Вскинув обе руки ладонями вперед, он громко крикнул: – Стоп! Ни шагу дальше, обманщик! – И чьей же властью отдан такой приказ? – без тени раздражения спросил Валентин. – Моей собственной, ибо я корональ лорд Семпетурн! – Ах, значит, вы корональ, а я обманщик? Совсем ничего не понимаю. В таком случае, от кого же вы получили титул короналя, лорд Семпетурн? – От Божества, поручившего мне власть, пока пустует трон на Замковой горе! – Так-так… – протянул Валентин. – Но насколько мне известно, трон отнюдь не пустует. У Маджипура есть корональ лорд Хиссун, получивший титул законным путем. – Самозванец не может производить законных назначений, – продолжал напирать Семпетурн. – Но я тот самый Валентин, который был короналем до него и теперь стал понтификом – по общему признанию, тоже волей Божества. Семпетурн мрачно ухмыльнулся. – Вы были самозванцем, когда объявили себя короналем, и остаетесь самозванцем сейчас! – Разве такое возможно? Неужели все принцы и лорды Горы, и понтифик Тиверас – пусть будет благостен его сон в Источнике, – и моя родная мать, Владычица, неужели все они заблуждались? – Я скажу, что вы мастер обмана, и проклятие, обрушившееся на Маджипур, тому доказательством. Потому что Валентин, избранный короналем, был темноволос, а ваши волосы сверкают золотом! Валентин рассмеялся. – Но ведь это старая история, мой друг! Вы не могли не слышать о том, как меня колдовством пересадили из собственного тела в вот это! – Ну, сказать-то можно что угодно. – Но с этим согласились все остальные Власти мира. – Значит, вы гений обмана, – отрезал Семпетурн. – Но я не стану больше пререкаться с вами; у меня много важных дел. Убирайтесь обратно в Горячий Кинтор, садитесь на корабли и уплывайте. Если я завтра в это же время обнаружу вас в этой провинции, вам придется горько пожалеть. – Я действительно скоро уеду, лорд Семпетурн. Но сначала попрошу вас сделать еще одно важное дело. Вот эти ваши солдаты – я слышал, вы назвали их рыцарями Деккерета? – очень понадобятся нам на востоке, на границах Пьюрифайна, где корональ лорд Хиссун разворачивает армию. Отправляйтесь к нему, лорд Семпетурн. Вступите под его командование. Выполняйте его приказы. Нам известно, что вы лично формировали эти войска, и мы не станем отстранять вас от командования, но вы должны включиться в общую работу. – Да вы же сумасшедший! – воскликнул Семпетурн. – Я так не считаю. – Оставить мой город беззащитным? Отправиться куда-то за тысячи миль, чтобы выполнять приказы очередного узурпатора?! – Лорд Семпетурн, это необходимо. – В Кинторе только я решаю, что необходимо! – Так больше не будет, – сказал Валентин. Он без малейшего усилия перешел в состояние транса наяву, направил в сторону Семпетурна тончайший луч своего сознания, немного поиграл, и краснолицый коротышка недоуменно нахмурился. Валентин передал в сознание Семпетурна образ Доминина Барджазида в теле, которое некогда принадлежало ему самому, и спросил: – Вы узнаете этого человека, лорд Семпетурн? – Он… он… это бывший корональ лорд Валентин! – Нет, – возразил Валентин и обрушил на кинторского псевдокороналя всю мощь своего разума. Семпетурн покачнулся, чуть не упал, удержался на ногах, ухватившись за одного из своих спутников в зелено-золотой одежде, и сделался от прилившей к лицу крови цвета спелого черного винограда. – Кто этот человек? – спросил Валентин. – Это брат Короля Снов, – пролепетал Семпетурн. – И почему он так похож на лорда Валентина, каким тот был прежде? – Потому… потому что… – Ну, говорите же. Колени Семпетурна затряслись, он медленно наклонился, почти касаясь дрожащими руками земли. – Потому что он украл тело короналя и благодаря этому смог узурпировать власть… и потом милосердием того самого человека, которого сверг… – Так-так… И кто же, в таком случае, я? – Вы лорд Валентин, – упавшим голосом ответил Семпетурн. – Неверно. Еще раз скажите, Семпетурн: кто я? – Валентин… понтифик… понтифик Маджипура… – Ну, наконец-то. И если я понтифик, то кто же корональ? – К-к… кого из-изволите назначить, мой император. – Я назначил лорда Хиссуна, который ждет вас, Семпетурн, в Ни-мойе. Итак, собирайте своих рыцарей, отправляйтесь на восток и верно и безропотно служите короналю. Идите, Семпетурн! Идите! Он еще раз отправил всплеск силы к Семпетурну, и тот зашатался, окончательно потрясенный, и упал на колени. – Мой император… мой император… простите меня… – Я задержусь в Кинторе на пару дней, – сказал Валентин, – и прослежу, чтобы здесь все было в порядке. А затем, думаю, придется отправиться дальше на запад, где предстоит еще больше работы. Он повернулся и увидел, что Карабелла смотрит на него так, будто у него выросли крылья или рога. Он улыбнулся ей и сложил губы, изобразив поцелуй. «Изматывающий труд, – подумал он. – Теперь хорошо бы выпить пару добрых бокалов вина, если оно еще осталось в Кинторе…» Он взглянул на драконий зуб, который все это время держал в руках, погладил его пальцами, снова услышал колокольный звон и подумал, что ощущает в душе странное движение, будто там взмахивают могучие крылья. Он взял у Карабеллы шелковый платок осторожно завернул зуб и вручил со словами: – Побереги эту штуку у себя, моя госпожа. Потом я возьму ее у тебя. Думаю, она мне пригодится. Окинув взглядом толпу, он снова увидел ту женщину, Миллилейн, которая преподнесла ему зуб. Она не отрываясь смотрела на него, и глаза ее пылали так, что страшно становилось – будто бы она с трепетом и восторгом взирала на какое-то божественное существо. Глава 3 Хиссун не сразу понял, что разбудил его громкий спор, происходивший прямо за дверью его спальни. Он сел, нахмурился, поморгал спросонья. В большом окне слева виднелось красное рассветное зарево на восточном горизонте. Он очень поздно лег, готовясь к ожидаемому в этот день прибытию Диввиса, и, конечно, ему совершенно не хотелось просыпаться ни свет ни заря. – Что там творится?! – рявкнул он. – Во имя Божества, объясните, что случилось! – Мой повелитель, мне необходимо немедленно увидеть вас, – прозвучал голос Алсимира. – Часовые говорят, что вас нельзя будить ни в коем случае, но я просто обязан доложить! Хиссун тяжело вздохнул. – Я вроде бы проснулся. Так что заходите. В двери повернулся ключ, отпиравший задвинутый им изнутри засов, и появился чрезвычайно взволнованный Алсимир. – Мой повелитель!.. – Что случилось? – На город напали, мой повелитель! Хиссун вдруг почувствовал, что полностью проснулся. – Напали? И кто же? – Невиданные чудовищные птицы. Крылья, как у морских драконов, клюв вроде косы, и с когтей капает яд. – Таких птиц не бывает. – Это, несомненно, какие-то зловредные твари, созданные метаморфами. Они налетели на Ни-мойю незадолго до рассвета, громадной стаей – сотни, если не тысячи. Известно уже о самое меньшее полусотне жертв, и дальше будет только хуже. – Алсимир подошел к окну. – Смотрите, мой повелитель, вон они, над старым герцогским дворцом… Хиссун уставился туда. В ясном утреннем небе кружила стая ужасных образин; птицы были огромными, крупнее гихорнов, крупнее даже милуфт, и куда более уродливыми. Крылья у них были не птичьи, а черные кожаные, растянутые между вытянутыми пальцами, и действительно очень походили на крылья морских драконов. Страшные, длинные, кривые клювы – ярко-красные, а длинные вытянутые когти – ярко-зеленые. В поисках добычи они стремительно пикировали, налетали, снова взмывали вверх и опять пикировали на кого-то, а внизу, на улицах, люди метались в ужасе в поисках укрытия. Прямо на глазах Хиссуна какой-то мальчик лет десяти-двенадцати неосмотрительно появился на улице, с книжками под мышкой, явно направляясь в школу, вышел из дому прямо на пути одной из тварей. Та камнем рухнула вниз и, расправив крылья футах в десяти над землей, выбросила вперед неожиданно длинные ноги. Сверкнули когти, распоров курточку и оставив кровавый след на спине, и птица стремительно взмыла вверх, а мальчик рухнул наземь, несколько секунд бился в жутких конвульсиях и замер. Тут же с неба вслед за убийцей упали, как камни, еще три-четыре птицы и принялись жрать. Хиссун выругался сквозь зубы.