся и оглядывается на друзей, рот искривился в приступе. Проходит секунда, и края раны затягиваются… Я протёр глаза. Что за чёрт?! Будто кожа манекена, которую стягивают клеем. Она затягивается. На месте пореза остаётся белый шрам, а через десять секунд исчезает и он. Ведущий достаёт тряпку и протирает полоску крови. На месте глубокого пореза не остаётся ничего. Толпа взрывается. С каждым днём я узнавал о материи всё больше. Дубль управлялся с необъятным телом, клиент на точке прятался, будто невидимка, а сейчас этот… Феноменальная способность к регенерации. Кожа не только заживала мгновенно, но и принимала первоначальный вид, не оставляя шрамов. Но боль парень чувствовал. Вот почему он был чертовски пьян. Материя латала раны, но боль не блокировала. За полчаса ведущий сунул в карман двести кредитов. Бизнес прибыльнее, чем продажи гербухи. Зеваки работали, как реклама, а клиенты платили за любопытство. Немногим приходилось резать человека в обычной жизни. Нашлись те, кто хотел попробовать. – Думал, ты не придёшь! – На плечо опустилась крепкая рука. Водитель застал меня врасплох. Я облегченно выдохнул и посмотрел на здоровяка снизу вверх: – Сколько тебе? – А сколько есть? – Одиннадцать. – Я огляделся. – Заберу все. – Отлично! За качество гербухи я не переживал. Наоборот. Вчерашний опыт показал, насколько эффективны простейшие манипуляции с препаратом. Гербуха не просто понравилась охраннику и его боссу. Он намеренно искал меня, чтобы купить весь товар. Это ли не показатель качества? За мной бегал покупатель, желая поскорее расстаться с деньгами. Я отсчитал пакеты, а он похвалил: – Отличная гербуха! Действует почти в два раза дольше, а эффект… Никогда такой не пробовал! Слова охранника мне понравились. Но больше понравилось сделанное дело. Не прошло и двух часов, а я всё распродал. С этой гербухой я провел такую же тщательную предварительную работу. Жаль, но вторичная характеристика алхимии не поднялась до третьей единицы, хотя осталось не много. На основных характеристиках восприятия и интеллекта появились отметины. Немного практики, и там образуется новая пурпурная связь. – Держи! – охранник сунул мне триста тридцать кредитов. Смяв кредиты в кулаке, я развернулся и посмотрел в переулок на противоположной стороне. Чисто. Этим же путём вернусь на точку, а оттуда – в Аквариум. Толпа за спиной взорвалась новым приступом. Девчонки визжали, пацаны удовлетворённо рычали. Кто-то из клиентов-маньяков засадил пацану нож в бедро по самую рукоятку. Я и сам не отказался бы посмотреть, что случится со столь глубоким порезом, но нужно уходить. Пожал охраннику руку и двинул. Вышел из тени переулка и заметил Розового. Тот не удивился, увидев меня. Стоял, уперев руки в бока, и подозрительно улыбался. От этой улыбки не стоило ждать ничего хорошего. Я думал, что спрятался, но Розовый меня пас. В прошлый раз истерил из-за пары пакетов, а сейчас молча смотрел, как я удаляюсь, разбогатев на триста тридцать кредитов. Перебежав дорогу, я погрузился в темноту переулка. Сунул деньги во внутренний карман и плотно застегнул куртку. Предчувствие… Обернулся. Розовый и ещё один пацан шли за мной. Сжались кулаки, быстрее забилось сердце. Они шли с моей скоростью. Нас разделяли пятьдесят метров. Если они побегут, побегу и я. С физическим развитием в тройку убегу без проблем. Впереди нарисовались ещё три фигуры… Ребята с дубинками в спортивных куртках и кожаных ботинках на высокой подошве. Лет по восемнадцать. Выпятили груди, расставили ноги. Обычно такая поза выдаёт желание казаться круче, чем ты есть на самом деле… Розовый и пацан с ним подходили не спеша. Клубный барыга не психовал, говорил надменно, с пафосом. Небось и шёл так медленно, потому что устал тащить неожиданно отросшие яйца. – Не спеши, малой! А вот это плохой совет. Они определили меня жертвой и предлагали сыграть по их правилам. Подобное редко заканчивается удачно для пацана, зажатого в тёмном переулке с обеих сторон. Они надвигались. Засада не выглядела импровизацией. Трое быков впереди носили одинаковую одежду и держали биты, к тому же тормознули меня в конце квартала. Значит, спрятались заранее, значит, у них был план. И пока всё шло по этому плану. Чем дольше я буду подыгрывать, тем хуже для меня. Розовый попросил не спешить, а спешить нужно. Свои триста тридцать кредитов я собирался защитить любой ценой. – Смотри! – я вытащил из кармана левый кулак и показал одному из быков. – Хочешь себе такую? Пацан с битой попятился, а после заинтересовался. Что же там? Что я ему предлагал? В темноте переулка он видел лишь приоткрытый кулак. Подошёл ближе и рассмотрел оттопыренный средний палец. Скривил лицо, а через секунду грохнулся на асфальт. Прямой в челюсть отправил его в нокаут. Я потянулся за дубинкой, но не успел. Пара сочных ударов прилетели по спине и плечу. Вскочил, выставил перед собой руки и попятился к стене. Розовый и его друг приближались. Верх лево, корпус право, правая нога, спина… Блоки ставил на автомате, растягивая бойцов. Заметил брешь и ломанулся в атаку. Хватаю дубинку ближе к руке, вхожу в клинч и пробиваю короткий под дых. Пацан кряхтит. Повторяю по корпусу, пробиваю головой в нос и разворачиваюсь вместе с ним на сто восемьдесят, подставляя тело под удары врагам. Подоспели Розовый и ещё один. – Мочи! Мочи гниду! – орёт конкурент. Прикрываюсь телом врага, заламываю руку, забираю дубинку. Удары прилетают по плечам и спине, особенно неприятные задевают затылок. От них двоится в глазах, но терпимо. Заложника отфигачили так, что на ногах еле держится. Внешней стороной стопы, будто при обыске, раздвигаю его ноги на ширину плеч. Просовываю между ног руку и пробиваю дубинкой в пах одному из быков. За коротким вздохом следует протяжный стон. Выхожу из-за живого щита и отправляю «разбитые яички» в глубокий нокаут ударом с колена в лицо. Делает в воздухе яркий прогиб и размазывается спиной об асфальт. Остаёмся один на один на дубинках. Розового не считаю. Тот прижался к стене и отчаянно визжит. Я немного устал, сказываются десятки пропущенных. В голове каша. Бык напирает. Часто работает дубинкой, но редко попадает. Присесть, уйти вправо, влево, за спину. Двадцать секунд передохнул и пришел в себя. Ловлю быка на замахе. Конец дубинки вдавливает кадык, дырявит живот, бьёт по коленному суставу с обратной стороны. Бык опускается на асфальт, кряхтит, но находит силы подняться. Зря… Он бьет, я провожаю руку взглядом, цепляю кисть, заламываю. Пробиваю дубинкой по спине, надеваю на шею замком и бросаю через бедро. – Стоять! Стоять! Стой! Бешено бьётся сердце, пульс отдаётся в уши. Осматриваюсь и вижу четыре скрюченных тела на земле. Пятый – Розовый, но он не в счёт. Или нет… – Завалю! Стой или завалю! Розовая башка прижался спиной к стене и целится из пистолета. Он ссыт и трясётся, ствол держит двумя руками. Откуда во мне столько хладнокровия? Если бы Розовый целился мимо, я бы прыгнул и расплющил его головешку о стену. – Стою-стою! – Я вытер капли пота со лба и поднял руки. Психованный и вправду мог пальнуть, лучше не шутить. Повиноваться, и тогда всё обойдётся. По крайней мере, обойдётся без дырки в моём теле. Хотел бы пристрелить – пристрелил бы сразу. Зачем тащить с собой пацанов и дубинки? – Кто твой варщик?! – Что, прости?! – Кто твой варщик, идиот?! Ты в уши долбишься?! – Не знаю. – Что?! – Розовый склонил голову. – Что? – Отвечай, сука! – Нет. – Что нет?! – У Розового затекли руки. Он редко поднимал вещи тяжелее пакетов с гербухой, а ствол – железяка увесистая. Прицел частенько опускался, после чего Розовый вскидывал его. – Нет, в уши не долблюсь. – Не беси меня! Ты мудак, что ли?! – Нет… – Заткнись! – Ладно… – Заткнись!!!