Тот, кто трудится, Да не предаст Свой труд, С радостной музыкой Пройдет свой путь, Свободу празднуя. Нет больше надзирателей, Как нет труда напрасного. Отныне все – товарищи Под стягом ярко – красным. А тот, кто жил в особняках, Теперь живет в руинах, В развалинах крысиных! Вы – победители ристалищ И Вам награды раздают: Вот слово верное: «Товарищ», Вот флаг алеющий и труд. 4 февраля 1940 г. Мне очень грустно! Я пою, но это ничего не значит. Я смеюсь, но это тоже ничего не значит. Если бы я только могла, я бы выплакала все глаза. Бабушка обрушила на меня весь свой гнев. Я знаю, что им Арианка нравится больше, по сравнению со мной они отдают предпочтение ей. Меня за человека не считают. Мама любила нас одинаково, кому-то больше нравилась я, но Арианка знает, как преуспеть в жизни, она умеет быть в центре внимания. А я сегодня была так рада, хотела написать стихотворение, хотела тебе кое-что рассказать. Но не волнуйся, все снова будет хорошо. 17 февраля 1940 г. Я тебе долго ничего не рассказывала, так долго… Только не подумай, что я о тебе не думала. Мне ежечасно хотелось с тобой поговорить, только так получилось, что я не могла. Так что я коротко расскажу тебе, что случилось за эти несколько дней. Приезжал папа (он привез нам провизию), а теперь он опять уехал. Пришло письмо от мамы. Она, возможно, уже во Франции. Я записалась на уроки фортепьяно и решила играть. А между тем, я больше не влюблена в Людвика. Это не означает, что он мне не нравится, но мне еще нравится и Юрек Новак. У нас хороший класс, есть свой герой, Печонка, который живет на одной улице со мной. Он провожает меня домой, дурачится, стягивает у меня с головы капюшон и т. д. Ирка начала невероятно добиваться Людвика. Я ведь сижу рядом с ними, вижу и слышу все. Например, «Ирка, перестань меня щипать, а то я тебя так ущипну». Они флиртуют как ненормальные. Наш класс – лучший в школе (хотя посещаемость сегодня ужасная, нас всего семеро). Мы уже сбегали с физики три раза. Печонка дурачится, мы хохочем. Лаба все еще влюблен в меня. Мама в письме написала, что в свой день рождения постоянно думала о нас. Мама говорит, ей очень жаль, что она не получила моих стихов. Я ничего не писала; я такая ужасная, очень ужасная. Бабушка и дедушка относятся ко мне хорошо. Но я теперь совсем одна. Так трудно быть одной со своими мыслями. Это так, так тяжело. Теперь меня что-то заставляет рисовать; ничего не могу с собой поделать. Все время вижу какие-то образы, например, стрельца. Сгинь, призрак! Ах! Ах! Ах! Секунда за секундой – и минуты Слагаются в часы. Никто не знает Ни начала, ни конца — Ни я, ни ты. Мир зародился в первозданной тьме. Но если нет начала, то нет и окончания, И вечно — вращение планет в холодной мгле. И кто докажет, что связи нет Меж всеми на земле. 1 марта 1940 г. Мне надо столько тебе рассказать. В среду был замечательный день, поэтому наш класс прогуливал, в 11 часов утра мы сбежали в Замок. Бросались снежками, пели песни и сочиняли стихи. Я написала стихотворение, которое уже в школьной газете. Наш класс правда очень славный и милый. Мы по-настоящему сблизились, нам хорошо вместе. Но поскольку мы с Норой не входим ни в какую группу, мы решили, что я напишу стих. Иду – шатаюсь, будто опьянела От ароматов марта, Будто мне нет дела, Что вода доходит до колен, И холодно. Ручьи стекают с крыш, И капли падают за шиворот прохожим, И морщатся они – озноб по коже, А талая вода бежит к реке, Расплескивая радость и сияние, Захватывая в звонкое кружение Дома и тротуары, и деревья, И города, и дальние деревни. Но я грущу и странно ломит тело, Как будто я всю зиму проболела. 16 марта 1940 г.