Ситнев-старший, употребив две пивные банки, пребывал в состоянии некой прострации, стараясь не мешать своим, как он уже полностью считал, состоявшимся родственникам обсуждать их судьбоносные планы. Те же усиленно старались найти выход из «темной комнаты», в которую судьба-злодейка невольно их завлекла. – Когда ты собираешься обратиться к брату насчет «наркоты»? – донимала Майкла вопросами прекрасная Синди. – Может ты мне подскажешь, – невольно настаивал Мэдсон, не понимая еще, как завязать разговор на эту сложную тему, – с чего мне следует начинать? И что именно я должен спросить? – Ну, я думаю так, – произнесла Хлоя, сделав задумчивое лицо, – необходимо узнать, где можно взять на реализацию шестьдесят килограмм «Кокаина», установив для расплаты не недельный срок, а хотя бы в три месяца. Быстренько через твоего же братца «спулить» его каким-нибудь нарка-баронам, отдать деньги русским, а потом с твоими непревзойденным талантом авантюриста вернуть деньги за «наркоту». Лично я вижу только такой выход из создавшейся ситуации. А, ты? Может ты имеешь другое решение? – Извини, Карен, – неловко пытался оправдаться неуверенный Майкл, – но я, если честно, вообще пока не знаю, как поступить с этой проблемой, хотя, если подумать, твоя идея вполне может осуществиться. Займем здесь «Кокс», вернем украденные мафиозные деньги, потом слетаем в Америку, провернем там, месяца за два, какое-нибудь плевое дельце и вернемся рассчитаться с долгами. И сами будем целы, и сестра твоя нисколько не пострадает. – В этом случае, – невольно воскликнула Синди, делая физиономию определенно счастливой, – я сразу же выйду за тебя замуж. То, что ее кавалер желает именно этого, она ни секунды не сомневалась, но спохватившись, что от избытка чувств заранее о них распространилась, теперь, опустив кокетливо книзу глазки, ждала, чем закончится такое ее откровенно-чувственное признание. – Я просто мечтаю – сделать тебе предложение, – несколько застенчиво произнес Мэдсон, что и понятно, так-как говорил он эту фразу в первый раз в своей жизни, – поэтому сотворю все возможное и невозможное, чтобы вытащить нас из этой глубокой «задницы», в которой мы, волею случая, очутились. Не в силах более сдерживаться, влюбленные крепко обняли друг друга и слились в едином страстно-волнующем поцелуе. Майкл, при этом, уверенно принял решение, что, если понадобиться, пойдет на любое самое жуткое преступление, лишь бы удержать возле себя эту прекрасную девушку. Та же, со своей стороны, просто искренне любила этого молодого мужчину, безоговорочно верила ему, и готова была последовать за ним куда только угодно, пусть хоть на самый край света (не забывая, при этом, про ключ от тайной ячейки). Она ни секунды не сомневалась, что он сможет решить эту серьезнейшую проблему, от чего ее чувства делались только крепче. – И чего мы ночью-то дурака сваляли? – игриво ухмыльнулась нестыдливая девушка, – На таком-то широком диване можно было оторваться – по полной, раз если уж выяснилось, что у нас друг к другу такие сильные чувства. – Да, – улыбнулся Майкл, чуть ли не разрыдавшись, – а представь, что стоило мне: лежать рядом с любимой и, по ее нелепому непонятному мне желанию, не мочь к ней даже слегка прикоснуться. – Представь себе, что могу, – прищурилась Карен, скривив края чувственных губок, – ты думаешь я, находясь рядом, ни разу к тебе не прикоснулась и не почувствовала, что с тобой именно происходит? Тут, словно забыв обо всех своих неприятностях, молодые люди рассмеялись так весело, что вывели даже из состояния пивной эйфории Ситнева-старшего. Он тут же обратился к сестре: – Что, можно выпить еще бутылочку пива? Та, находясь в прекраснейшем расположении духа, достала из своей сумки напиток, купленный еще накануне, и передала емкость этому страждущему. Как только он ее, почти мгновенно, опустошил, с кухни вышла угрюмая Лиза и пригласила всех идти завтракать. Во время приема пищи, мысль, не покидавшая ее голову, и засевшая в ней еще с вечера, невольно и активно стала проситься наружу. Она понимала, что такие обстоятельства должен выяснять ее любимый, но женское любопытство взяло вверх, и она, обращаясь, конечно же, к брату Борщова, непринужденно спросила: – Скажите, Михаил, или может быть Вас лучше звать Майкл? – Мне совершено без разницы, я гражданин, как России, так и Америки, поэтому, Елизавета, можете называть меня, как Вам будет удобно. – Хорошо, тогда я буду обращаться к Вам привычным русскому уху именем. Так вот, Михаил, – спросила она, широко раскрывая глаза, и стараясь «просверлить» оппонента чувственным взглядом, – а вы к нам надолго? – А что, мы разве уже надоели? – не удержалась от колкости Хлоя, – Нам что, уже вещички собирать и уматывать? Вроде брат Майкла, по этому поводу, ничего не высказывал, – и тут же сделав свое лицо, насколько только могла, добродушным, вспомнив, что главное, ради чего они здесь находятся еще ими не сделано, моментально изменила свое поведение и, исправляя свою оплошность, произнесла, – Да, Вы не переживайте. Пару дней и Вы о нас не услышите еще очень долгое время, раз уж так получилось, что с первой встречи, Вы нас не возлюбили. Кстати, я давно хотела извиниться за вчерашнее свое поведение. Действительно, я не должна была так поступать, но мне очень сильно не нравиться, когда меня, не заслуженно, сравнивают с какой-то там «шлюхой». Здесь я просто «завожусь» и ничего не могу с собою поделать. – Ладно, «проехали», – несколько неуверенно произнесла смягчившимся голосом Лиза, невольно поднеся руку к расквашенному и еще болевшему носу, – будем считать это досадным недоразумением и больше возвращаться к нему не будем, – и видно, что нехотя, тут же добавила, – живите, сколько хотите. Завтрак, плавно переходящий в обед, так-как на часах стрелки приближались уже к половине двенадцатого, был закончен. В этот момент, раньше чем обычно, появился возбужденно-взволнованный Игорь. Елизавета очень обрадовалась его появлению: ей больше не нужно было развлекать нежелательных ей гостей. Она отпросилась в салон красоты, чтобы там хоть немного исправить те «отметины» на лице, которые, накануне, ей причинила неосторожная Карен, и выйти вечером на работу, не сверкая этими синяками. Борщов был не против, тем более, что его гораздо больше заботило совсем иное порученное ему сложное дело, удачное выполнение которого могло значительно повысить его жизненный статус и, конечно, доходы. Игорь принес с собой дорожную черную сумку и спрятал ее на кухне в один из установленных там ящиков гарнитура. Так получилось, что жуткий любитель пива стал свидетелем этого показавшемуся ему не совсем обычным действия хозяина жилых помещений и, для себя, он решил извлечь из этого происшествия необходимые положительные тенденции. Кроме того Игорь, как только его суженная ушла наводить красоту, тоже покинул квартиру, совершенно не обращая внимания на своих невольных гостей, как будто бы их и не было. Такое странное поведение родственника насторожило опытного авантюриста. Он не сомневался, что его брат находится при исполнении какого-то очень важного поручения, и погружен в с свои мысли до такой степени, что ничего не замечает вокруг. Самопроизвольно, он высказал терзавшие его мысли, чтобы все их услышали: – Интересно, что это наш любезный братец так суетится? Тот, действительно, побежал в автомагазин, располагавшийся неподалеку, чтобы купить там на замену автомобильные свечи, так-как из-за их неисправности, его машина почти-что не ехала, а ему еще необходимо было успеть к японским «Якудза», чтобы вовремя передать им опасный «товар». С каждой «натянутой» минутой, курьер понимал, что может опоздать, и тогда ему точно не поздоровится: японцы любили абсолютную точность. Поэтому Игорь спешил, как только мог, желая показать всеми силами, что он именно тот человек, на которого можно взвалить курьерскую «службу», направленную на своевременную доставку наркотиков. На невольный вопрос Мэдсона, внезапно отозвался Альберт: – Я, конечно, может чего-то не понимаю, но он принес с собой огромную сумку, очень напоминающий упаковку, в которых переносят крупную партию «наркоты», и оставил ее здесь, прямо, в квартире. – Да, ты что? – невольно вскочил со своего места, словно ужаленный, авантюрист, – Показывай. Быстро. Алик, справедливо подозревающий, что заработал себе очередную порцию пива, повел свою сестру и ее ухажера на кухню, где был спрятан рискованный груз. Показав ящик, он отошел в сторону. Запустив туда свою руку, Майкл извлек на свет Божий белый порошок, отлично упакованный в полиэтиленовые пакеты в количестве двадцать пять штук, весом по два килограмма каждый. – Здесь не меньше пятидесяти кило, – сделал он свое заключение и дал подержать «товар» своей девушке. – Ты абсолютно прав, – согласилась та, и недоумевая, сделав удивленным лицо, непонимающим тоном добавила, – но что нам это дает? – Очень много, но действовать надо быстро, – засуетился аферист, приняв решение, могущее очень навредить его брату, но это сейчас его заботило меньше всего, тем более, что тот встретил его несколько холодно, и он посчитал, что может втянуть его в свои угрожающие жизни аферы, а потом уже только посмотреть: куда «кривая» их выведет. Рассудив таким образом, он, сделавшись, как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться, отдал своей любимой и ее непутевому братцу ясные указания: – Алик, ты – бегом в магазин, располагающийся тут же внизу на первом этаже – сзади. Я вчера его видел. Покупай там срочно пятьдесят кило пищевой соды. Вот тебе тысяча рублей, думаю хватит. Только давай не задерживайся. Братец прекрасно осознавший, что именно от него сейчас требуется, бросился прочь из квартиры, Мэдсон, меж тем, продолжал: – Хлоя, иди поищи утюг, он, наверно, у них находится в спальне, и поставь его греться, сейчас мы будем творить большие дела. – Но…, – непонимающе попробовала возразить прекрасная Карен, однако у нее этого не получилось, так как Мишин, голосом, не терпящем возражений, резко ее оборвал. – Делай так, как я говорю, и все будет правильно, – тут же, схватив ее за плечи, и глядя ей прямо в глаза, настоятельно произнес, – поверь мне, другого выхода, пока, не существует и нужно непременно спешить, а то скоро Игорь может вернуться. Не понимая еще доя конца, что задумал величайший из всех комбинаторов, она отправилась в спальню квартиры, где тут же обнаружила гладильную доску и прилагающийся к ней разглаживающий прибор. Поставив его греться, она принялась ожидать, когда появится распорядительный Майкл. Тот же, в свою очередь, начал аккуратно вскрывать упаковки, оказавшиеся обыкновенными полиэтиленовыми пакетами, запаянными с той стороны, которая изначально была открыта. Нарушив целостность первой, он схватил на палец содержимое и поводил белым порошком по своим деснам. Как и следовало ожидать, это оказался отличнейшего качества «Кокаин». Альберт, непременно желавший поучаствовать в этом опасном лихом деле, вернулся на удивление быстро. Он принес ровно пятьдесят упаковок отборнейшей соды, уместившихся в двух пакетах. Принимая покупку, Мэдсон, вдруг, побледнел и отчаянно хлопнул себя ладонью по лбу: – «Блин», а пакеты? Во-что будем это все рассыпать? Ситнев-старший загадочно улыбнулся и тут же извлек из-за пояса одетых штанов свежий моток полимерных прозрачных предметов. Увидев их, аферист удивленно воскликнул: – Но как же так? – Я ведь тоже не дурак, – в рифму ему вторил надежный посыльный. Оторвав первый пакет, прекрасно соображая, что именно намерен делать его, почти уже зять, он протянул его Майклу. – Отлично! – «бросил» тот, сам тем временем размышляя, как же лучше теперь поступить, вслух, при этом, произнеся – Что же интересно лучше, «Кокаин» сначала насыпать или муляж? – Сначала лучше засыпай соду, – произнес, как оказалось, опытный Ситнев-старший, – японцы всегда проверяют, с той стороны, где только-что упаковано. Поэтому, ясно-понятно, там должен быть «кокс», а не что-то другое. – Мысль замечательная, – удивился Майкл преступному опыту этого «опустившегося» уже человека, начиная, при этом, наполнять пакеты пищевой содой, – но откуда ты можешь все это знать? – Понимаешь, – прищурив глаза, признался Альберт, активно помогая невольному компаньону-подельнику, – я ведь не только водочкой промышляю. Ничто человеческое и мне оказалось не чуждо. Поэтому, скажу честно, я несколько раз, по рекомендации надежных друзей, сбывал наркоту этим «япошкам». Они проверяют «товар» прямо тут же вовремя доставки. При тебе разрезают прозрачную упаковку в самом месте запайки, пробуют, для приличия на язык, после чего кидают тебе сумку с деньгами. – То есть ты уверен, что курьер оттуда выбраться сможет? – спросил авантюрист, желая насчет участи брата хоть немного успокоить свою пытливую совесть. – Определенно, – выпятив нижнюю губу, заверил опытный Алик, – надеюсь я свое пиво уже заработал? – Да пей уже, вон в холодильнике его, хоть упейся, – обратился он к предполагаемому в будущем шурину, и чуть тише добавил, – решим свои проблемы, а там и брата, как-нибудь вытащим. Лишь бы он вышел оттуда живым. Разговаривая с Ситневым-старшим, и размышляя над судьбой двоюродного кузена, он уверенно засыпал соду в свежие полиэтиленовые пакеты. Заполнив их все пятьдесят до половины, Майкл на остальную недостающую часть разделил весь отличнейший «Кокаин». Получившиеся упаковки он сразу же попеременно стал сносить в спальню Борщова, где его, с нагретым утюгом, ждала Карен. С верхней стороны упаковок, как и было сделано изначально, оставалось чуть более пяти миллиметров. Натянув целлофан за края, аферист положил его на край гладильной доски, свесив вниз набитую тару, девушке же подсказал: – Положи сверху тряпку и гладь. – Я уже поняла, – надула прекрасные губки Хлоя, негодуя за то, что усомнились в ее хозяйских возможностях, связанных с женскими домашними хлопотами, – что ж думаешь, я совсем уж тупая? К тому же я в криминальном бизнесе кое-что смыслю, и уже поняла, что вы «разбадяжили» «Кокс». А ты не боишься, что подставляешь своего брата? – А, у тебя есть мысли получше? – удивляясь тому, что его отчитывают за то, что он старается найти выход и отвести от них смертельно-грозящую обоим опасность. – Нет, – делая безжалостным лицо, заявила девушка, хмуря прекрасные брови, – лично мне по «херу» на твоего нерадивого братца, так же, как и на своего, а тем более на ту «лярву», что пыталась вчера показать, что она здесь сильно крутая. Единственное, кто меня сильно заботит – это моя больная сестра, которую только-что достали с того света, и, вот опять, как ни странно из-за меня, она одной ногой оказалась в могиле. Поэтому мне совершенно без разницы, как мы провернем это дело, лишь бы у нас только все получилось. А интересуюсь я потому, что хочу быть уверена, что ты не свернешь на середине дороги. Услышав такое предположение, Мэдсон счастливо улыбнулся, и с большим трудом удержался, чтобы не рассмеяться, он только и смог что ответить: – Я аферист, и совестью не страдаю. Сказав это, он, вдруг, заметил, как изменилось лицо его милой возлюбленной, явно выражая, что она отнесла это выражение и себе, справедливо предположив, что с такими незамысловатыми принципами, он легко «переступит» через нее. Ее физиономия выражала, не просто испуг, а скорее сказать неестественный ужас. Майкл, осознав тут же ошибку, решил немедленно постараться ее же исправить: – Извини, но к тебе, милая Хлоя, это никак относится не может. – Почему я могу быть в этом уверена, если ты так легко идешь против брата? – Потому что я люблю только тебя, и вся моя дальнейшая жизнь посвящена только тебе, да разве-что еще твоим непревзойденным интересным капризам. Синди недоверчиво взглянула на Мишина и, не увидев в его глазах ничего, кроме безграничной пылкой любви, облегченно вздохнула. Мэдсон, между тем, продолжал: – А брата я кидать совсем и не собираюсь. Как только он оттуда выйдем, мы его перехватим и, если будет надо, спрячем даже в Америке, ну, или где-то еще, но подальше. Как такой вариант? – Да, вроде нормально, – согласилась Карен, запечатывая последнюю упаковку. Глава XVI. Сбыт первой партии "Кокаина"