И показал ей на записи подозрительную прогулку Гариной по улице Лобачевского, на которой жили и бабушка, и сам участковый Бокоплавченко, и еще много кто, как вы уже сами прекрасно знаете. – Совпадение? – выпустил Василий Палыч во Вселенную риторический вопрос. – Не думаю! – Но не могла же она тайно залезть к бабушке, чтобы устроить всю эту ерунду! – резонно воскликнула Таня. Участковый смотрел на нее и проницательно улыбался. – Ну только если она совсем ку-ку, – тихо предположила Таня и опустила глаза. – Шизофреничка… Только скрывать умеет. – В пьесе Вильяма Шекспира «Гамлет» сам главный герой Гамлет однажды говорит своему другу по имени Гораций… – Горацио, – невольно поправила участкового Таня, ведь у нас в Платонове все жители образованные культурно вплоть до продавцов и уборщиц. – Гораций – это древнеримский поэт. – Так вы знаете, что он сказал! – с радостью воскликнул участковый, ничуть не уязвленный такой поправкой, а даже, наоборот, – ею воодушевленный. – Вот и напомните, пожалуйста! – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!» – точно процитировала крылатую реплику продавщица зоомагазина. – Вот именно! – даже поднял вверх указательный палец наш участковый. – Поэтому предлагаю нам обоим не спускать глаз с этой знаменитости со вторым дном… или, если хотите, с непонятной изнанкой. Вы на своем участке, в магазине и его окрестностях, а я – на своем. Таня завороженно кивнула. – Ведь согласитесь, вот зачем ей, звезде телевидения, – продолжал шерлокхолмствовать участковый, – в наших Загривках околачиваться? Никакого экзотического зверья здесь не водится… Хотя… Тут участковый осекся. Он вспомнил про всеобщего любимца, кота Валтасара. Его общим хозяином с малолетства были практически все Загривки. Столовался он у кого хотел, и его визит считался добрым предзнаменованием какой-либо удачи. Его подвигами в отстаивании цыплят от ворон гордились тоже коллективно все разом. Валтасаром приблудного котенка когда-то назвали в шутку за прожорливость и особую любовь к шоколадным конфетам, но после потери им глаза в битвах с коварными хищниками все чаще прозывали за глаза «наш Кутузов». И самое интересное – никто не удивился, когда Валтасар пришел однажды к людям… с двумя здоровыми глазами! А случилось это в конце прошлого лета. В общем, загривчане – люди, привыкшие к чудесам! Неужели Лиля Гарина прослышала про Валтасара и задумала делать телепередачу о нем?! Тогда плохи дела! Проходу бедному коту не дадут. Надо будет прямо подойти к этой Гариной и задать пару наводящих вопросов. – «Хотя» что? – немного выждав, поинтересовалась Таня. – Я вас как-нибудь с нашим всеобщим котом Валтасаром познакомлю, – интригующе пообещал участковый. – Такой кот уж точно никаким мудрецам не снился. У него выбитый глаз сам отрос заново! – Обязательно познакомьте, – улыбаясь, попросила Таня, увидев в участковом очень добрую черту. А Василий Палыч прямо на седьмом небе оказался, услышав просьбу, равноценную заинтересованному согласию. Так что на следующий день то, что капитан полиции Василий Бокоплавченко еще накануне посчитал досужим развлечением, выросло до масштабов «дела особой важности». И добавим – секретности! Не мог же он делиться с сослуживцами своими странными подозрениями – его бы на смех подняли, как случилось тогда после переброшенного через плечо шкафа, начиненного лейтенантом Незреловым. Пусть и по-дружески, но подняли бы! А еще обвинили бы в том, что он втрескался в недоступную модель-телеведущую Лилиану Гарину по самое не хочу, что, с одной стороны, простительно, но, с другой, может привести стража порядка к разным навязчивым мыслям, раз уж он имеет право по долгу службы следить за человеком и даже преследовать его, пусть и в рамках дозволенного инструкциями. В общем, занимаясь всякими рутинными делами в своем отделе полиции, Василий Палыч между ними, то есть делами, стал копаться в доступной информации о Лилиане Гариной: «Может, она лечилась уже в психушке и сюда приехала подальше от мест, где ее знают». Очень быстро внимание участкового привлекло то, что совершенно отвлекло его от рутины. Лилиана Гарина в Платонове была приезжей, причем недавно, но в базе данных не было никаких прошлых мест ее прописки. Странно было и то, что в Платонове Гарина снимала целых две однокомнатных квартиры на разных концах города. О ее родителях тоже не нашлось никаких данных. И тогда Василий Палыч взял да позвонил в Санкт-Петербургский университет, который, по документам, эта очень красивая девушка, Лилиана Карловна Гарина, оканчивала всего два года назад. «Ее такую точно и без всяких документов помнить должны!» – уверенно предположил Василий Палыч. Чтобы звонить, он, ерзая на стуле, дождался момента, когда двое сослуживцев покинут кабинет… И через три минуты холодный пот выступил на лбу Василия Палыча. Никто не помнил на факультете журналистики Санкт-Петербургского университета Лилиану Гарину. Василий Палыч рискнул представиться посерьезнее, чем он был по званию и должности, и его попросили позвонить через часок. Еще час он ерзал на стуле, а при повторном звонке в Питер его уже бросило в жар. Почему-то не нашлось никаких бумажных документов, подтверждающих учебу Лилианы Гариной на факультете, и только в компьютерной базе, в списках выпускников, ее ФИО присутствовало. Василий Палыч занервничал и вышел на улицу. «Не буди лихо, пока оно тихо!» – первое, что пришло ему в голову. Но с другой стороны… Он же всегда мечтал о серьезном деле! Двумя расходящимися лавинами понеслись у него в голове потоки домыслов и перспектив. А что, если натурально Лилиана Гарина – шпионка! Мало ли что там осталось в бывшем секретном городке «Сигнал-А» с его обветшавшими локаторами и антеннами. Ведь «Сигнал» до сих пор считается закрытой, секретной зоной. Опять же, в платоновском университете есть разные физические лаборатории, которые могут проводить всякие продвинутые секретные исследования!.. Но зачем ей, шпионке, тогда откровенно светиться на телевидении и в глазах всех платоновцев? С другой стороны, публичной личности да еще с такими внешними данными всегда легче войти в контакт с кем угодно на местности… и завербовать! Такая разведчица может начинать прямо с руководителя какой-нибудь лаборатории, если не выше… И при чем здесь тогда золотые рыбки? Не при чем, а при ком! А что, если проводятся в Платонове эксперименты по телепортации?!!! И вот есть побочные эффекты. (Заметим, что участковый фантастику любил почитывать.) У Василия Палыча аж дух перехватило… Он выдохнул и посмотрел на дело трезво, без фантастики. Вот что теперь делать ему, капитану Бокоплавченко? Как ему донести до начальства, а лучше прямо до городского отдела ФСБ добытую простым участковым вызывающую подозрения информацию? На каком основании? С хулиганствующих сосисок ведь не начнешь! За каким бесом он вообще полез выяснять прошлое платоновской «звезды»? Как бы самому оправдываться не пришлось… С одной стороны, если дело всерьез раскрутится и окажется в ведении контрразведки, то в итоге можно и звездочку на погоны поймать-заработать. Теперь уже – первую большую! А с другой, можно посмешищем и на все силовые органы, а не только в местном отделе полиции прослыть! Вдруг все как-то проще объясняется и золотые рыбки тут действительно ни при чем!.. А вдруг она сама, Лилиана Гарина, откомандирована в Платонов центральными органами контрразведки для поиска каких-то злодеев – то ли шпионов, то ли изменников, окопавшихся в секретных лабораториях?! Вдруг она сама в погонах со звездочками покрупнее, чем у него, капитана Бокоплавченко?! Горела голова у нашего участкового. Вернулся он на рабочее место, попытался отвлечься всякой рутиной и даже решил обход устроить… И собираясь уже выходить, прокрутил новые записи со своих камер, которые передавались ему в участок на его компьютер. И обалдел! Он увидел, что Лилиана Гарина идет со стороны Загривок к мосту через Платоновку, а по мосту в противоположную сторону идут, видно, после уроков, юные жители Загривок – близнецы Саши Большегруздевы и с ними Слава Чернов. Все трое – детишки благополучные, без приводов, в хулиганствах пока не замеченные… Но между ними явно происходит какая-то разборка, похожая на ссору. На эту нашу разборку участковый никакого внимания, конечно, не обратил. Обратил на другое: Лилиана Гарина, взойдя на мост, сбавила шаг и, проходя мимо ребят, которые забыли о своей ссоре и выпучились на знаменитость, обратилась к ним. А те вылупились на нее как будто даже с испугом. Василий Палыч бросил взгляд на часы: «Ёлы-палы! Да это же прямо сейчас происходит!» Он сорвался с места, выскочил из участка и запрыгнул в полицейскую «Ниву»… Собственно, он и добежать мог за пару минут, но авто давало ему возможность, что называется, прикрытия. Ему совсем не хотелось бросаться в глаза Лиле Гариной своей конкретной полицейской личностью, имеющей к ней особый интерес. Мучения Одиссея… и пролетающие сирены Несмотря на врожденные решительность и упрямство моей сестренки, сравнимые со стрелой, выпущенной чемпионом мира по стрельбе из лука, с ней всегда можно договориться. По крайней мере по мелочам. По крайней мере – мне, ее братцу-близнецу. Удалось уговорить Саньку не налетать на Славку коршуном тотчас после уроков, а сначала пройтись с ним, как обычно, от школы по направлению к дому, а вот на мосту – уже можно начинать. Мне даже удалось уговорить ее хотя бы поначалу помолчать, а начну я. Артурчик все понял и сказал, что сегодня провожать нас, то есть Саньку, при которой для него остальные мы – типа необязательная нагрузка, он не станет, а сразу пойдет домой… Мол, какие-то срочные дела с родаками. На мое удивление, на этот план Тури сестренка не среагировала от слова «совсем»! На этот раз Черного долго ждать не пришлось, хотя Санька и напряглась, предполагая-таки, что он прячется и слиняет сегодня в обход, чтобы с нами не идти домой. – Не надо так плохо о Черном думать, – сурово одернул я сестренку. – Он этого не заслужил. На самом деле он белее всех нас. Санька вскинула на меня взгляд… и я бы сказал, что как-то даже беспомощно вздохнула и кивнула: – И то верно! Вела себя совершенно необъяснимо! Славка появился один и вполне довольный жизнью. Значит, жлобы к нему больше не подкатывали, что уже радовало. Санька закусила губу и стала тихонько сопеть. Мы двинулись домой. Славка почувствовал, что от нас веет напряжением, что мы от него чего-то ждем, и посерьезнел. Поэтому до самого моста путь проходил в серьезном молчании. У самого же моста, когда я уже набрал воздуха в легкие, чтобы мягко шарахнуть друга пустым и не пыльным, но надутым мешком по голове, он прервал молчание: – Вы чего такие? Четвертак на двоих, что ли, сегодня схлопотали? Два банана? На самом деле «четвертак на двоих» по истории – это было в точку! Пусть это и был один четвертак. Мой. И я сразу сдулся. Но Санька, продолжая губу покусывать, посмотрела на меня так, что я понял: Славку надо спасать, иначе сестренкино обещание убить его еще на той перемене будет исполнено теперь – на мосту. Здесь и сейчас! Очень подходящее для этого место! – У нас есть к тебе вопрос, Слав, – сообщил я максимально сдержанно. – Я весь внимание, – откликнулся Славка, но шаг не замедлил и ко мне голову не повернул. И тут я рубанул: – Подозреваемый Чернов, скажите нам, пожалуйста, в каких отношениях вы состоите с гражданкой Байко Еленой? Сестренка такого не ожидала – и прыснула! Что, в общем, было кстати, а то мне показалось, что я слишком переборщил. Славка как на стену наткнулся! И развернулся к нам весь, всем своим оскорбленным до глубины души существом! – Вы что, веником тут все убились?! – сверкнул он грозно очами. – Какие еще «отношения»?! Что вам наплели?! Кто, а?! – Да вот ходят слухи, что ревнует тебя Ленка и хочет на твою Нату Пак наехать, – проговорила нарочито подслащенным голоском моя сестренка. Славка поморгал… но как будто пропустил мимо ушей главный, скрытый смысл сказанного моей сестренкой: ведь таким образом она фактически передала через Славку предупреждение Нате Пак! Я даже сказал «ух!», осознав это. Ведь Санька не хотела сообщать Нате об опасности, а тут… Жутко интересно стало: это она приняла такое волевое и даже дипломатически искусное решение в пользу добра, а не зла, или по доброте душевной просто проговорилась? – Ага, «ревнует»! – скривился Славка. – Просто злится и – всё! Она еще в сентябре поспорила с девчонками, что влюбит меня в себя и начнет мною вертеть, как захочет. – «Поспорила»?! – В возгласе сестренки мне послышался прямо-таки салютный залп облегчения. – Ну да! – хмыкнул Славка, как будто удивляясь, что мы об этом, такие-растакие нечуткие совсем, ничегошеньки-то не знаем. – Поэтому я не говорил вам ничего. Нафига мусором эфир засорять? – То есть она тебе ни на капелюшечку не нравится? – подпустила моя сестренка в свой вопрос младенческого любопытства. Мне этот ее вопрос не понравился. Захотелось ткнуть ее в бок, чтобы тему не развивала. А Славка тут вперился в мою сестренку так… ну как рыцарь в дракона, который после долгих препирательств вылез, наконец, из пещеры в чисто поле. – Тебе заявление написать? С подписью и печатью? – позвенел он гулко холодным металлом в голосе. – Скажу – и вопрос закрыт. А то поссоримся. Она мне… Не-Нра-Вит-Ся! Хватит этого? Услышала? – А кто тебе нравится? – прочирикала Санька. И я ткнул-таки ее бок. Девчонки! Такие девчонки! – Не с тобой говорю! – огрызнулась Санька на брата, который всегда хотел ей только лучшего.