Неужели опять началось?! У писателя Германа Мелвилла в его знаменитой книге про грандиозную и трагическую охоту на огромного и зловещего белого кашалота по прозвищу Моби Дик есть удивительное прозрение. Он писал, что всякие знаки, предостережения, предчувствия не столько предсказывают будущее, сколько подтверждают нечто уже происшедшее в наших душах. Те решения и выборы, которые уже неизбежно приняты как руководство к действию. Да и нашего участкового Василия Палыча тот день к своему окончанию тоже озадачил еще сильнее. Ему на личный номер позвонила продавщица зоомагазина и сообщила, что необыкновенная жаба бесследно пропала… Суета вокруг Наты Пак Порой говорит человек, с которым случилось нечто сокрушительно-грандиозное, такие слова: «Моя жизнь разделилась на «до» и «после». По чести говоря, с прошлого лета до прихода настоящего наша с моей сестренкой жизнь разделялась так дважды. Первый раз – после встречи с нашими метагалактическими двойниками. Второй раз – на другой день после той нашей общей встречи с Лилей Гариной на мосту… вернее после того, как моя сестренка контузила-убила нашего друга Славку своим признанием и своими чмоками. И у Артурчика жизнь тоже разделилась. Он вообще на другой день с самого утра вел себя очень странно. На первой перемене куда-то сразу пропал, едва урок кончился. Мы поискали его в коридоре – нет нашего Тури! Вернулся в класс последним после звонка на второй урок. Весь какой-то шарахнутый. Мы с сестренкой в четыре глаза на него уставились. А он как будто не чувствовал это и взгляд от нас воротил. К слову сказать, они с моей сестренкой давно договорились за одной партой вместе не сидеть. Ну, вот такие причуды у них были. Чтоб одноклассники лишний раз не пялились на сладкую парочку. Только второй звонок на перемену прозвенел – и снова Туря, как летчик из неисправного или подбитого истребителя, из класса катапультировался. Сестренка моя от недовольства даже замедлилась – мол, ей до фонаря эти Турины загадочные катапультирования. Мы переглянулись с ней, она изобразила кислое недоумение, и я невольно ускорился. Вышел из класса и даже остолбенел: Туря в дальнем конце коридора о чем-то живо толковал со жлобами! Чудные дела были! Бросив в мою сторону короткий, опасливый взгляд, он мне махнул рукой так: мол, не заморачивайся, у меня тут свои дела… И снова в класс вернулся так, чтобы у нас не было времени насесть на него с вопросами. После третьего урока я не поленился тотчас припустить за ним и в дверях прихватить за плечо. А Санька нарочно задержалась в классе. Туря был какой-то бледноватый. – Что за дела? – строго вопросил я. Туря шмыгнул носом, будто подражая моей сестре, когда она над важным выбором или решением задумывается. И покраснел. – Аль, прости. Не могу сказать. – И так искренне-преискренне посмотрел мне в глаза. – Потом все расскажу… После того, как все образуется как надо. Он судорожно глянул через плечо в конец коридора. Чувствовалось, что ему не терпится дернуть. – Опять к жлобам на терку? – спросил я. – Не, – закусил Туря губу. У меня в голове полыхнула страшная догадка: – К Нате Пак? Туря кивнул и снова побледнел. Я отпустил его плечо – и он сначала рванул, но осознал что-то важное, что так уж явно не надо себя ронять, и перешел на быстрый деловой шаг. Наты Пак не было видно. Ее вообще не было видно на тех трех переменах. Санька подошла ко мне: – Ну, чего он? Выяснил? И я все же решил проявить мужскую солидарность, ответить без щекотливых подробностей, чтобы не поднимать цунами раньше времени: – Сказал, потом все расскажет. – Может, он все-таки Натку решил предупредить, только дёргается, что мы на него, как на мумрика, смотреть будем, – вполне проницательно предположила моя сестренка. В общем, да – все тайное было несомненно очевидным. Я вгляделся в Саньку – и с подспудным радостным удивлением отметил, что ревности в ней не было заметно. И потому позволил себе выразиться красиво… даже рискнул добавить в голос немного армянского акцента: – Да, дорогая моя сестренка. Это не только возможно, но даже наверно. Он ведь у нас благородный друг. Сама знаешь. – Пиши поэму, Аль! – хмыкнула Санька. – Ладно. Я сама еще ничего не решила. Будь что будет! Ох, знали бы мы, что будет! Нату Пак мы увидели на следующей перемене. Вернее, заметили издали. Независимую. Спокойную. Собранную. Без девчачьих компаний. Она стояла у окна и смотрела в свой смартфон. И кажется, строчила эсэмэски… Но жлобы стояли поодаль, как будто изображая замаскированную под «нам по барабану» охрану. Еще интересного было вот что: к Нате Пак, пока мы за ней наблюдали, никто из девчонок не подходил. Ни из ее класса, ни из нашего. Как будто все о чем-то договорились, а мы с Санькой чего-то важного не знаем. Да, и Туря опять пропал. Вот пропал – и всё! Ну, не пошел я в туалет проверять, там ли он. Санька, обозрев весь этот расклад на перемене, сказала: – Чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее! Это было из старой аудиопостановки «Алиса в Стране чудес» – на виниловой пластинке наших Павлинов. А потом из туалета вышел Славка и подгреб к нам. – Что происходит, Слав? – успела раньше меня спросить Санька. – А что должно происходить? – зачем-то прикинулся шлангом Черный. Чем вызвал явное недовольство моей сестренки, но она, опять же на удивление своему брату, ни словом, ни воинственным жестом свое недовольство не выразила. Только бровки нахмурила и на меня посмотрела. – Ну ты же в курсе, что девчонки хотят на… Нату наехать? – Я тоже немного прикинулся наивным, едва не сказав «на твою Нату»… и аж похолодел, вовремя осекшись. Славка бросил взгляд на продолжавшую стоять у окна Нату Пак и сказал нам со спокойной такой мужской улыбкой: – Ната говорит, что вопрос уже исчерпан… типа перемирие подписано. Санька испустила какой-то непонятный вздох – на облегчение не похожий. Я снова пригляделся к Нате Пак. Потому что почувствовал, что во мне поднимается непонятная тревога от ее слегка дистанционного присутствия… И мне вот что показалось: мне показалось, что она просто фантастически красива! И не то чтобы я раньше этого не замечал – нет! Она была миловидной, но она явно похорошела с той нашей встречи на набережной! И даже как будто старше стала… Что за иллюзия?! У меня холодок пробежал по спине. – Ты чего так к ней приглядываешься, щуришься? – заметила сестренка. – Какая-то другая она… – неопределенно пробормотал я. – Ну, напряглась. Подтянулась, – деловито предположила Санька. – Опасность ей теперь дышит в затылок… И не только в затылок, а прямо в нос… и в другие разные места. Тут она тоже немного прищурилась, разглядывая Нату. И добавила: – Похоже, что макияж новый. Более тонкий. И дорогой. Да уж, прямо повзрослела девушка. Пора ей в дораму про большую любовь. И с острым же прищуром на Славку воззрилась. – Да она как будто и выше стала, – как ни в чем не бывало шарахнул Славка. Санька заморгала: – Это как?! – Ну, у нее глаза были на уровне… это… моего носа, – показал на себе пальцем Славка. – А теперь – на уровне бровей. У меня сердце екнуло! – Ты что… – Санька сглотнула и сощурилась еще острее, еще опаснее. – Ты с ней это… – Да ни разу! – выдохнул Славка, будто новогодней хлопушкой выстрелил. Видно было, что не врет ни разу. – Может, кроссовки другие надевает. Подошва толще, – пришло мне в голову нечто вполне правдоподобное. – Она кроссовок не носит, – напомнил Славка. – Только берцы черные. – Все особые приметы уже знаешь! – таки съязвила моя сестренка. Мне не хотелось никаких сверхъественных межгалактических объяснений, хотя таковые с прошлого года сами собой напрашивались. – Турю видел? – спросила Санька. Ее уже сильно достал разговор про Нату Пак.