— Пожалуйста, прости меня. Я забыл… Забыл о своей заветной цели, заигравшись в бога… Этот могущественный человек, глава солидной компании, успешный бизнесмен и непреклонный управленец, плакал, как ребенок, дрожащей рукой поглаживая бигля по голове, стараясь не задевать его своими медвежьими когтями. И он не замечал, что пес уже полминуты как скончался, бока его перестали вздыматься, а глаза застыли. Дамир по-прежнему пальцами скользил по шерсти и нашептывал извинения. И хоть Герману тоже было жалко Цезаря, но куда больше боксера волновала широкая лужа крови, растекавшаяся из-под Дамира. Стекло перерезало ему артерию под ключицей, и владелец «Осе» стремительно терял жизнь. Кожа его была белой, как снег, и силы уходили с каждой секундой. «Я ничем не смогу ему помочь», — неожиданно ясно осознал Герман. Дамир опустил голову на пол, прямо возле морды своего любимого пса, и закрыл глаза. Вряд ли ему оставалось жить дольше пары минут. Герман пробрался внутрь покореженного салона, царапая ладони об осколки, и подполз как можно ближе к своему начальнику. Запах крови будоражил его обоняние, дразня. Мужчина опустил пальцы на горло Дамира, пытаясь уловить пульс. Тот был, хоть и очень-очень слабым. Герман сглотнул и все же решился. Он поднес свое лицо практически к самому горлу Дамира, дал мысленный сигнал имплантам и вонзил удлинившиеся клыки в кожу магната. Едва горячая кровь коснулась его языка, все чувства Германа смешались. Волна чужих эмоций и воспоминаний оглушила его, погребя под собой, и боксер с трудом сумел не захлебнуться в ней. Кровь наполняла рот потоком силы и памяти. «Я должен сосредоточиться. Мне нужна информация об этом законопроекте», — мысленно направил сам себя Герман. Его взор помутился, и сразу же вокруг из пустоты поднялись высокие стены кабинета на восьмидесятом этаже небоскреба «Осе». Герман опустил взгляд вниз, на свои собственные руки — пальцы венчали толстые медвежьи когти. В этих воспоминаниях Дамир сидел перед своим компьютером. На экранах был текст законопроекта, который магнат неторопливо правил. Глазами своего начальника Герман скользил по строчкам документа, пытаясь вникнуть в суть. «…выдавать лицензию компаниям, дающую право в исследовательских целях проводить научные эксперименты над людьми…» «…искусственное совмещение генов из ДНК людей и животных…» «…для исследования уникальных искусственных вирусов и людей, обладающих специфическими физическими особенностями, появившимися вследствие заражения мутировавшими вирусами…» Мысли Германа спутались в один тугой клубок. Чем глубже он погружался в чтение документа, тем страшнее ему становилось от осознания того, чего желал добиться Дамир. «Мне нужно больше сведений! Нужен момент создания законопроекта!» — вынырнув из воспоминаний обратно в салон разбитого электромобиля, спешно подумал Герман, глотая новую порцию крови, обжегшую ему глотку. И вон он уже в теле Дамира сидел напротив какого-то полного человека с залысинами на голове и маленькими цепкими глазами-бусинками. Вокруг раскинулся салон личного самолета с дорогими кожаными креслами, узорчатыми коврами и несколькими миловидными стюардессами, стоявшими чуть в стороне. За иллюминатором виднелись пышные облака, бескрайнее голубое небо и рваный горный рельеф где-то внизу. — Так значит, тогда вам удалось выделить гены вампировой летучей мыши, отвечающие за гематофагию? — поинтересовался полный человек. — Именно так, Шамиль Магомедович, — ответил Дамир. — Тогда мы отправили эти результаты в лабораторию к моему коллеге, мистеру Чарльзу Ричардсу в Лондон, и в скором времени его команда специалистов нашла способ, как можно вывести новый вирус, получивший название мутировавшего вируса железодефицитной анемии. — Вы испытали его? — Да. Но, к сожалению, результат вышел неудовлетворительным. Мы никак не могли ожидать, что инфицированные этим вирусом помимо доминирующей гематофагии получат еще и способность заимствовать воспоминания тех, чью кровь они потребляют. — В каком плане заимствовать? — удивился Шамиль. — Зараженные объекты для исследования научились через кровь проникать в память. И все воспоминания, поглощенные таким способом, становятся их собственными воспоминаниями. — Удивительно! Почему же вам показалось это неудовлетворительным результатом? К Дамиру подошла одна из стюардесс, неся на подносе пару бокалов. Мужчины взяли напитки и пригубили. — В первую очередь потому, что я никак не ожидал появления подобной побочной способности. А во-вторых, в неконтролируемости этого умения заключалась большая угроза для нас. — Я так понимаю, именно поэтому вы тогда и свернули проект? — Да. Но вирус все равно сумел проникнуть за пределы лабораторий. И когда в Старой Москве стали появляться первые инфицированные, набрасывавшиеся на людей ради крови, то мне пришлось действовать решительно — направить в Госдуму инициативу об отлове и утилизации всех зараженных. Это была действенная мера, поскольку последствия этого неудачного эксперимента могли изменить весь город и даже страну. — Это был верный поступок, Дамир. Я знаю, что на том заседании вся верхушка была крайне обеспокоена случившимся, очевидно, что все понимали угрозу власти, которую несло появление в обществе сверхлюдей, способных через кровь получать практически любую информацию о человеке… Но, видимо, с тех пор свои эксперименты вы все же не прекратили полностью? Шамиль одним большим глотком осушил свой бокал и со стуком опустил его на столик. — Я был заинтересован в возможности создания похожих вирусов, которые могли бы наделить людей какими-либо иными способностями, похожими на чтение воспоминаний. Но более управляемыми, так сказать. Понимаете? — Думаю, да. Вы именно поэтому заговорили со мной о разработке законопроекта, разрешающего опыты на людях? — поинтересовался Шамиль. — Сейчас наши возможности весьма ограничены. Если так будет продолжаться и дальше, то мы практически не продвинемся вперед. Нам нужно достаточное количество объектов для экспериментов. И возможность в дальнейшем вывести результаты наших исследований на рынок. — Конвенция о защите прав человека связывает нас по рукам и ногам. — Мистер Чарльз Ричардс поддерживает мою позицию. А он, как вам известно, имеет большое влияние на ООН и Реконструированный Совет Европы. — Если вам удастся убедить их пересмотреть конвенцию, то, думаю, не составит проблем протащить в нашу Госдуму новый закон о разрешении подобных экспериментов на людях. Дамир откинулся на спинку кресла и погладил пальцами свой бокал по кромке. — Думаю, я это сделаю. Но нужна ваша поддержка. — Это мы обсудим подробнее, когда самолет приземлится, — пообещал Шамиль, судя по его лицу, что-то напряженно подсчитывавший у себя в голове. — Подготовьте мне для рассмотрения текст законопроекта. Только вам лучше будет выдать всю эту инициативу за стремление использовать исследования как превентивную меру. Чтобы избежать появления и распространения вирусов, подобных тому, что мы уже имеем. — Само собой, — ухмыльнулся Дамир, делая глоток. Герман вывалился из воспоминания, как из дурного сна. Где-то за пределами машины кто-то кричал, сигналили электромобили и раздавался звук сирены. В раскрытую дверь то и дело заглядывали чужие лица, но судя по отдельным выкрикам, Германа пытались убедить не помогать безнадежно мертвому человеку. Боксер спешно отер свой рот от крови и бросил последний взгляд на тело Дамира Игнатьевича, безжизненным кулем застывшего на покрытом осколками полу салона. Большая часть памяти владельца «Осе» теперь оказалась во власти Германа. Он воспринимал эти воспоминания как часть себя, будто все это происходило не с Дамиром, а лично с ним, и он просто на время об этом позабыл. — Вы меня понимаете? Вы можете самостоятельно выбраться? — вопил кто-то возле двери. Герман слышал, как шумели возле машины полицейские дроны. Скоро должны были приехать медики и полицейские, а с ними вести бесед боксер совсем не хотел. У него были другие планы. Очень важные планы, не требовавшие отлагательств. С трудом выбравшись из салона, Герман отбился от рук встревоженных водителей и простых неравнодушных людей, которых посреди дороги собралась уже целая толпа. — Я в норме. Пропустите. Я должен сделать звонок! Помогите человеку внутри салона! Расталкивая народ локтями, Герман пробирался к тротуару через ряды остановившихся электромобилей. Он надеялся хоть на время сместить все внимание толпы на мертвого Дамира Игнатьевича, которого кто-то уже распознал среди очевидцев как владельца «Осе». Где-то за спиной раздался рокот пропеллеров дрона, и Герман, зная, что полицейское устройство будет пытаться выяснить его личность и запрашивать код, бросился со всех сил бежать вперед. Оторваться от преследователя удалось далеко не сразу. Боксеру пришлось забежать в переулки и плутать между тесными улочками какого-то жилого района. Несколько минут он просидел за мусорным баком, ожидая, пока дрон пролетит мимо, и только после со спокойной душой ушел наконец в том направлении, что ему было нужно. Поймав на парковке первое же свободное беспилотное такси, Герман назвал искусственному интеллекту адрес небоскреба компании «Осе» и упал на заднее сиденье электромобиля. За стеклом проносились жилые дома и бизнес-центры Новой Москвы, пролетали дроны-курьеры. Герман, прислонившись лбом к окну, с толикой безразличия скользил взглядом по проезжавшим мимо машинам. Болел в который раз сломанный нос, но, к счастью, кровь уже остановилась, и еще к тому же ныла полоса стертой кожи на груди, оставшаяся после ремня безопасности, который спас мужчине жизнь. А вот Олегу так не повезло. Не повезло беспомощному псу Цезарю и даже такому богатею, как Дамир. Хотя смерть последнего не особенно тяготила Германа после того, как он мельком просмотрел большинство важных воспоминаний в голове магната. В душе не осталось ни сожалений, ни страха. И цель как никогда четко стояла перед внутренним взором, указывая путь. Теперь на его руках было столько крови, что никогда уже не отмыться, и, пока еще была возможность, стоило сделать что-то правильное, что-то, что было ему по силам. Едва машина притормозила перед небоскребом, Герман быстро списал с кошелька нужную сумму и спешно направился ко входу в здание. Стараясь держаться как можно невозмутимее, он, выпрямив спину и отряхнув пиджак, шагнул в кабину лифта. Когда двери распахнулись на восьмидесятом этаже, то первым, кого Герман увидел, была Яна. Помощница Дамира вместе с новой секретаршей просматривали что-то за мониторами, расположенными на стойке. — Герман? — изумилась Яна. — Что-то случилось? Почему ты один? — Дамир Игнатьевич попросил у меня кое-что забрать из его личного кабинета, — спокойно произнес боксер и сразу же направился вперед по коридору. — С тобой все нормально? — послышался за спиной вопрос Яны. — Ты какой-то помятый. — Все в порядке. — Герман скорее провел своей идентификационной карточкой и нырнул за двери пустовавшего кабинета. Прижавшись спиной к деревянным створкам, он перевел дух. Времени у него было не очень много, иначе Яна могла бы заподозрить что-то и прийти сюда. Первым делом он сел за компьютер. Войти в систему с помощью выуженного из памяти Дамира пароля оказалось проще простого, и, пользуясь воспоминаниями своего погибшего начальника, Герман быстро открыл программы, ответственные за управление лабораторно-исследовательскими этажами. С этого устройства доступ был весьма ограниченным, но мужчине было достаточно и самого малого. Он зашел в раздел аварийных ситуаций, указал высокую степень опасности и нажал на кнопку запуска, пройдя несколько степеней защиты с паролями и дав ответы на контрольные вопросы. В этот момент где-то на семидесятых этажах должна была раздаться тревога о нарушении безопасности в исследовательских зонах. Все двери в секторах автоматически открылись, даже те, которые сдерживали десятки животных. Ученые, согласно планам эвакуации, должны были запустить на компьютерных устройствах файлы самоуничтожения, а сами покинуть здание. Времени теперь становилось еще меньше. Скоро сюда должны были подняться, чтобы сообщить о произошедшем сбое в системе, по их предположениям. Но пара минут еще имелась в запасе. Герман запустил форматирование всех дисков компьютера и скорее поднялся из-за стола. Память Дамира, будто сонный туман, преследовала его на каждом шагу. Он знал каждый уголок этого офиса, знал все потайные места, даже замаскированный под стенную панель сейф. Ладонью коснувшись одного из участков стены, Герман слегка на него надавил. Сразу же беззвучно выдвинулся кусок панели, сместился чуть в сторону, являя взору боксера дверцу оформленного под старину сейфа, использовавшего цифровую кодовую комбинацию. Герман набрал последовательность цифр, а после зажал крупную серебристую кнопку, подтверждая правильность ввода. Дверца с легким щелчком открылась. Внутри оказалось несколько полок. На одной лежали портативные носители с большинством важных документов Дамира Игнатьевича, и Герман знал, что среди них была и электронная карта памяти с законопроектом, разрешавшим опыты на людях. Он без колебаний сгреб их все. На второй полке гордо стояла объемная деревянная шкатулка, обитая изнутри красным шелком. Это был подарок Чарльза Ричардса Дамиру, и Герман, открыв крышку, извлек на свет тяжелую зажигалку с позолоченным корпусом. Торопливо подбежав к барной стойке и схватив пару бутылок с самым крепким спиртным, боксер откупорил пробки и стал разливать алкоголь по всему кабинету. Диванчики, рабочий стол, компьютер, даже маленький аккуратный бонсай, который всегда казался мужчине единственным украшением этого минималистичного офиса. Последняя бутылка ушла на спальное место Цезаря, которое располагалось в самом углу. Герман сжал зубы и плеснул туда особенно щедро. Со своей станции сразу же выехал плоский робот-уборщик, но боксер лишь раздраженно отбросил его в сторону, переворачивая на спину, как беспомощного жука. Висевший на стене пульт управления пожарной сигнализацией Герман отключил всего за полминуты, введя персональный код Дамира. Теперь на всем этаже выключились детекторы дыма, и эту обитель бесчеловечности и живодерства можно было с чистой совестью спалить дотла. Откинув крышку зажигалки, мужчина мгновение любовался загоревшимся огоньком, а после обвел прощальным взглядом кабинет и поджег край огромной лужи, расплывавшейся по полу. Синее пламя заплясало по разлитому алкоголю, рванув вверх и в стороны, с невероятной скоростью охватывая пространство вокруг. Герман выдохнул, бросил в огонь горсть портативных носителей с документами и вынырнул за толстую дверь, плотно закрывая ее за собой. Быстрым шагом проскочив коридор, Герман вызвал лифт. — Ты нашел то, что просил Дамир Игнатьевич? — материализовалась за спиной боксера Яна. — Да. — Мужчина развернулся, легко улыбнулся девушке и показал ей позолоченную зажигалку. — Разве он курит? Еще и табак? — удивилась помощница. — Это подарок его иностранного коллеги.