— От кого? — машинально спросил парень, однако ответ заставил его буквально застыть с разинутым ртом. — Из секретариата ЦК КПСС. — Чего? — только и смог произнести парень. — Мам, ты это серьезно? — Да куда уж серьезнее, — вздохнула мать. — Ты мне только объясни… Из-за чего? — Я писал им несколько писем со своими мыслями, — нехотя признался Михаил. — Про Долгую зиму, про сельское хозяйство, что там можно сделать. — Откуда ты про сельское хозяйство-то знаешь⁈ — буквально полезли глаза на лоб у женщины. Впрочем, теперь удивление было уже не только у него… Вика тоже смотрела на Михаила словно на какого-то инопланетянина! Хоть девушка и знала про то, что он писал какие-то письма для партии, но даже не подозревала, что на такой высокий уровень! А уж то, что на них еще и обратили внимание и прислали ответ… Это казалось и вовсе чем-то невероятным! — Миш, ты кто? — ошалело глядя на него, произнесла жена, но сразу смутилась таким словам. — Хотя что я глупости говорю… мы ж друг друга с детства знаем. Но… Как??? — Вот так, — улыбнулся в ответ Михаил. — Когда мы были сначала в Туркмении, а потом и тут в колхозе, я смотрел на то, как и что там люди делают. Ну и думал, что можно сделать, придумать… — У тебя еще и на это силы оставались? — удивленно произнесла Вика. — Ну немножко… — Ты или гений, или сумасшедший, — полушепотом произнесла девушка. — И твое предложения оценили на таком высоком уровне? — все равно не переставала удивляться мать. — Наверное, мам, — пожал плечами Михаил. Не дожидаясь ужина, он вскрыл письмо, оказавшееся достаточно толстым, и принялся изучать его содержимое. На удивление оно оказалось достаточно объемным — причем, помимо всего прочего, было указано, что ему вышлют заказным письмом копии каких-то документов, связанных с интересовавшими Михаила темами. В основном, правда, как раз по сельскому хозяйству — причем, в тексте самого письма явно был завуалированный вопрос по этим темам. Похоже, в министерстве решили, что раз у него появились уже некоторые идеи, то вдруг и тут что придумает? Эх, знали бы они, что он всего лишь пересказал то, с чем лично сталкивался! Но ведь не скажешь этого… Значит, как придет то заказное письмо — придется и впрямь подумать. Уж раз назвался груздем… Дальше шло упоминание того, что его предложения преданы на рассмотрение соответствующим профильным организациям и получили в целом положительную оценку. В связи с чем его желают видеть в конце февраля, как закончит с изучением переданных материалов, в Москве. В том же заказном письме придет и командирочное, по которому он сможет купить билет и доехать до столицы. «Приехали!» — мысленно произнес Михаил, откладывая в сторону письмо. — Что там? — видя, что он закончил, с интересом спросила Вика. — В Москву вызывают, в министерство сельского хозяйства, — ответил Михаил. — В министерство? — полезли глаза на лоб у девушки. — Э-это п-правда? — Угу, — согласился Михаил. Дальнейшую реакцию жены Михаил не ожидал совершенно… Взвизгнув от восторга, она бросилась к нему на шею и буквально всего расцеловала. — Я знала… знала… — тихо шептала девушка. — Чего знала? — ошалев от такой ее реакции, произнес Михаил. — Знала, что т у меня самый лучший! Самый умный! Самый любимый! — когда она, наконец, малость поуспокоилась, попыталась пояснить Вика, хотя по факту все равно получался какой-то восторженный лепет. — Самый-самый-самый! «Вот тебе и спокойная и рассудительная девчонка!» — только и смог подумать Михаил, хотя, глядя на нее, он и сам уж начал улыбаться этой детской непосредственности. Что на уме — то и на языке… Не то, что всякие стервы, с которыми никогда непонятно, чего они хотят. Хотя нет, как раз понятно… Те хотят поиметь с тебя побольше выгоды, манипулируя твоими же чувствами. Как та же недоброй памяти Ленка… — А ты хочешь в Москву? — ради интереса спросил Михаил. — В Москву? — удивленно произнесла Вика. — Я была там… Красиво, конечно. Метро, сталинские высоки, Кремль, ВДНХ… Только сейчас же и не посмотришь там ничего особо! Все снегом почище чем у нас завалено. — А насовсем если? — поинтересовался Михаил. — Насовсем? — аж вздрогнула девушка. — Нет, конечно! Туда приезжаешь… Бешеный город! Все куда-то бегут, несутся… Машин уйма, шум… Я вообще не представляю, как там люди живут! Да и зачем мне Москва? Тут моя родина, мой дом, мои родные… «Ну надеюсь, что меня по какой-нибудь причине в Москву не отправят!» — только и смог подумать Михаил. В столице-то он бывал и в прошлой жизни, и в этой… В этой, кстати, Москва казалась куда меньше — да и, похоже, так и было на самом деле. Не было в этом мире таких привилегий для столиц, что в той реальности начались в хрущевские времена, так что и желающих туда ехать было гораздо меньше. Но вот именно это ощущение «бешеного города» — оно было и там, и тут… «А ведь метко как сказано!» — подумал вдруг Михаил. Вот только он явно обратил на себя внимание властной верхушки — а потому теперь нельзя было быть ни в чем уверенным. За ужином с ними была и Квета, все же для родителей Михаила она практически «третьей дочкой» стала, хотя теперь после рождения дочки она проводила с ними куда меньше времени. Не до того особо было! Впрочем, с ее возвращения домой и прошла-то всего неделя… Тогда по возвращению ее буквально обступила вся их семья — всем, особенно Аньке с Викой, хотелось посмотреть на дочку Кветы, старшая сестра Михаила даже чуть не расплакалась… — Ты чего? — глядя на нее, удивился тогда Михаил. — Тоже хочу, — смущенно улыбнулась Аня. — Только какие ж теперь дети… Долгая зима на дворе! — Знаете, даже жутко как-то было, — заметила вдруг Квета. — Привезли меня в роддом, а там кругом пустые палаты… Словно вымерли все! Говорили еще, что четвертый роддом уже закрыли и, того и гляди, за ним и третий последует. — «Советское правительство и коммунистическая партия рекомендуют воздержаться от рождения детей до окончания Особого периода», — процитировала слова из какой-то статьи Вика. — Хотя и без этого… Куда уж тут! — Угу, — произнесла Анька. Но это уж тоже в прошлом… И, как ни странно, Михаил как-то особо не морочил голову на этот счет. Все же они пока студенты еще — тут выучиться надо, работу найти, а уж потом о детях задумываться. В той реальности первый его ребенок аж в 1978 году родился, когда ему самому было двадцать девять лет. Ну а падение рождаемости в целом по стране — оно ожидаемо… Когда на улицах морозы за сорок градусов, когда нет и не предвидится нормального питания, когда кругом авитаминозы и целая куча заболеваний от все того же неправильного питания — какие тут дети? Чтобы они с самого детства росли больными? Да и вообще — как по тем же поликлиникам ходить по морозу в сорок, а то и пятьдесят во многих районах страны, градусов? Или даже в шестьдесят… А большинство людей все же привыкли заботиться о своих детях куда больше, чем о «себе любимых». Так уж оно от природы дано! Но сейчас разговор шел не о том… — В саму Москву вызывают? — была тоже удивлена Квета. — Ага, — подтвердил Михаил. — В министерство сельского хозяйства. Вообще, как он понял, увидеть его желали не только там. Но он решил ограничиться на этом… А так его вон, вроде, еще и электронщики хотят видеть — он же тут выдал практически революционную для этого времени концепцию микропроцессоров и микроконтроллеров. Насколько он знал, первый такой создадут лишь лет через пять… Хотя и тут в СССР оно вряд ли быстрее будет. Пока все продумают, разработают… А тут еще и, будь она неладна, Долгая зима! А вот Квета теперь вдруг поняла, почему Михаила записали в «ценные кадры». Уж если простого студента вызывают аж в министерство сельского хозяйства — значит, оно явно неспроста… И, с одной стороны, это было интересно. Чем же он обратил на себя внимание правительства? А с другой — она не знала, стоит ли лезть в подобные дела. Вдруг тут какая-нибудь государственная тайна кроется? Хотя сельское хозяйство… Вряд ли! Так почему бы и не спросить тогда? — Да предложил пару новых образцов сельхозтехники создать, — ответил на вопрос девушки Михаил. — Посмотрел я, как у нас в колхозах работают — вот и подумалось… Там же ведь просто все! Но почему-то пока не додумались до такого… — Ну да, сельское хозяйство сейчас дело важнейшее, — задумчиво произнесла Квета. Мысли девушки вдруг вернулись к ее родным… Отец с матерью, брат с сестрой… Как они там? Выжили ли тогда, во время гражданской войны? Пережили ли зиму? Увы, вряд ли она когда-то про это узнает… Как вряд ли узнает и про дальнейшую судьбу Василия. Единственное, что она могла сделать — так это назвать в честь него их дочку. Которую он никогда и не увидит… Помнится, они обсуждали с ним дальнейшие планы — и тогда Василий высказывался за то, чтобы с небольшой группой знакомых выбраться из города на запад страны и создать там небольшую общину… Про знакомство с представителями мафии парень ей все же ничего не говорил. — Что-то оттуда предложил? — уже потом, когда они вдвоем вышли на улицу почистить снег, спросил у Михаила батя. — Да, — согласился парень. — Оттуда… Хотя, честно говоря, мне сложно тут советовать. Мои основные знания — они по СВЧ-электронике, с ней я половину жизни работал. Это уж потом на… эээ… кулака работать пришлось. — Что ж у вас за мир там такой? — вздохнул Василий Петрович. — Снова капитализм, снова кулаки с буржуями… — За то тут — Долгая зима, — грустно усмехнулся Михаил. И каковы еще будут ее итоги? В мире вон вовсю полыхают войны, разгораются эпидемии… Впрочем, на том их разговор и закончился… В последующие несколько дней никто из них больше не возвращался к этой теме. А потом пришло и заказное письма — целая папка с документами! Причем, на самую разную тематику, хоть в первую очередь и в плане сельского хозяйства. Желто-коричневые листы светокопий различных отчетов, докладов, технических описаний… Так что вновь пришлось оторваться от учебы, посвятив практически все время выполнению «правительственного задания». Ну и что тут Михаил придумает? Правда, вопросы в основном по технической части — все же он, по последнему письму, именно по технической части основные предложения выдвигал, вот и выводы в руководстве страны сделали аналогичны, что у него именно в таком плане «таланты». И Михаил принялся вспоминать, что же он может из будущего вспомнить… Вот, например, один из вопросов — «механизация и автоматизация тепличных комплексов». И к нему ГОСТ на те самые теплицы, что они строили прошлого года, типовая конструкция и планировка, технология выращивания различных культур в них. Или вот еще — механизация сбора пшенично-пырейного гибрида номер такой-то при выращивании в открытом грунте… Судя по всему, ему просто прислали те вопросы, по которым решили, что «со стороны виднее». Вдруг, как с тем же пневмозернотранспортером, студенту придет в голову что-нибудь такое, на что академики не обратят внимания из-за «замылившихся глаз»? Что-то такое простое, что почему-то никому не пришло в голову? Ну и что тут Михаил придумает? По теплицам еще что-то можно — во всяком случае, он вспомнил, что слышал про теплицы и гидропонику с компьютеризированным контролем за различными важными для растений параметрами среды вроде температуры, влажности, освещенности и всего прочего… Можно, по идее, добавить к этому различные манипуляторы, своеобразный аналог посевных или уборочных машин, системы внесения удобрений, но по силам ли будет изготовить такие устройства нынешним электронике и машиностроению? Второй вопрос был еще «интереснее»… Про пшенично-пырейные гибриды в прошлой жизни Михаил и вовсе не слыхал — и, судя по прошлогодней уборочной, понятно почему. Кому нафиг нужна культура, которую не уберешь комбайном? Вот только условия переменились! Судя по информации из отчетов, за прошлый год урожайность этого самого «пшенично-пырейного гибрида номер такой-то (их, впрочем, было несколько)» составила от восьми до пятнадцати центнеров с гектара — и это в тех областях, где пшеница и вовсе не вызрела бы. По данным же исследований прошлых лет их урожайность была в среднем вдвое выше, чем у современных сортов пшеницы. Кроме того, пшенично-пырейный гибрид можно не только засевать зерном, но и разводить делением куста, что позволило в этом году быстро нарастить посевные площади несмотря на достаточно небольшое количество имевшегося посевного материала. Так что выращивание данного гибрида стало считаться вопросом стратегической важности вот только сколько не чесали в затылках ученые, а придумать способ его механизированной уборки не получалось. Селекционеры обещали вывести сорт с высоким колосом, но это не быстрое дело. А вручную, серпами… Где столько людей взять? Ну это если говорить по-простому, без официальных формулировок вроде «недостатка рабочей силы для проведения сельскохозяйственных работ», «отсутствия технической возможности обеспечить механизированную уборку урожая» и «необходимости привлечения городского населения для проведения уборочной»… Вот только тут и Михаил спасовал… Что он тут придумает-то? Особенно с учетом того, что он и вовсе ничего не придумывал, а лишь заимствовал известные ему изобретения? А ведь упоминалось еще и про то, что этот пшенично-пырейный гибрид «является перспективной культурой для выращивания в условиях теплиц и комплексов беспочвенного сельского хозяйства». Впрочем, помимо этого, были и вопросы относительно промышленности. Заикнулся про средства автоматизации производства? Ну, значит, валяй свои предложения! Как говорится, инициатива наказуема ее исполнением. И тут в первую очередь вспоминались системы ЧПУ и роботизированные сборочные линии, которые он видел по телевизору. Ну да с ЧПУ все ясно! Тут достаточно подать идею — а уж дальше инженеры с соответствующих заводов сами решат, как приладить к станку их. Посложнее было с роботизированными линиями (хотя их Михаил назвал просто автоматизированными). Тут уж пришлось зарисовать эскизы и примерно описать, как он представляет себе работу подобных систем… Вроде того, как манипулятор будет определять, что куда поставить или прикрутить. Как хорошо все же, что даже в 90-е он продолжал интересоваться технологиями машиностроения — пусть оно и не совсем из его области деятельности. Сам-то Михаил работал изначально в приборостроении — можно сказать, на переднем краю технического прогресса… До развала СССР они выпускали без преувеличения лучшие в мире СВЧ-приборы — хотя с тех пор, как говорили товарищи в последние годы, и развитие остановилось, и качество резко упало. Уже в конце 90-х завод не мог повторить некоторые выпускавшиеся всего несколько лет назад образцы приборов из-за упавшего качества материалов и уволившихся специалистов, а по многим другим темам резко упал процент выхода! Впрочем, этим он потом уж, на заводе, займется… С опытом прошлой жизни он может очень прилично ускорить развитие СВЧ-электроники. Если, конечно, она еще будет кому-то нужна с учетом того, что Холодная война явно заканчивается. Космос разве что… Кстати, осенью прошлого года после длительного перерыва СССР вновь запустил в космос ракету — с, как говорили по радио, спутником метеорологического назначения. Хотя почему-то Михаил был уверен, что назначение там двойное. Не только за погодой следить, но и посмотреть, что вообще в мире происходит. А, может быть, и нет… Кроме того, тогда сообщили и о том, что приостановлены работы над сверхтяжелой ракетой УР-700 и всеми остальными элементами советской лунной программы. Можно сказать, СССР впервые напрямую, а не в расплывчатых формулировках вроде «пилотируемый полет на Луну является делом ближайшего будущего», признал наличие в стране таковой программы. Ну да, раньше-то все было просто… Полетим первыми на Луну — честь и хвала советским космонавтам, инженерам и рабочим, всем тем, кто сделал этот полет возможным! Опередят американцы — всегда можно сказать, что не больно-то оно и надо было, «СССР не гонится за рекордами ради рекорда». Но вот сейчас разработаем проект лунной базы — и вот тогда уж как полетим! Теперь все это уже не имело значения… Так почему бы не показать фотографию прототипа ракеты, не рассказать про имевшиеся планы дабы у людей было чувство гордости за свою страну? Впрочем, ракеты — это сейчас тоже не в тему… Пусть даже то, что в этой реальности отдали приоритет не королевской Н-1, а челомеевской УР-700, было весьма любопытным фактом, но сейчас оно не имело уж никакого значения. Да и не спрашивали у него ничего про космонавтику — и вряд ли спросят. Какой тут к чертям собачьим космос? Так и прошло время до самого марта, когда ему велено было явиться в Москву… Почти все свободное время за письменным столом да в научной библиотеке, где он искал различные материалы! Но вот уж и пришла пора ехать… Собирали его родители с женой словно за Полярный круг… Одежка потеплее — в Москве ж морозы за сорок! И с запасом, да побольше! Запасы еды, чтобы было чем питаться в поезде. Десять раз все проверить-перепроверить — вдруг что-нибудь понадобится в дороге, а его не будет? Но вот и пришла пора прощаться — и, поцеловав его на дорогу, Вика распрощалась, она его до самого вокзала провожала. — Возвращайся поскорее, — тихо произнесла девушка. — Береги себя! И что бы не случилось — знай, что я тебя люблю… — Ну что со мной случится? — пожал плечами Михаил. — Ничего не бойся, Вик! И я тебя тоже люблю… «Вот и еще одно веяние нового времени!» — глядя вслед жене, подумал парень. Что такое поездка в ту же Москву раньше? Да ничего такого! Рядовое событие… Уехал, приехал — ничего такого! Но это в обычное время, когда люди уверены, что ничего плохого случиться не может, что завтра, послезавтра или даже через неделю будет такой же день, как сегодня. И совсем другое дело — Долгая зима, когда ни у кого нет уверенности в завтрашнем дне. Когда не знаешь, будет ли оно у тебя, это «завтра»… Поезд тоже был весьма непривычным… Ровно три плацкартных пассажирских вагона с маневровым тепловозом! Закрытые двери тамбуров, которые теперь проводники открывают лишь чтобы выпустить или впустить пассажиров. И вот уже, заняв свое место, Михаил ждет отправления — и вскоре оно и впрямь произошло. Свисток тепловоза — и вот уже поезд плавно трогается в путь… Интерлюдия Еще недавно тут жило больше двадцати тысяч жителей — но сейчас население не дотягивало и до пяти, и это с учетом прибывших эмигрантов из России и восточноевропейских стран. Когда-то здесь была пара заводов, но теперь они надежно стояли, глядя на улицу пустыми глазницами окон и выломанных дверей, а в цехах посреди снежных сугробов стояли заржавевшие станки… Окна какие и уцелели после землетрясения, то вскоре растащили для домов местных жителей, а двери и буквально все, что только могло гореть, исчезло в печах местных жителей в первую зиму. И только станки оказались никому не нужными — электричества все равно не было. Впрочем, их шеф чуть ли не в первые дни их пребывания в городе побывал в цехах и заявил, что надо будет восстановить производство. Не то, конечно, что было раньше — а то, что может потребоваться для собственных нужд или торговли с соседями. Тогда по поручению шефа Василий разыскал среди оставшихся местных жителей и эмигрантов нескольких инженеров и рабочих — и им было велено сделать на базе бывшего завода ремонтные мастерские. Теперь тут на регулярной основе работала два десятка человек, а еще полсотни привлекали по мере необходимости. Впрочем, это можно было называть лишь подобием жизни… Генератора, который они нашли в одной из вылазок, хватало на одновременную работу максимум пары станков, только к нему еще топливо нужно было! Но тут кто-то вспомнил про газогенераторы — и прямо тут же один такой и сделали. И теперь после рейдов они возвращались именно сюда… Тем более, что в одном из цехов еще летом забили деревянными щитами окна и установили печку — чтобы зимой техника не промерзала до такой степени, что ее фиг заведешь. Все же хоть в США климат и теплее, чем в СССР, но в прошлую зиму и тут температура опускалась до сорока градусов мороза, а короткого лета с трудом хватило чтобы вырастить кое-какие овощи чтобы не помереть с голоду. Правда, рыбу еще массово ловили и сушили да что-то в рейдах удалось найти или захватить у сектантов… И сейчас «мафиози» питались куда лучше и сытнее, чем те же граждане СССР! Правда, это было из той серии, что одни ели мясо, а другие капусту — в то время как в Советском Союзе ели голубцы. И, думаете, капусту ели сами «мафиози»? — А неплохо награбили! — составляя опись захваченного у сектантов, ухмылялся «учетчик» из особо доверенных людей господина Пальцева. — Шеф будет доволен! Как обычно, он даже не пытался прикрывать их набеги под «реквизиции» и «конфискацию имущества преступников», как то обычно делал сам самозванный мэр города. Который он, долго не раздумывая, переименовал в часть себя любимого — Пальцевск. — Мы постарались, — изображая самодовольную ухмылку, ответил Василий.